Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот однажды все бароны собрались во дворце императора{247} и потребовали у императора выполнить свои обязательства; и он ответил, что непременно выполнит их, но сперва он хотел бы быть коронован{248}. Тогда они собрались и назначили день, чтобы короновать его; и в этот день он был с великой торжественностью коронован как император по воле своего отца, который добровольно согласился на это{249}. И когда он был коронован, бароны снова потребовали свои деньги и он сказал, что весьма охотно уплатит им что сумеет, и уплатил им тогда добрых 100 тыс. марок. И из этих 100 тыс. марок половину получили венецианцы, потому что должны были получить половину от всех завоеваний; а из 50 тыс. марок, которые оставались, им уплатили 36 тыс. марок, которые французы еще оставались должны им за флот, а из других 20 тыс. марок{250}, которые оставались пилигримам, они вернули всем тем, кто раньше ссудил их из своих денег для уплаты за перевозку.
LVIIА потом император обратился к баронам и сказал им, что у него ничего нет, кроме Константинополя, и что он поистине остался бы бедным, если бы у него ничего больше не было: ведь его дядя владеет всеми городами и замками, которые должны по праву принадлежать ему; и он попросил баронов, чтобы они помогли ему завоевать окрестные земли, а он тогда им весьма охотно даст еще из своего добра{251}. И тогда они ответили, что они очень хотят помочь ему и что все те, кто хотят разжиться, отправятся с ним. И таким образом с Алексеем двинулась добрая половина поиска, а другая половина осталась в Константинополе, чтобы получить плату, и Кирсак остался тоже, чтобы произвести выплату баронам{252}. И Алексей пошел со всем своим войском и сумел завоевать из своих земель чуть ли не 20 городов и 40 или более замков; а другой император, Алексей, его дядя, все эти дни бежал все дальше. Французы пробыли с Алексеем три месяца{253}. А пока Алексей совершал этот поход, жители Константинополя восстанавливали свои стены, укрепив их так же сильно и подняв так же высоко, как и раньше, пока французы после взятия города не разрушили их, по меньшей мере на 50 туаз, поскольку опасались, как бы греки не возмутились против них. И когда бароны, которые остались, чтобы получить причитавшуюся плату, увидели, что Кирсак им ничего не платит, они послали сказать другим баронам, которые отправились вместе с Алексеем, чтобы те повернули назад, ибо Кирсак нисколько им не выплатил, и чтобы все они возвратились в город к празднику Всех Святых{254}. Когда бароны это услышали, они сказали императору, что возвращаются обратно; когда император это услышал, он сказал, что раз они возвращаются, то и он возвращается, потому что не может доверять этим грекам{255}. И так они вернулись обратно в Константинополь; и император отправился в свой дворец, а пилигримы пошли к своим жилищам по другую сторону гавани.
LVIIIА потом графы, и другие знатные люди, и дож Венеции, И император собрались вместе. И французы потребовали у императора свою плату, а император ответил, что ему пришлось столь дорогой ценой выкупить свой город и свой народ, что ему нечем им заплатить, но если они предоставят ему какую-то отсрочку, то за это время он изыщет средства, чтобы заплатить им. Они предоставили ему отсрочку, а когда время прошло, он так им ничего не уплатил, и бароны опять потребовали своей платы. А император опять попросил отсрочку, и они дали ее ему. Между тем его приближенные, и народ, и тот Морчофль{256}, которого он велел освободить из темницы, пришли к нему и сказали: «Ах, государь, вы уже с лихвой уплатили им, не платите им больше! Вы заплатили им столько, что совсем истратились! Заставьте их поскорее убраться подобру-поздорову, а потом изгоните их прочь из своей земли». И Алексей послушался этого совета и не захотел больше ничего им платить{257}. Когда эта отсрочка истекла и французы увидели, что император не собирается что-либо платить им, тогда все графы и прочие знатные люди войска собрались вместе и отправились в императорский дворец и вновь потребовали причитавшейся им платы. А император ответил им, что, какие бы доводы ему ни выставляли, он никак не может им уплатить, бароны же ответили ему, что коли он им не заплатит, то они доберутся до его добра, чтобы самим себе заплатить.
LIXC этими словами бароны покинули дворец и вернулись в свои жилища, а когда вернулись, то держали совет о том, как им быть дальше, и в конце концов послали к императору двух рыцарей{258}, и они опять увещевали его, чтобы отослал им их плату. А он ответил послам, что ничего не заплатит им, что он и так уже с лихвой заплатил им и что он их нисколько не страшится; мало того, он потребовал, чтобы они убирались прочь и освободили его землю, и пусть знают, что если не очистят ее как можно скорее, то он причинит им зло{259}. С этим и возвратились послы восвояси и дали знать баронам, что ответствовал им император. Когда бароны это услышали, то держали совет, что им предпринять, и в конце концов дож Венеции сказал, что он сам хотел бы пойти и переговорить с императором. И он послал гонца передать, чтобы император пришел в гавань переговорить с ним. И император явился туда на коне; а дож повелел снарядить четыре галеры, потом взошел на одну из них, а трем приказал сопровождать ее, чтобы его охранять; и когда он приблизился к берегу, то увидел императора, который прибыл туда на коне, и он заговорил с ним и сказал ему: «Алексей, что ты думаешь делать? — сказал дож. — Припомни-ка, что мы возвысили тебя из ничтожества, а затем мы сделали тебя сеньором и короновали императором; неужто ты не выполнишь своих обязательств по отношению к нам, — сказал дож, — и ничего больше не сделаешь для этого?». «Нет, — сказал император, — я не сделаю ничего больше того, что уже сделал!» «Нет? — сказал дож. — Дрянной мальчишка, мы вытащили тебя из грязи, — сказал дож, — и мы же втолкнем тебя в грязь; и я бросаю тебе вызов, а ты заруби себе на носу, что отныне и впредь я буду чинить тебе зло всей своей властью».
LXC этими словами дож удалился и вернулся обратно. И тогда графы, и все люди высокого звания в войске, и венецианцы собрались вместе, чтобы держать совет, что им делать дальше; и венецианцы сказали, что они не могут ни сделать лестниц, ни поставить орудия на своих кораблях из-за погоды, которая была очень холодной: ведь это было время между праздником Всех Святых и рождеством. А пока они были там в таких стесненных обстоятельствах, вот что сделали император и изменники, которые его окружали: они замыслили великую измену, они собирались...{260} Ночью они взяли в городе корабли{261}; они нагрузили их очень сухими деревяшками, положив куски смолы между деревяшками, а потом подожгли. Когда наступила полночь и корабли были целиком охвачены пламенем, поднялся очень резкий ветер и греки пустили все эти пылающие корабли, чтобы поджечь флот французов, и ветер быстро погнал их в сторону нашего флота. Когда венецианцы заметили это, они быстро вскочили, забрались на баржи и галеры и потрудились так, что их флот милостью божьей ни на один миг не соприкоснулся с опасностью{262}. А после этого не прошло и 15 дней, как греки сделали то же самое; и когда венецианцы опять вовремя увидели их{263}, они еще раз двинулись им наперерез и доблестно защитили свой флот от этого пламени, так что он нисколько милостью божьей не пострадал, кроме одного купеческого корабля, который прибыл туда: он сгорел{264}. А дороговизна в лагере была столь велика, что сестарий вина покупали за 12, 14, иногда даже за 15 су, а цыпленка — за 20 су и яйцо — за 2 денье; напротив, на сухари такой дороговизны не было, потому что сухарей у них имелось достаточно, чтобы войско некоторое время могло продержаться.
LXIВ ту зиму, когда они пребывали там, жители города прекрасно укрепили свои стены, подняли выше и стены и башни, надстроили сверху каменных добрые деревянные башни и прочно укрепили снаружи эти деревянные башни, обшили добрыми досками и прикрыли сверху добрыми шкурами так, чтобы нечего было опасаться лестниц с венецианских кораблей; и стены имели добрых 60 стоп в высоту, а башни — 100. В городе же они установили по меньшей мере 40 камнеметов от одного до другого края стен, в тех местах, где, как они думали, могут пойти на приступ; и неудивительно, что они все это сделали, потому что у них имелось много досуга.
Между тем, пока все это делалось, греки, изменники императора, и этот Морчофль, которого император вытащил из темницы, собрались однажды и сговорились учинить великую измену, ибо они хотели вместо этого поставить другого императора, который избавил бы их от французов, потому что Алексей не казался им способным на это. И Морчофль сказал: «Если бы вы поверили мне, — сказал он, — и захотели бы сделать меня своим императором, я бы избавил вас от французов и от этого императора, так что вам никогда не пришлось бы их опасаться». И они сказали, что если он в состоянии избавить их, то они сделают его императором, и Морчофль поклялся освободить их за восемь дней; и они обещали ему, что сделают его императором{265}.
- Последний крестовый поход - Ксавье Элари - История
- Завоевание. Английское королевство Франция, 1417–1450 гг. - Джульет Баркер - История
- Рыцарство от древней Германии до Франции XII века - Доминик Бартелеми - История
- Славянское завоевание мира - Глеб Носовский - История
- Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века) - Николай Колесницкий - История
- Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
- Эд, граф Парижский и король Франции (882-898) - Эдуард Фавр - История
- Воспоминания бывшего секретаря Сталина - Борис Бажанов - История
- Битва двух империй. 1805–1812 - Олег Соколов - История
- Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология