Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часы
Каким-то чудом башня уцелела.Немало испытавшая, онаНа сотню лет, казалось, постарела,И снег лежал на ней, как седина.
Изогнуты стальные ребра окон.И, словно башни одинокий глаз,Из полумрака, со стены высокойЧасы глядели черные на нас.
Враг отступил, дотла разрушив город,Но не успел куранты увезти.Их циферблат был пулями расколот.Обломки стрелок стыли на шести.
Тогда по приказанью лейтенантаСреди солдат нашли часовщиков.И смастерили раненым курантамСверкающие стрелки из штыков.
Настало утро. Ход их равномерныйПроверил солнца вешнего восход.Враг отступал. Часы ходили верно.Мы шли на запад. Время шло вперед!
Виссарион Саянов
* * *
Что мы пережили, расскажет историк,Был сон наш тревожен, и хлеб наш был горек,
Да что там! Сравнения ввек не найти,Чтоб путь описать, где пришлось нам пройти!
Сидели в траншеях, у скатов горбатыхБойцы в маскировочных белых халатах,
Гудели просторы военных дорог,Дружили со мною сапер и стрелок.
Ведь я — их товарищ, я — их современник,И зимнею ночью и в вечер весенний
Хожу по дорогам, спаленным войной,С наганом и книжкой моей записной.
С полоской газеты, и с пропуском верным,И с песенным словом в пути беспримерном.
Я голос услышал, я вышел до света,А ночь батарейным огнем разогрета.
Синявино, Путролово, Березанье —Ведь это не просто селений названья,
Не просто отметки на старой трехверстке —То опыт походов, суровый и жесткий.
То школа народа, и счастье мое,Что вместе с бойцами прошел я ее.
1943* * *
Ты, гора высокая,Вновь явилась мне...Здесь бригада сотаяШла вперед в огне.
Вдоль проспекта гулкого,Где лилася кровь,Мчит автобус в ПулковоЭкскурсантов вновь.
Стой, гора высокая,В пестроте огней,Как заря далекаяОтошедших дней.
И глядится молодоПрямо в небесаВеликана городаСветлая краса!
Екатерина Серова
Воспоминания ленинградки
День войны или День Победы?..Помню утро июньского дня.Незнакомые хищные бедыРазом рухнули на меня.
Стало утро безвыходно черным...Кто сказал мне, что будет рассвет,Что нельзя откупиться от бедНи нытьем, ни поклоном покорным?
Я — увы! — не запомнила дат,Но об этом мне в разные срокиГоворили поэт, и солдат,И мальчишка, забывший уроки.
Помогли мне поэт и солдат,Я о них никогда не забуду,Но недетский мальчишеский взглядСтроже звал к рукотворному чуду.
В горький часЛюбого из насВпечатленье будит,Как выстрел.Перед взглядом ребячьих глаз,Перед взглядом голодных глаз,Перед взглядом суровых глазЛишь чурбан равнодушно выстоял.
И, повздорив с пустым желудком,Распрямились мы, поднялись.Вырастал наш день по минуткам,Как растет терпеливый лист.
Мы тупую голодную леньРаздавили старанием лютым...Он не мог не взорваться салютомДень войны и Победы день.
Юрий Скородумов
Патруль
Шел патруль морозной ранью —Белый иней, черный лес.Штык блестел холодной гранью,И в глазах такой же блеск.
У березовой опушки,Где сугробы глубоки,Тишина забита в пушкиИ закрыта на замки.
Здесь на страже каждый шорох,Хрустнет сук — и смят покой,Ступит враг — и снег, как порох,Разом вспыхнет под ногой.
Фотография
Кипело военное лето.Отец отправлялся на фронт.Зашел он к фотографу где-тоИ стал по привычке во фронт.
Фотограф движеньем проворнымТреногу придвинул в упор.Фотограф прикрыл себя черным —И щелкнул чуть слышно затвор.
Другой фотографии нету.Был мастер простой человек:Последнюю вставил кассету,Прицелился раз — и навек.
Игорь Смирнов
* * *
Негромкие песни военной поры,Мы вас позабудем едва ли:Какие пространства, какие мирыВы нашим сердцам открывали!
В землянках лесных, на изрытых поляхНесли вы, вливаясь в беседу,И память о штатских безоблачных днях,И жгучую веру в победу...
Сегодня — вы юности нашей дары.И всем, покидающим детство,Негромкие песни военной порыВручаются нами в наследство.
Георгий Суворов
Суворов Георгий Кузьмич (1919—1944). Погиб во время наступления под Нарвой 13 ноября 1944 года. Похоронен на берегу реки Наровы. Посмертно принят в Союз писателей.
* * *
Еще утрами черный дым клубитсяНад развороченным твоим жильем.И падает обугленная птица,Настигнутая бешеным огнем.
Еще ночами белыми нам снятся,Как вестники потерянной любви,Живые горы голубых акацийИ в них восторженные соловьи.
Еще война. Но мы упрямо верим,Что будет день, — мы выпьем боль до дна.Широкий мир нам вновь раскроет двери,С рассветом новым встанет тишина.
Последний враг. Последний меткий выстрел.И первый проблеск утра, как стекло.Мой милый друг, а все-таки как быстро,Как быстро наше время протекло.
В воспоминаньях мы тужить не будем,Зачем туманить грустью ясность дней, —Свой добрый век мы прожили как люди —И для людей.
1944Вольт Суслов
Старый окоп
Вырос лютик над окопом,Тонконогий и смешной....Был я здесь когда-то вкопанВ землю-матушку войной.
Также солнце пригревало.Ручейков катилась ртуть...Но цветов тут было малоИ травы — совсем чуть-чуть.
Мы на дне сидели скопомИ не видели травы:Потому как над окопомНе поднимешь головы.
Да была ль она? Едва ли.Только дым среди руин.Землю в том году «пахали»Сотни бомб и сотни мин.
Прислонясь к стене окопа,Я не лез из-под землиИ совсем не помню, чтобыГде-то лютики цвели.
Помню: все вокруг гремело,В небо дыбилось, тряслось,Выло, ухало, свистело,Грохотало и рвалось.
А сегодня вырос лютик,Встал и кланяется мне:Мол, спасибо добрым людям,Что расту я в тишине!..
Картошка
Над городом — бомбежка,Сирен протяжный вой.
...А там лежит картошка,Вблизи передовой!Хорошая картошка!Лежит себе и ждет,Когда же к ней АлешкаПо снегу приползет?
И кажется Алешке,Что словно бы вчераОн песню о картошкеГорланил у костра,В поход ходил с отрядом,Устраивал привал...И вовсе про блокадуНикто тогда не знал.
Темнеет за окошкомДекабрьский рассвет.В квартире нет ни крошки.Алешка знает: нет.Вчера еще доели.Теперь до завтра ждать.А там — ведь не успелиКартошку-то убрать!
Лежит себе картошкаУ Пулковских высот.Ползет в снегу Алешка,С поземкою ползет.Свистят над ним снаряды.Не сбиться бы с пути!Алешке очень надоКартошку принести.
Придет с завода мама,Засветит огонек,Картошки, вкусной самой,Увидит котелок!..В цеху она снарядыТочила день и ночь,И надо, очень надоСражаться ей помочь.
Извилистой дорожкойАлешкин след пролег.Ползет, ползет АлешкаИ тянет котелок.Врагов чего бояться!..Авось и не убьют.Вот наши, коль нарваться,Немедленно вернут!
У них приказ на это:Мальчишек не пускать!Негоже всяким шкетамПод пулями шнырять.Понятно, что негоже.Понятно, что запрет.Но есть-то надо тоже!А дома крошки нет.
Земля еще как камень!Промерзла — просто жуть!Попробуй-ка рукамиТакую ковырнуть!Но он лежит, копаетПод грохот канонад.И Гитлера ругает,И всех его солдат.
...Алешка ты, Алешка!Мы помним этот год.И мерзлую картошку,И гордое: «Вперед!»Ленфронт пошел на запад.К победе прямиком!Пусть не был ты солдатом,Ты был — фронтовиком!
Никита Суслович
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол - Биографии и Мемуары / Военное / Поэзия / О войне
- Стихи и поэмы - Константин Фофанов - Поэзия
- Поэмы и стихотворения - Уильям Шекспир - Поэзия
- Стихотворения и поэмы - Виссарион Саянов - Поэзия
- Орлеанская девственница - Вольтер - Поэзия
- Стихотворения. Поэмы. Драматические произведения. - Марина Цветаева - Поэзия
- Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925 - Владимир Маяковский - Поэзия
- Том 2. Стихотворения и поэмы 1891-1931 - Максимилиан Волошин - Поэзия
- Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1 - Иван Бахтин - Поэзия