Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грубо сбросил чашу, и пирусные угли рассыпались по полу. Часть ускользнула в канавку с огнём, окружающую полусферу, и пламя там радостно заиграло, заметно усилившись.
Я перехватил подставку за тонкий медный ствол. Потащился с ней, как с костылём, к полусфере. Поднос был на высоте всего полметра, но поднять подставку и долбануть ей, как дубиной, было настоящим испытанием.
Поэтому я стоял с минуту, пытаясь отдышаться и приготовиться к удару. Скорее всего, могу и потерять сознание.
А вообще, я вон с плиты упал. И ничего, живой.
С этими мыслями я поднял тяжеленную подставку и, заорав, как недорезанный, размахнулся…
Поднос, зазвенев, как ритуальный гонг, слетел, и ворох свечей покатился по полусфере, ныряя в канавку с огнём. Пламя сразу же зашкворчало, пожирая магические дрова, и наступило резкое облегчение.
«Иной!»
«Благодарим!»
«Ты справился!»
Целый хор голосов вдруг проник в голову. Я выпустил подставку из рук и тяжело осел на пол. Рёбра, надорванные движением, нещадно болели…
«Какое упоение!»
«Облегчение!»
«Рюревские благодарят тебя!»
Скривив губы, я сидел, уставившись в одну точку. Можно было бы и порадоваться вместе с ними, но я уже слышал, как скрипят сапоги в тишине усыпальницы.
Царь Рюревский уже шёл сюда, и эхо его шагов доносилось из входа...
Глава 5. Ароматный
Пирусное освещение внутри усыпальницы придавало всем предметам красноватый цвет, и кожа вошедшего Царя тоже казалась румяной, будто он вышел сюда прямо из парилки.
Но даже такой бодрящий свет не мог скрыть, что Царь болен. Худой, с натянутой на скулах кожей и с огромными синяками под глазами, он двигался немного тяжело для такой комплекции.
Как же его там? Игорь Олегович Рюревский вроде, если не изменяет память.
Наплечники с тлеющими пирусными эполетами, испускающими красноватый дымок, оставляли за ним след. Длинный бордовый плащ слегка покачивался, а ножны с саблей, инкрустированные магическими камнями всех цветов, били по лакированному красному сапогу.
В свете усыпальницы нельзя было разобрать, был он седым или рыжим, но Рюревский чем-то неуловимо напоминал моего Василия. Тот же дрищ, только рослый, плечистый, и с ощутимой силой в жилистых руках, держащих полированный шлем.
Царь увидел меня, сидящего возле полусферы в центре, но ничего не сказал, лишь скользнул взглядом. Постоял, будто ловил равновесие, уверенным шагом пошёл к полусфере, но вдруг остановился.
Его лицо исполнилось отвращения, когда он увидел потухшую свечу, валяющуюся на полу. Одной штучке повезло — она не угодила в огонь, и выкатилась на каменные плиты.
— Грязь великолунская, — шепнул Царь и пнул свечу в канавку с огнём.
Потом подошёл к маленькой дверце, вырезанной в каменном холмике. Покрутил головой, будто искал что-то. Явно не нашёл и, махнув рукой, просто опустился на колени, упёрся ладонями в пол и что-то зашептал, низко склонив голову. Отпущенный шлем звякнул и сиротливо качнулся у ног Рюревского.
По его высушенным болезнью щекам потекли слёзы, но Царь так и продолжал шептать свою молитву предкам, с которыми, судя по всему, не виделся очень давно.
Я не вмешивался…
Взгляд Царя мне не слишком понравился, но пока что я не ощущал смертельной опасности. Шёпот духов усиливался, но нельзя было разобрать, о чём беседовали древние Рюревские со своим заблудшим потомком. Усыпальница наполнилась звуками, витающими где-то на грани между физическим и астральным мирами.
Всё это время я потихоньку сканировал свои чакры. Удивительно, но едва исчез мешающий фактор в виде зачарованных свечей, то всё оказалось гораздо легче.
Заструились мои намерения по измученным энерго-контурам, кровь понесла «правильные» гормоны по венам. Хоть я и не мог быстро исцелить себя, а некоторые увечья требовали серьёзного лекаря, но мне удалось притупить боль. Если бы вдруг случилось чудо и меня оставили в покое, то я бы даже смог восстановить боеспособность.
— Ну, здравствуй, сын, — громкий голос вырвал меня из медитативного состояния.
Царь стоял надо мной, как тёмная скала, заслоняя собой искрящуюся мозаику на потолке. Несмотря на худобу и следы болезни, у него всё ещё была царская осанка — в каждом движении чувствовалась мощь Великого Лунного Рода.
Слёзы уже высохли на его щеках, подёрнутых морщинами, и зрачки Царя горели величественным светом, несмотря на почти чёрную радужку. Наши глаза некоторое время не теряли контакта, и получилась классическая борьба в гляделки.
Ха, пёс толчковый, нашёл с кем тягаться. В этом деле мне, псионику Свободной Феде… то есть… кхм… не понял… Да твою псину, что происходит?!
Я удивился, вдруг почуяв, что могу проиграть в этой игре. Рюревский не был оракулом, и тем более не был опытным псиоником, но ему это и не было нужно — Царь настолько постиг родную стихию огня, что открыл все её сильные стороны.
И сейчас я, не отрывая своих глаз от его тёмных, почти чёрных зрачков, ощущал жжение. Смотреть на Царя было жарко, неимоверно горячо, и этот жар ощущался не только на физическом плане — он проникал сквозь кожу, вливался в энерго-контуры, и закручивался огнём в моих же собственных чакрах.
Очищающий огонь, испепеляющий всё лишнее. А лишним внутри Василия был только я… Иной…
Энерго-контуры были пока под моим контролем, но впервые я ощутил, насколько силён Маг Третьего Дня. Это — настоящая мощь, это — неимоверная сила. И это практически чистая стихия, будто передо мной не человек-огняш, а Красный Вертун, изрыгающий тонны грязной псионики в эфир.
— Здравствуй… — просипел я пересохшим от жажды горлом, — …отец.
Точнее, сказал не я, а Василий. Он неожиданно обрёл столько сил, что прорвался сквозь мой заслон, овладев речевым аппаратом.
— Ваше лунное… величие… — мои губы продолжали двигаться.
— Всё закончилось, сын, — худые пальцы опустились на мои волосы.
Сильные, но ласковые. Василий внутри меня взорвался целым букетом эмоций, и я понял, что этот гормональный шторм мне не выдержать.
Да, ну твою же мать, дрищ, ты вспомни, сколько у нас было проблем из-за твоего папаши?! Мы ещё ничего толком не знаем, и может, нас через пять минут в жертву принесут, чтобы победить Чёрную Хворь!
«Вася, не дури!» — мысленно крикнул я, чуя, как всё тело подёрнулось дрожью от волнения.
Куда там, мой Борзов-Ветров-Пёсин настолько разволновался, что я даже перестал различать, что же он конкретно чувствует. Но сила исходила от Василия неимоверная, и мне даже пришлось сосредоточиться, чтобы самому не выскочить из тела
- Незваная: трофей для победителя - Кир Тайгер - Городская фантастика / Любовно-фантастические романы / Эротика
- Итальянские гастроли. (не) Долгое счастье? - Полина Максимова - Периодические издания / Современные любовные романы
- Охотник: Замок Древних. - Андрей Буревой - Боевая фантастика
- Личный враг императора (СИ) - Василий Иванович Сахаров - Боевая фантастика / Фэнтези
- Раб Запертых Земель - Артем Каменистый - Боевая фантастика
- Чистое Небо - Сергей Кочеров - Боевая фантастика
- Мир Отражений - Олег Короваев - Боевая фантастика
- Имперская жена - Лика Семенова - Любовно-фантастические романы / Периодические издания
- На границе миров. Том IV - Александр Вайс - Космическая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
- На границе империй. Том 7. Часть 4 [СИ] - INDIGO - Боевая фантастика / Космическая фантастика / Попаданцы / Периодические издания