Форма входа
Читем онлайн Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй - Аркадий Аверченко
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Я снимал не сырую. Я снимал сухую.
— Сухая, а сами говорите — сырая.
— Она потом оказалась сырой, когда уже переехали. Такие пятна по обоям пошли, что хуже географической карты.
Рассматривая недописанную бумажку, околоточный что-то мычит и машинально спрашивает:
— Подозрение на кого-нибудь имеете?
— То есть как это? Я вас не понимаю.
— Гм!.. Я хочу сказать, убытки заявляете?
— Да как же их заявить — если от сырости ревматизм бывает. Иной ревматизм пустяковый, может быть, десять целковых стоит, а иной, как защемит — его и в тысячу рублей не уберешь.
Тоскливое молчание.
— А вы чего ж смотрели, когда нанимали?
— Говорю ж вам — тогда сырости не было.
— Хорошо… Адрес? Зайду. Наведу справки и… Вам чего?..
— Господин околоточный! Вы не можете себе представить — я за последнее время все нервы себе истрепала. Буквально все нервы.
Вероятно, эта выше средних лет дама истрепала нервы не более, чем околоточный, потому что он хватается за недописанную бумажку, потом за голову и осведомляется:
— Подозрение на кого-нибудь имеете?
— Буквально все нервы. Как только наступает ночь — прямо хоть беги из квартиры.
— А что такое?
— Привидения. Все в один голос так говорят, что привидения. Кто-то стучит, ходит, роняет вещи, разговаривает, а ровно в полночь раздается вдруг в стене такой вой и плач, что мы все с ума сходим.
— Как же вы так допустили до этого?
— Да мы-то что же… Мы тут ни при чем.
— Подозрение на кого-нибудь имеете?
— Никакого подозрения. Я убеждена, что это что-нибудь загадочное. Ходит, роняет вещи и разговаривает.
— Сколько же их душ?
— Кого?
— Вот этих… призраков?! Приведений?
— А почем я знаю. Вероятно, одно.
— Но вы говорите — он разговаривает. Не может же он сам с собой разговаривать?
— А я не знаю. Вам лучше знать — может он или не может.
Околоточный обладает чрезвычайно скудным запасом сведений из жизни обитателей потустороннего мира; но, как представитель власти, не хочет ударить лицом в грязь и поэтому говорит чрезвычайно уверенно:
— Не может. Не иначе, как с соучастником. Ну, хорошо. Успокойтесь, сударыня. Мы разберем это дело, и виновные понесут заслуженное наказание. Ваш адрес? Имею честь кла… Ты чего тут топчешься?
— Мать старуха померла.
— Подозрение на ко… Гм! Ну, и царство ей небесное. От чего померла?
— Бог-ё знает. Ей уж годов сто будет. Три года как не ставала. Теперь померла.
— А ты чего же смотрел? — тоскливо в сотый раз мямлит околоточный. — Ну, ладно. Подожди, сейчас. Вам что угодно? Потрудитесь снять котелок. Осторожнее, вы рукой в чернильницу попали. Что вам угодно?
— Скучно мне, господин околоточный.
— А вы бы меньше пили, так и не было бы скучно.
— Чудак человек, а отчего же я пью? От скуки ж!
— Вы что ж… заявление какое пришли сделать? Прошу на меня не дышать!
— Пришел. Заявление. Заявлю вам, как представителю власти, что мне скучно! Почему нет никаких увеселений?
— Идите домой спать. Вот вам и увеселение.
— Вы думаете? Не желаю. Я хочу жить полной жизнью. Конечно, вы можете меня прогнать, но — куда же мне пойти? Если я пришел сюда, значит, больше некуда. Ах, г. околоточный! Русский человек носит в себе особую тоску.
— Будьте добры не мешать мне.
— Куда же я пойду? Чрезвычайно хочется каких-нибудь увеселений.
— Ну… пойдите в кинематограф. Часа через два откроется.
— Мерси! Вот видите — дельный совет. Я знал, куда иду! Начальство — оно распорядится! Разрешите посидеть тут на диванчике, подождать открытия.
— Сидите. Только не шумите. Вам что, господин?
— Жена от меня ушла. Нельзя ли…
— А вы чего же смотрели?
— Ах, да разве за ними усмотришь? Спрашивается, чего ей недоставало?
— Да… Женщины народ загадочный. Все ищут такого, чего и на свете нет. Престранная публика. Подозрение на кого-нибудь имеете?
— Тут даже и подозрения никакого нет; сбежала со штабс-капитаном Перцовым.
— А вы чего же смотрели?
— А вот вы спросите. Приятелем моим считался, на бильярде вместе играли и — на тебе!.. Подсидел.
— Да-а… В семейной жизни всегда нужно быть начеку, — говорит устало околоточный, закуривая папиросу. — Можно вам предложить? Семейная жизнь — это, как говорится, осаждаемая крепость. Женщины любят все романтичное, а мужья ходят по утрам простоволосые, в расхристанной рубашке и туфлях на босу ногу. А женщина лакированный ботфорт любит. Нравственная глубина не так ее интересует, как приятный блеск внеш… Тебе чего?
— Ну, вы еще заняты, так я себе немножечко, ваше благородие, подожду. Таки каждый человек должен ожидать, когда их высокоблагородие заняты. Вы уж, пожалуйста, не кричите…
— Да ты по какому делу?
— Маленькое себе дело. К моей жене заехала из Варшавы на минуточку свояченица, ну, так она имеет варшавское правожительство. Я говорю господину паспортисту…
— Хорошо. Зайдешь к трем часам, когда посвободнее будет. Вам чего, барышня? Не плачьте.
— Можно так делать? Говорил: «Люблю, люблю», а теперь вытянул все, обобрал и ушел… Оставил в чем мать родила.
— Кто такой?
— Приказчик от «Обонгу». Прямо-таки оставил в чем мать родила.
— А вы чего же смотрели?
— Так если он говорил, что любит. Божился, крестился, землю ел. А теперь что я?.. В чем мать родила!
Это не более как поэтическая метафора, потому что огромная шляпа на голове девицы никогда не позволила бы ей появиться в таком виде на этот горестный свет.
— Хорошо, — говорит околоточный. — Вы где в него влюбились? В нашем участке? Будьте покойны, — мы примем меры!
Пишущий эти строки долго сидит на потертом деревянном диванчике и любуется этим калейдоскопом кухарок, квартирантов, привидений, пьяных и обманутых мужей.
И вот, выждав свободную минуту, я встаю с диванчика и подхожу к обессиленному, отупевшему околоточному.
— Вам что угодно?
— Темы нет, г. околоточный.
— Какой темы?
— Для рассказа.
— А вы чего же смотр… Да я-то тут при чем, скажите пожалуйста?!
— Как при чем? Вы — полиция. Если привидения, пьяные и обманутые мужья вам «при чем», то и тема вам «при чем».
Околоточный трет голову.
— Вам тему?
— Тему.
— Для рассказа?
— Для рассказа.
— Гм… Подозрения ни на к… Ах ты, Господи! Ну, мало ли тем… Ну, опишите, например, участок, посетителей. Вот вам и тема.
— Ну, вот и спасибо. Опишу. Я ведь знал, что если вы обязаны смотреть за всем, то обязаны смотреть и за темами. Прощайте!
Вот — написал.
Юмор для дураков
Это был солидный господин с легкой наклонностью к полноте, с лицом, на котором отражались уверенность в себе и спокойствие, с глазами немного сонными, с манерами, полными достоинства, и с голосом, в котором изредка прорывались ласково-покровительственные нотки.
— Вот вы писатель, — сказал он мне, познакомившись. — Писатель-юморист… Так. Наверное, знаете много смешного. Да?..
— О, помилуйте… — скромно возразил я.
— Нечего там скромничать. Расскажите мне какую-нибудь смешную штуку… Я это ужасно люблю.
— Позвольте… Что вы называете «смешной штукой»?
— Ну, что-нибудь такое… юмористическое, Я думаю, вы не ударите лицом в грязь. Слава Богу — специалист, кажется! Ну, ну… не скромничайте!
— Видите ли… Я бы мог просто порекомендовать вам прочесть книгу моих рассказов. Но, конечно, не ручаюсь, что вы непременно наткнетесь в них на «смешные штуки».
— Да нет, нет! Вы мне расскажите! Мне хочется послушать, как вы рассказываете… Ну, что-нибудь коротенькое. Вот, наверное, за бока схватишься!..
Я незаметно пожал плечами и неохотно сказал:
— Ну, слушайте… Мать послала маленького сына за гулякой-отцом, который удрал в трактир. Сын вернулся один, без отца — и на вопрос матери: «Где же отец и что он там делает?» — ответил: «Я его видел в трактире… Он сидит там с пеной у рта». — «Сердится, что ли?» — «Нет, ему подали новую кружку пива».
Не скажу, чтобы эта «смешная штучка» была особенно блестящей. Но на какой-нибудь знак внимания со стороны моего нового знакомого я все-таки мог надеяться. Он мог бы засмеяться, или просто безмолвно усмехнуться, или даже, в крайнем случае, покачать одобрительно головой.
Нет. Он поднял на меня ясные, немного сонные глаза и поощрительно спросил:
— Ну?
— Что «ну»?
— Что же дальше?
— Да это все.
— Что же отец… вернулся домой?
— Да это не важно. Вернулся — не вернулся… Все дело в ответе мальчика.
— А что, вы говорите, он ответил?
— Он ответил: отец сидит там с пеной у рта.
— Ну?
— Видите ли… Соль этого анекдота, сочиненного мною, заключается в том, что мальчик ответил то, что называется, — буквально. Он видел кружку пива с пеной, кружку, которую отец держал у рта, и поэтому ответил в простоте душевной: «Отец сидит с пеной у рта». А мать думала, что это — фигуральное выражение, сказанное по поводу человека, которого что-нибудь взбесило.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй - Аркадий Аверченко бесплатно.
Похожие на Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй - Аркадий Аверченко книги
- Рассказы - Аркадий Аверченко - Русская классическая проза
- Король смеха - Аркадий Аверченко - Русская классическая проза
- Том 2. Круги по воде - Аркадий Аверченко - Русская классическая проза
- Том 4. Сорные травы - Аркадий Аверченко - Русская классическая проза
- Том 3. Чёрным по белому - Аркадий Аверченко - Русская классическая проза
- Десять минут второго - Анн-Хелен Лаэстадиус - Русская классическая проза
- Дневник 1917–1918 гг. - Иван Бунин - Русская классическая проза
- Тряпичник - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- Том 1. Юмористические рассказы - Надежда Тэффи - Русская классическая проза
- Переводчица на приисках - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
