Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Меня зовут Герда. А тебя?
– Марат.
– Очень приятно.
Класс тут же загудел, послышались идиотские смешки… Но Марату на это было наплевать. Он весь день вроде бы незаметно, рассматривал соседку. Точнее – любовался. Когда прозвенел последний звонок, Герда спросила его:
– Ну, как я тебе?
– Что «как»?
– Подхожу? Ты же весь день с меня глаз не сводил.
Марат собрался было протестовать, но против воли тихо ответил:
– Подходишь.
– Вот и здорово. Ты мне тоже.
С каждым днем новенькая нравилась Марату все больше. В ней, как ему казалось, не было ни одного изъяна. Как у куклы Барби, что на витрине детского магазина. Умная, аккуратная, веселая, красивая. Не выскочка и не ябеда. Всегда давала списать, если что. В ее присутствии Марат чувствовал себя легко и уверенно. И самое главное – она никогда не спрашивала, почему его ранец, учебники и тетради в таком жутком состоянии.
Однако все это было как-то не по-настоящему.
«Настоящее» началось с прогулки по той самой «запретной территории».
Точнее, с бунта на уроке литературы. Бунт затеяла Герда. Отвечая у доски, она честно призналась, что совершенно не уважает великого русского поэта А. С. Пушкина.
– Стихи-то у него еще ничего, хорошие. Особенно сказки, – сообщила она всему классу. – Но вот характер у Пушкина был прескверным.
– То есть? – встревожилась учительница.
– Он был жестокий, коварный и закомплексованный… Зачем же надо было непременно так изуверски убивать этого глупого Дантеса?
– Но Дантес приставал к жене Пушкина…
– Ха! Ну и что? Может, у них любовь была? А Пушкин-то, кстати, и сам был не прочь гульнуть на стороне. Великолепный пример мужского эгоизма – мочить любовников своих жен.
– Герда, деточка, но это же была честная дуэль…
– Ничего себе честная! Пушкин здоровски стрелял, гораздо лучше Дантеса. И вызвав косого Дантеса на дуэль, фактически подписал тому смертный приговор. Дантес был обречен. И Пушкин это прекрасно знал. Это был не вызов на дуэль, это было вежливое приглашение на казнь. Недаром Дантес постоянно отказывался стреляться с Пушкиным. Что он, дурак, на верную смерть идти? К тому же Пушкин не имел ни малейших представлений о чувстве такта.
– А это еще почему?
– Стрелять человеку в нос – это дурной тон и форменное издевательство над родственниками усопшего. Пушкин подумал о том, как Дантес в гробу смотреться будет с раскуроченной физиономией? Родственникам и друзьям положено покойника в лоб целовать. Занятие само по себе не особо приятное, а тут еще и носа нет. Если бы Пушкин был благородным человеком, то стрелял бы, как все приличные люди, – в живот.
– Герда…
– Что Герда?! Пуля в брюхе, это, сообщу я вам, самое то, чтобы противника замочить. Попадания в живот – они самые удачные. Поэтому и целиться надо не в грудь или голову, а в пузо. Точнее говоря – в пуговицу на рубашке или что-то в этом роде… Этот нехитрый прием не дает глазу растеряться, живот-то большой, а пуговица маленькая, целишься в пуговицу – значит, больше вероятности угодить в живот.
– Детка, где ты набралась всей этой гадости?
– Это не гадость, а правда жизни. Я с отцовским телохранителем всю эту перестрелку по косточкам разобрала. Он – настоящий профи. И в подобных делах получше вашего разбирается.
Во время всей полемики, более уместной на занятиях по начальной военной подготовке, нежели на уроке литературы, Марат не отрываясь смотрел на Герду. В мальчишку стремительно врывалось какое-то сладостное и жгучее чувство. Оно наполняла Марата доселе неведомым восторгом… И когда ошарашенный педагог перевел взгляд на класс и растерянно спросил, что дети думают по данному вопросу, Марат вскочил, вытянул руку, и ликующе выдохнул:
– Я! Я согласен… С Гердой.
– Почему это, Раевский? – выронила указку потрясенная учительница.
– Потому… потому что… Я люблю ее.
Урок был сорван.
– А ты смелый, – сказала Герда, когда они с Маратом выходили из школы.
– Да нет, что ты… Это я просто так.
– Что «просто так»? Любишь меня «просто так»?
Марат опустил глаза и густо покраснел…
– Ладно, Марат, не обижайся. – Герда дернула его за рукав. – Я же все понимаю. Ты молодчага. И тоже мне нравишься. Пойдем, погуляем? Что-то домой совсем неохота.
И они пошли гулять. И совершенно случайно вышли на задний двор школы. Когда Марат это понял, было уже поздно. На них с большим интересом смотрела стая местных шпанят. Столкновение было неизбежно.
Ничего не подозревающая Герда пристально рассматривала разномастную группу оборванцев. А Марат с ужасом представлял, что сейчас произойдет. «Уж лучше смерть, чем позор», – решил Марат и, обняв покрепче свой несчастный ранец, двинулся к шпанятам.
– Здрасьте.
– Здорово, здорово… Ты че это? Раньше один приходил, а сегодня, значит, с подмогой? Нам даже как-то не по себе стало. Страшно.
Шпанята весело заржали.
Марат еще плотнее обнял ранец.
– Понимаете, тут такое дело… Девчонка ни при делах. Мы случайно сюда зашли. Если нужно, разбирайтесь со мной, а ее не трогайте.
– А кто она такая?
– Одноклассница.
– Влюбился, что ли?
– …Да.
– Что за куколка, как зовут? Лицо незнакомое…
– Герда. Герда Филатова.
– Ни фига себе! Что, того самого Филатова дочка?!
– Угу.
– Ну ты, брат, даешь! Сам себе приключения на задницу ищешь! Ее папаша тебе таких кренделей выдаст, что наши конфетами покажутся. А ты смелый, хоть и дурак. Звать-то как?
– Марат.
– Да-а… Марат. Мы с тобой вот что решим. Пацан ты конкретно безбашенный, это ясно. Трогать тебя больше не будем, смысла нет. Ты и так почти покойник. Идите себе куда шли. А про ее папашу не забывай – с огнем играешь. Завязывай, пока не поздно.
– …И как тебе только удалось пройти через этих хулиганов? – удивилась Герда, взяв Марата под руку. – Это же настоящие малолетние бандиты. Мне про них папа рассказывал. Я точно знала, что тебя сейчас отколошматят, а меня изнасилуют, как последнюю шлюху…
От этих слов у Марата натурально пропал дар речи. Его напрочь нокаутировала фраза «изнасилуют, как последнюю шлюху…» Об этой жуткой перспективе Марат как-то даже и не думал. Максимум, на что хватало его фантазии, – это личный позор под тумаками шпанят. И… И презрительно удаляющаяся в даль Герда: мол, тоже мне влюбленный хиляк с задрипанным рюкзаком, рыцарь, которого соплей перешибить можно…
– У тебя, Марат, ведь на самом деле не было ни единого шанса, – продолжала Герда, возбуждаясь все больше. – Я заинтригована. Они что, твои друзья?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Падающего толкни - Кирилл Шарапов - Научная Фантастика
- Желание верить (сборник) - Виталий Вавикин - Научная Фантастика
- Желание верить (сборник) - Виталий Вавикин - Научная Фантастика
- Внутри меня зверь… - Татьяна Беляева - Героическая фантастика / Научная Фантастика / Прочие приключения
- Звездный король - Джек Вэнс - Научная Фантастика
- Крысиный Волк - Дмитрий Колосов - Научная Фантастика
- Вечномечтовые - Мария Фомальгаут - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Семмант - Вадим Бабенко - Научная Фантастика
- Киров. Странник астрала (СИ) - Сокол Ибашь - Научная Фантастика