Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Гадкий у тебя дед!– выразил свое честное мнение Павлик.
– А никто и не спорит!– согласился Федюня, сладко позевывая.
– А что стало с собакой?– спросил очкарик.
– Батяня отдал его в добрые руки, бывшему сослуживцу, который работал в таможне. Цербер так наловчился вынюхивать всякие наркотики, что вскоре в Шереметьево, где он служил, переловили всех наркокурьеров и ему даже вручили собачий орден за заслуги перед Родиной!..
Скрипачу очень понравился финал седьмого подвига. Он улыбнулся и, от избытка чувств, пожал руку крепышу. Трудный день подходил к концу. Оставалось еще время поужинать, промучиться над домашними уроками, и лечь спать, что и сделали незамедлительно земные странники Павлик и Федюня.
Подвиг 8. Бык фермера Критского
Должным образом обустроенный муниципальный район, с лесами, загаженными нечистоплотными жителями в дни воскресных пикников, и с однотипными новостройками, где обитали Павлик и Федюня, ни чем не отличался от остальных районов города Москвы. Здесь регулярно и методично спаивалась молодежь торговыми палатками, содержащимися братскими народами. Складывалось впечатление, что эта упоительная акция на пользу русского человека, склонного к спиртному от жизненных тягот, была мирной и скрытой экспансией, целью которой была деградация инертных москвичей и замена их более деловитыми народами, чьи кланы родов были крепки, а их энергия, далеко идущих планов, хлестала через край.
Может быть, эта мысль и ошибочна, но Павлик с Федюней, как только заканчивался рабочий день в пятницу, точно сталкивались с пьяными подростками и взрослыми жителями, которым трезвое состояние было хуже пытки. Веселые и разнузданные, они шастали по улицам и радовались своему всемогуществу и безнаказанности. Милиция, то есть полиция, отсиживалась за крепкими стенами и занималась бумажной волокитой и всякой другой ответственной рутиной. Это в Америке, судя по их тлетворным фильмам, полицейские каждую ночь патрулируют свои неблагонадежные районы, охраняя покой граждан, а у нас все с этим в порядке, ну разве, что изнасилуют или изобьют в переулке кого, да вот жалоб и заявлений-то нет, а значит нет и преступности…
В воскресное сентябрьское утро, в семье Павлика, все были раздраженны, видимо встали не с той ноги. Бабье лето вступило в свои права, и мать скрипача, готовя завтрак, сгоряча сказала:
– Как я устала от этого района! Хоть в петлю лезь!
– Ну, зачем же так, Катюша?!– стараясь держать себя в руках, нервно произнес отец.– Район как район, не хуже других спальных районов! А что тебе конкретно не нравится?
– Люди! Мужики сплошь пьяницы, а бабы – хабалки… Да и вообще, это Суково не благоустроенно!
– Теперь оно не Суково, а Солнцево!– хмуро поправил отец.
– А могли бы получить квартиру в Бутово! Там и площадь побольше, и много скверов и прудов!..
– Ты не понимаешь, Катерина!– Бутово – радиоактивная зона, там опасно жить! В Щербинках было секретное предприятие, ты же прекрасно это знаешь! Да и повсюду захоронения, после расстрелов в тридцатых…
– Знаю, Юрий, но мне все равно здесь плохо! Я не могу дописать свою чертову диссертацию… Смотрю в окно и руки опускаются!
– Люди везде одинаковы!– горячо произнес отец.– Скажи, Павел, что тебе тут не нравится?
Павлик съежился и уткнулся в тарелку с яичницей. Каждые полгода родители срывались и устраивали разборку по одному и тому же поводу. Сын понимал, что работа у них секретная и ответственная, всякое может случиться от трудового перенапряжения…
– Вот видишь! Он согласен со мной!– не отступал со своих позиций отец.– А ты не думала, что поселившись в райском Бутове, здесь, в Солнцево, умерло одно, никому не нужное, существо?!
– И какое же?!
– Наш маленький Пип!
– Я бы его тогда и знать не знала и слыхом не слыхивала!
– Да, это так! И тем не менее, поселившись тут, ты спасла от смерти запущенного прежними владельцами, несчастного шпица! Когда хозяйка забрала у них щенка, а ты, помнишь, увидела его, кроху и купила у нее этого заморыша? Как он, приученный с голодухи трескать, что попало, ел не
- Я говорю на русском языке. Песни осени. Книга вторая. Куда-то плыли облака… - Галина Теплова - Поэзия / Русская классическая проза
- Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
- Майский дневник - Евгения Ф. - Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Майский гром - Давид Эльстерман - Биографии и Мемуары / Поэзия / Русская классическая проза
- Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев - Героическая фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Пути небесные. Том 2 - Иван Шмелев - Русская классическая проза
- Выпускной - Мери Морган - Прочие приключения / Русская классическая проза
- Придурки или Урок драматического искусства - Виктор Левашов - Русская классическая проза
- Озеро Радости - Виктор Валерьевич Мартинович - Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Переводчица на приисках - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза