Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока Марта втыкала в прическу последние шпильки, Лиззи лихорадочно вспоминала все, что помнила из рассказов Рии об устройстве дома и о прислуге. Марта подтвердила, что дворецким по-прежнему служил мистер Хардинг, а экономкой являлась миссис Траверс. И кухарка была все та же милейшая женщина, к которой маленькая Рия постоянно бегала за сладостями.
Конечно, были еще слуги и горничные. Лиззи понятия не имела, сколько их и кого как зовут, но не особенно беспокоилась по этому поводу. Взбалмошная и легкомысленная Рия вполне могла позабыть такие мелочи. Тем более что прошло целых десять лет.
Лиззи встала со стула.
– Достаточно, Марта, – сказала она, старательно подражая звонкому голосу Рии. – Думаю, я совершенно готова.
– С вашего позволения, вы и впрямь чудесно выглядите, мисс Рия. – Марта тут же прикрыла рот ладонью. – О, прошу прощения, миледи. Признаться, мне трудно думать о вас как о миссис Сомервилл. Для меня вы навсегда останетесь мисс Рией.
Лиззи на секунду задумалась. Марта, кажется, приняла ее, и в дальнейшем няня могла стать неоценимой помощницей.
– Меня радует, что ты так ко мне относишься. Обещаю не ругать тебя за это.
Марта почтительно поклонилась, но в ее глазах мелькнули веселые огоньки.
– Премного благодарна, мадам.
Лиззи еще раз взглянула в зеркало и направилась к двери. Марта хотела двинуться следом, но Лиззи остановила ее:
– Не надо. Я спущусь сама.
Няня кивнула:
– Как прикажете, мадам.
Лиззи вышла в коридор. Настала пора по-настоящему познакомиться с домом и воочию увидеть все то, о чем так подробно рассказывала Рия. Слева располагались комнаты леди Торнборо и гостевые спальни. Лиззи же повернула направо, к лестнице.
Орнаменты из роз на шерстяном ковре и обоях в точности совпадали с описанием Рии. Лиззи медленно шла по коридору, легонько проводя пальцами по полированным дубовым панелям. Она не совсем выздоровела, но, к счастью, довольно сносно держалась на ногах.
Почти в конце коридора Лиззи обнаружила еще один предмет из воспоминаний Рии – живописный летний пейзаж в золоченой раме. Для Рии он представлял особую ценность, потому что его нарисовала ее мать, которую она потеряла в трехлетием возрасте. Картина, написанная сочными уверенными мазками, изображала величественное старинное здание в окружении пышных кустов роз и сирени на фоне убегающих вдаль пологих холмов. Лиззи с замиранием сердца смотрела на мастерски исполненное полотно. Вот он, Роузвуд, – родовое гнездо Торнборо, где должны храниться письма, проливающие свет на тайну ее происхождения.
Лиззи оглянулась. Марта наблюдала за ней, стоя в дверях спальни.
– О, Марта, до чего же прекрасен наш Роузвуд! Мне не терпится скорее уехать туда.
Марта приподняла брови:
– Раньше вам больше нравилось жить в городе.
Этого Лиззи никак не ожидала. Описывая Роузвуд, Рия не жалела восторженных эпитетов. Вероятно, она пересмотрела свои оценки под влиянием тоски по родине. Хотя Рия вообще не отличалась постоянством суждений. Причем, меняя свое мнение на прямо противоположное, она всякий раз категорически отрицала, что когда-либо думала иначе. Лиззи решила применить такую же тактику.
– Какой вздор, Марта, – бодро заявила она. – Я всегда считала Роузвуд лучшим местом в мире.
Ее уловка вызвала у Марты добродушную улыбку.
– Ну разумеется, мадам.
Лиззи отправилась дальше и спустилась по лестнице на второй этаж. Здесь находились библиотека и гостиная. А на стенах коридора висели фамильные портреты. Перед одним из них она не могла не остановиться.
С портрета на нее смотрел представительный, богато одетый мужчина со светлыми волосами и ярко-синими, почти фиалковыми, глазами. В его облике чувствовалось сознание собственного превосходства, а также нерушимое спокойствие. Однажды, давным-давно, Лиззи видела этого человека. Тогда он выглядел куда менее достойно, и она даже не догадывалась, кто он такой.
Сэр Герберт Торнборо. Ее отец.
Тот эпизод, приключившийся с Лиззи, когда ей было всего пять лет, быстро забылся и вновь ожил в ее памяти лишь многие годы спустя, во время разговора с Рией. И это происшествие оказалось их единственным общим воспоминанием о детстве.
В тот вечер Лиззи стояла у дверей бакалейной лавки, принадлежавшей Сэму Пулу, которого она считала своим отцом. Дожидаясь, когда он закончит работу и они смогут вместе пойти домой, она от нечего делать смотрела по сторонам. Из аптеки напротив вышла маленькая девочка, на вид тоже примерно лет пяти. Заметив Лиззи, она подбежала к ней и бойко спросила, как ее зовут. Но Лиззи не успела ответить. Герберт Торнборо выскочил из аптеки, устремился к Рие и, взяв ее за локоть, сказал, что ей не следует тратить время на пустопорожнюю болтовню с незнакомыми людьми.
Тут появился Сэм и заслонил собой Лиззи – словно боялся, что сэр Торнборо обидит ее.
С тех пор как Рия напомнила ей этот случай, Лиззи часто думала о нем и всякий раз испытывала противоречивые чувства. По словам Рии, ее отец часто приезжал в аптеку напротив лавки Сэма Пула – якобы за какой-то чудодейственной мазью от подагры. Рия уверяла, что мазь – всего-навсего предлог, а на самом деле он бывал там только для того, чтобы хоть мельком взглянуть на Лиззи. Уж он-то наверняка знал, кто она такая.
Тогда почему же он повел себя так странно, когда они столкнулись лицом к лицу?
И можно ли поверить, что он всерьез увлекся другой женщиной, если в это самое время его жена ждала ребенка?
Лиззи едва сдерживала слезы. Человек на портрете казался надменным и самодовольным. Однако она видела, что похожа на него. Ее брат Том был точной копией смуглого черноволосого Сэма Пула. А Лиззи внешне ничем не напоминала ни Сэма, ни свою мать Эмму – замкнутую молчаливую женщину с мягкими каштановыми волосами и карими глазами.
– Все собрались в розовой гостиной, миледи, – раздался у нее над ухом чей-то скрипучий голос.
Вздрогнув от неожиданности, Лиззи повернулась и увидела Хардинга, стоявшего совсем рядом. Как ему удалось приблизиться к ней совершенно бесшумно? Недаром Рия боялась его. Дворецкий держался вполне почтительно, однако Лиззи не сомневалась, что он исподтишка наблюдал за ней, пока она рассматривала портрет.
– Спасибо, Хардинг, – сухо произнесла она. – Я именно туда и направляюсь.
Возможно, она говорила излишне высокомерным тоном, но внезапное появление Хардинга вывело ее из равновесия. Если она – Рия, значит, следовало обращаться со слугами как подобает. С Мартой у нее сложились более или менее доверительные отношения, но всех остальных это не касалось. Дворецкий обязан усвоить, что впредь ему следует соблюдать должную дистанцию.
- Лучший мужчина - Мэгги Осборн - Исторические любовные романы
- Обман и обольщение - Лаура Гурк - Исторические любовные романы
- Сезон обольщения - Дженнифер Хеймор - Исторические любовные романы
- Идеальный брак - Лана Кор - Исторические любовные романы
- Изящная месть - Элоиза Джеймс - Исторические любовные романы
- Лесной рыцарь - Дженнифер Блейк - Исторические любовные романы
- Обретая любовь - Элоиза Джеймс - Исторические любовные романы
- Спасенный любовью - Дженнифер Эшли - Исторические любовные романы
- Королевская охота - Дженнифер Блейк - Исторические любовные романы
- Лотос Серебристый - Александра Хартманн - Историческая проза / Исторические любовные романы