Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я пожал плечами и поспешил поднести чашку ко рту. Ещё не хватало мне разговоров о политике. Слишком скользкая тема, особенно с моим знанием дальнейшей истории.
А Шпеер тем временем продолжал:
— Русские надеются: морозы помогут им справиться с нашим духом, но в этом и кроется их главная ошибка. Подобные испытания закаляют и воспитывают нацию, она становится более крепкой. Мы не собираемся отступать, временные лишения и тяготы пойдут нам только на пользу. За зиму мы накопим силы, лучше подготовимся к наступлению и уже этой весной возьмём проклятый Ленинград. А там дойдёт дело и до Москвы. Вот увидите, Отто, в середине лета фюрер будет принимать парад победы, приветствуя наши доблестные войска на Красной площади.
Я снова кивнул, старательно изображая из себя патриота. Оберфюрер верил в то, что говорил, а я и не собирался его переубеждать. До победного мая было ещё далеко, вести сейчас пораженческие речи — означало подписать себе приговор. Да и не входило в мои планы просвещать нацистов. Мне бы понять, как я здесь оказался, и найти дорогу домой, а не лектором из общества «Знание» работать.
К тому же мне не давал покоя вопрос: зачем эсэсовец вытащил меня из дома. Я так его об этом и спросил, на что получил ошеломляющий ответ:
— Фюрер ждёт вас у себя в Бергхофе. У него возникли вопросы, касательно вашей научной деятельности. Мне поручили доставить вас туда.
— Когда поедем?
Шпеер встал, негромко скрежетнув стулом о кафельный пол, поддёрнул рукав указательным пальцем, посмотрел на часы.
— Сейчас.
— Но позвольте! Мне надо подготовиться, взять документы! — воскликнул я, чувствуя, как заколотилось сердце. К такому быстрому развитию событий я был явно не готов.
— Хочу дать вам совет, Отто, — Шпеер растянул губы в холодной ухмылке, — не стоит испытывать терпение фюрера. Он легко может сменить милость на гнев и тогда… — немец снова оголил зубы, и я заметил, какие у него острые, чуть выдающиеся вперёд и более длинные клыки.
— Хорошо, Макс, — я тоже встал из-за стола и посмотрел немцу в глаза. Сердце хоть ещё и отбивало чечётку, где-то внутри организма уже зарождалось глубокое спокойствие. Раз я не могу избежать этой встречи, незачем понапрасну тратить нервную энергию. — Мы поедем или полетим?
— Любопытство ещё никого не доводило до добра, — резко ответил он и чуть заметно дёрнул правой щекой.
«Контуженый или неврастеник, или и то и другое», — подумал я и полез за бумажником, вынул банкноту в десять рейхсмарок, положил на стол и по взгляду Шпеера понял, что не продешевил.
Мы оделись и вышли на улицу. Пока сидели в кафе, ветер стих, облака растворились в мазуте неба, алмазная пыль звёзд вкупе с бельмом луны посеребрили крыши и фонарные столбы.
Ожидание затянулось. Острые коготки мороза царапали щёки, щипали уши и нос. Ноги мёрзли в холодных сапогах. Я несколько раз поджал пальцы, словно пытался поскрести ногтями ледяные стельки. Не помогло. Тогда я сделал «уральскую стойку» — незаметно напряг мышцы тела. Кровь быстрее побежала по сосудам, стало теплее. Жаль, но с лицом этот фокус я проделать не мог. Представляю, как бы это смотрелось со стороны: стоит на крыльце штандартенфюрер и рожи корчит.
Поёжившись, я хотел поднять воротник, чтобы хоть как-то защитить уши от мороза, но передумал. Боковым зрением я следил за Максом, тот даже вида не подал, что ему зябко и я решил не рисковать. Вдруг этот пустяк даст Шпееру шанс заподозрить неладное. Я уже не сомневался: этот тип питал к Валленштайну далеко не дружеские чувства. Разбираться в причинах неприязни мне было некогда, достаточно и самого факта, чтобы держать ухо востро.
Прошло ещё несколько минут. По моим ощущениям, мы торчали на улице уже четверть часа. Я только хотел спросить, где обещанный транспорт, как со стороны Ратхаусштрассе раздался нарастающий звук моторов, и из тёмной щербины между домов показался автомобиль в окружении двух мотоциклов с колясками.
Кортеж двигался с выключенными фарами. Каски мотоциклистов и пулеметчиков отливали лунным серебром, как и длинный капот с плавными обводами крыльев и выпуклой крышей автомобиля, на которой крепились какие-то цилиндры.
Процессия двигалась в объезд по Александерплац с соблюдением правил дорожного движения. Я бы на их месте рванул наискосок через всю площадь. А что? Препятствий никаких, можно и срезать. Но… немцы они и в Африке немцы: раз положено ехать по кольцу, так они и поедут.
Тарахтя двигателями, машина и мотоциклы подрулили к «Тевтонскому рыцарю». Над вытянутой в длину радиаторной решёткой блеснула отражённым светом трёхлучевая звезда. Я вздрогнул, узнав в «мерседесе» знаменитый «фюрерваген» — личный автомобиль Гитлера. Я видел его фотки в Интернете ещё в той — довоенной — жизни, когда случайно наткнулся на сайт с историческими автомобилями.
Но больше всего меня поразили те самые цилиндры на крыше. Опутанные толстыми проводами они разместились по обеим сторонам от огромного ИК-фонаря. Похоже, это был прибор ночного виденья.
Над пулемётами мотоциклетных колясок торчали прицелы чудовищного размера и фонари диаметром с тарелку. Видимо, для того, чтобы пулемётчики могли стрелять в темноте. Лица мотоциклистов наполовину скрывали маски, похожие на гибрид бинокля с перископом, а инфракрасные прожекторы крепились в развилке руля над фарой.
— Отто, ты что застыл? — Шпеер легко толкнул меня в плечо. — Давай, садись быстрее.
Я последовал совету, сел в тёплый салон, следом за мной в машину забрался оберфюрер, хлопнув дверью.
В сумраке автомобиля шестью светло-желтыми полумесяцами светились шкалы на панели приборов. Теплились лампочки по краям цилиндров ноктовизора, чернели витки проводов, делая шофёра похожим на киборга.
«Мерседес» зарычал, под колёсами скрипнул снег, и мы покатили по ночному Берлину. Я представил, как водитель ориентируется в зеленоватых сумерках, проезжая мимо светлых домов и скелетов тёмных деревьев. Класс! Вот бы мне за рулём посидеть, всегда мечтал покататься на машине, глядя на дорогу через окуляры ПНВ.
Я еле удержался от печального вздоха, глянул в окно, за которым проносились чёрные силуэты городских зданий. Вскоре мне надоело пялиться в темноту, я сел прямо, откинулся на спинку сиденья и, под ровный рокот мотора, стал вспоминать всё, что узнал из тетрадей Валленштайна.
Итак, барон вернулся в тридцать восьмом из Тибета с таинственным обломком. Подробнее ознакомившись с находкой, он пришёл к выводу, что это осколок какого-то древнего артефакта, неизвестно как попавшего на Землю. Может, он прилетел из космоса миллионы лет назад, а может, проник сюда из иного измерения.
Полученная из этой штуки вакцина творила с живыми организмами чудеса, делала то, что мировая наука не смогла достичь и за десятилетия прогресса. Она давала человеку больше сил, многократно повышала устойчивость к огнестрельным ранениям, ускоряла регенерацию повреждённых тканей.
Побочным действием явилось радикальное изменение внешнего вида подопытных, поэтому и название у проекта «Вервольф», то есть оборотень. Наверное, люди и в самом деле принимали звериный облик, иначе как объяснить следы от когтей на полу лаборатории, крупнокалиберный пулемёт, клетки с бронестеклом и толстыми прутьями. Просто так принимать такие меры безопасности никто не будет.
Гитлер узнал об экспериментах барона и поручил ему создать универсальных солдат — так называемых убер-зольдатен — способных склонить чашу весов в глобальной войне на сторону Германии. То, что они выглядели не как люди, его не пугало, наоборот, в этом он видел сакральный смысл. Дескать, нелюди зачищают Землю от унтерменшев, освобождая жизненное пространство для избранных.
Всё! На этом первая тетрадь кончилась, а остальные я не то что прочитать, пролистать не успел. М-да, не густо. Одни общие фразы и никакой конкретики. Ладно, будем надеяться на русский авось, вдруг и на этот раз кривая вывезет.
Глава 3
Кортеж сбавил скорость, куда-то повернул и остановился, скрипнув тормозами. Я выглянул в окно. Мы стояли посреди белого, как хлопок, аэродрома, вдали хребтом диковинного зверя темнели верхушки каких-то деревьев. Метрах в двадцати отсюда неровными рядами высились тушки самолётов. В лунном свете они тускло блестели серебром, едва заметно покачивая крыльями. За ними виднелись купола ангаров и гребни крыш складских помещений.
На краю взлётного поля средневековой башней торчал цилиндр навигационной вышки. Жёлтые окна трапециевидной чаши ярко светились, щедро рассыпав вокруг колонны лепестки отражённого света. Рядом с каменной громадой жарился в лучах прожектора тонкий шест с ветровым конусом. Стоило ветру сменить направление, красно-белая «колбаса» тотчас поворачивалась в ту сторону и трепыхалась, будто хотела улететь за ним вслед.
- Серый. Мир - Николай Марчук - Боевая фантастика
- Лучезарное Завтра - Харитон Байконурович Мамбурин - Боевая фантастика / LitRPG / Космоопера / Периодические издания
- Свобода от, свобода для - Павел Нечаев - Боевая фантастика
- Эспер: Проект Пророк - Александр Чернышов - Боевая фантастика
- Эра будущего. Начало - Пётр Грецкий - Боевая фантастика
- Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Периодические издания
- Возвращение - Вадим Денисов - Боевая фантастика
- Утопия в Мушковатово - Даниил Воробьев - Боевая фантастика
- Некурящий - Антон Сергеевич Федотов - Боевая фантастика / Попаданцы / Фэнтези
- Капсула Фарадея - Александр Робский - Боевая фантастика / LitRPG