Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты, брат, не обижайся, но вот что я тебе скажу – в последнее время изменился ты сильно и говорить не хочешь, в чем дело. Хоть и говоришь, что все в порядке, но я-то вижу! Весь почернел, исхудал… Может, это оттого, что один, как сыч, в доме своем живешь? В одиночестве сердце глохнет… Я вот, пока не женился, не мог понять, что за радость семейному быть, а теперь чувствую, что только так человек и может быть счастлив по-настоящему…. Я вот что подумал… Лидия умерла давно, детей у вас не осталось… может, жениться тебе нужно?
– Может, – глухо отозвался старший, и младший, приободренный продолжил:
– Вот, например, Анни Спенс – веселая, добрая, приветливая, да и на тебя, прямо скажем, заглядывается…
– Нет. Мне не Анни нужна.
– А, так, ты уже выбрал кого-то? Что ж раньше не сказал?
– Да, выбрал. Ты прости меня, брат…
– Ничего младший понять не успел; ни закрыться, ни замахнуться в ответ, когда старший его топором ударил – только упал, землю лесную кровью залив. Старший глядел молча на обиду и недоумение в его глазах… недолго глядел, пока не убедился, что шансов выжить у того нет… развернулся и ушел. А перед тем, как уйти, сказал:
– Обещаю, что ребенка твоего как своего воспитаю. И жену твою постараюсь утешить…
Младший ему вслед не кричал, не упрашивал вернуться, только зубы стиснул до боли и смотрел, как тот уходит. Попытался пальцами рану зажать, чтобы кровь не хлестала, но слишком она была широкая – ничего не вышло.
Так он и лежал под елью, истекая кровью и постепенно проваливаясь в мутное бессилие. Мерещился ему то волчий вой, то шаги, а когда возвращалась к нему ясность ненадолго, он понимал, что умирает. И одного ему перед смертью хотелось – умереть, глядя в синее летнее небо. Пошевелиться он уже не мог, а ветви ели над ним сплелись наглухо и ни единый клочок неба не проглядывал.
Потом утих волчий вой, утихли шаги – он вообще что-либо слышать перестал, кроме шума в ушах и все убыстряющегося стука сердца. И в открытый рот с дерева черная смола капала – кап…кап…кап… горечи невыносимой! Но даже сомкнуть губы у него не было сил.
Разгулялся ветер, он игриво подталкивал ель, и та качалась, то открывая его взгляду голубое небо, то закрывая его вновь… И снова вдруг начало ему мерещится, что уже не ель над ним раскачивается, а склоняется человек, огромный, ростом с ель, и по плечам у него рассыпаны черные волосы, такие же жесткие и упругие, как еловые иглы. Наклоняется над ним, берет его на руки и поднимает вверх так высоко, что он становится намного ближе к облакам, чем к земле; и даже верхушки самых старых елей остались далеко внизу.
Он понес его прямо к своему лицу, такому огромному, что в его черных глазах было не одно отражение Дэвида, а несколько десятков, и спросил:
– Что ты мне дашь за свое исцеление?
– Все… Все, что угодно, – корчась от боли, пообещал Дэвид, вспомнив о последних словах брата.
– Ты согласен дашь мне то, о чем я попрошу, что бы это ни было?
– Да!
– И ты сдержишь свое обещание?
– Мое слово крепкое, как камень… как у всей нашей семьи…
– Хорошо!
И Лесной хозяин снова положил его бережно на землю и осторожно раскрыл ель, его кровью помеченную, раскрыл, словно занавеси отдернул, и поместил его прямо в золотистое, смолистое нутро дерева.
Почувствовал Дэвид, как укрепились в земле его корни, как заструилась по телу смола, как его мысли зашумели на ветру… почувствовал, что засыпает…
И снились ему дивные, спокойные сны о том, как он был деревом весь остаток теплого лета, и осень, и принял на свои ветви груз снега зимой… А весной, в самом ее начале, когда нет еще никаких примет и изменений, только цвет неба меняется и запах ветра, пришел к нему тот, кто поместил его в ель. Пришел и сказал:
– Все, пора. Или забудешь, что ты человек. Просыпайся! – он постучал по стволу, и тот загудел в ответ, словно тетива на луке.
– Просыпайся!
И он вдруг почувствовал себя не единым целым с деревом, а чуждой его частью, и стал задыхаться в ужасе в своем плену. Но от одного прикосновения пальцев того, кто стоял снаружи, ствол разошелся и выпустил человека… словно бы даже с сожалением.
– Вставай! – приказали ему, и он встал.
– Ты помнишь, кто ты такой?
– Да, помню… Меня зовут … Дэвид… – и вместе со своим именем он вспомнил все остальное, своего брата и свою жену. Вспомнил и взглянул невольно на бок, куда пришелся удар. Тонкая розовая нить шрама почти исчезла на непривычно белой коже. Как Дэвид не был ошарашен, но понял, что следует поблагодарить того, кто перед ним стоит, с виду похожего на человека.
Запинаясь, Дэвид принялся его благодарить, многословно и довольно-таки бессвязно, пока тот его не прервал.
– Нет. Не благодари. За то, что ты сейчас пойдешь невредимый к жене и сыну, ты обещал мне дать то, о чем я попрошу.
– И чего же ты хочешь? – осторожно спросил Дэвид, смутно догадываясь, что речь пойдет не о деньгах.
– У чуда высокая цена, – словно прочитав его мысли, ответил Лесной хозяин. – Когда твоему сыну исполнится пять лет, ты приведешь его в лес и оставишь здесь.
– Что? Что ты с ним сделаешь?
– То же, что и с тобой, только он не будет спать.
– Ты… ты засунешь его в дерево?
– Нет. Он сам… станет деревом. Духом дерева, его душой. И счет его жизни пойдет не на десятки, а на сотни лет. Он будет счастлив.
– А… если я не отдам его? Своего сына?
– Тогда… – Лесной хозяин вздохнул – словно ветер в кронах прошелестел.
– Тогда я буду забирать одну жизнь в каждом поколении твоего рода. Лучше тебе сдержать свое обещание, человек.
Когда Дэвид вернулся домой, он был так счастлив, что смог забыть о своем обещании.
Брат окружил его жену терпеливой заботой, и она охотно ее принимала, совершенно растерявшись после необъяснимого исчезновения мужа. Она терзалась вопросами: «Может быть, я стала ему нехороша, а он не сказал? Может, он бросил нас и ушел туда, где его лучше принимают? Что же я делала не так?»
Но когда его брат в первый раз завел речь о браке, Дженни отказала ему. Просто не смогла сказать «Да», что-то поперек горла стало. Он, не смирившись, те не менее скрыл свою обиду и продолжал помогать ей, дожидаясь, пока она привыкнет к нему настолько, что не сможет обходиться без него.
Когда Дэвид подошел к своему дому, дверь ему открыл его брат. И хотя, Дэвид изменился, он сразу узнал его, всей силой своей нечистой совести. Узнал – и за грудь схватился, и рухнул бездыханный на пороге, а Дэвид, чтобы жену обнять, спокойно через порог переступил.
Конечно, он ей не все рассказал. Как бы у него язык повернулся сказать, что он должен отдать их сына как плату за свою жизнь. Хотя иногда, глядя на ее сияющее радостью лицо, он думал, что она могла бы согласиться с такой ценой – но не испытывал ее любовь и молчал. Спустя год жена родила ему дочку, бойкую, круглощекую и кудрявую, как мама, а еще через год – второго сына, малыша Ника. Дейзи, их дочь, унаследовала голос своей матери и уже в три года уверенно распевала с ней хором, заливаясь смехом, когда отец пытался им подпеть голосом медвежьим что по силе, что по слуху музыкальному…
Дэвид после своего возвращения стал с женой еще нежней, еще ласковей, просто наглядеться не мог, и в деревне про влюбленную парочку зачастую говорили: «Воркуют, как Дэвид с Дженни». Только иногда Дженни огорчалась, замечая, что муж ее с Питером ведет себя намного суше и строже, чем с другими своими детьми; но тут же говорила себе, что на своего первенца Дэвид возлагает больше всего ожиданий, потому и строг с ним… но это вовсе не значит, что он его не любит.
Так, в мире и согласии, которое иногда тревожили призраки воспоминаний, прошло четыре года и семь месяцев. Когда закончился седьмой, январь, Дэвид решился.
К этому его подтолкнуло известие о смерти его дядюшки из Скарборо. Своих детей у него не было, и он завещал все свое имущество любимому племяннику. Имущество, надо сказать, немалое: добротный дом, рыбачий баркас, половина доходов от местного паба и определенная сумма звонкой монетой. Дэвид решил переехать туда, в Скарборо, подальше от Черного леса и от своего обещания. А еще – от воспоминаний о том, как он был деревом, слишком часто ему снился покой и родство с небом и землей…
Но Дэвиду еще нужно было уговорить жену так круто изменить их жизнь. Она возражала:
- Мышиный король - Алла Герц - Городская фантастика / Детективная фантастика / Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
- В пепел. Очень большая игра - Ли Ода - Детективная фантастика / Прочие приключения
- В пепел. Кадет - Ли Ода - Детективная фантастика / Прочие приключения
- Лучший исторический детектив – 2 - Анна Ивженко - Детективная фантастика
- Тайны хутора - Алевтина Александровна Онучка - Детективная фантастика / Ужасы и Мистика
- Дело о мирных переговорах (СИ) - Куницына Лариса - Детективная фантастика
- Теневые воры - Глен Кук - Детективная фантастика
- НевиДимка - Денис Серегевич Шаблий - Детективная фантастика / Триллер
- Молодой - Наиль Эдуардович Выборнов - Боевая фантастика / Детективная фантастика / Киберпанк / Периодические издания
- Корпорация чесс. Международный детектив - Ната Хаммер - Детективная фантастика