Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Папа! Что случилось? Почему ты тут сидишь? – Маша подбежала к отцу и едва не лишилась чувств от сильнейшего запаха перегара, ударившего ей в нос. Костюм его был изрядно потрёпан и в чём-то испачкан, на рубашке не хватало нескольких пуговиц. От носа ко рту змеилась тонкая струйка запекшийся крови.
– Папа! Ты что, пьян? Ты же сказал мне, что бросил пить! Ты же на коленях стоял, божился!
Отец медленно повернул к ней поникшую голову и посмотрел очень тяжело и пронзительно. В опустевших глазах стояли слёзы.
– Я не п-пьян, дочка, – с трудом проговорил он, и Маша сразу узнала того отца, к которому давным-давно привыкла.
– Что с тобой случилось? Тебя будто по земле битый час таскали!
– Эт-то всё Кузьмич. Пас-скуда, – пробормотал отец каким-то особым философским тоном, который может быть только у убеждённых пьяниц. Маша вдруг поняла, что вот-вот исцарапает себе ладони до крови собственными же ногтями.
– Вставай. Быстро вставай, пока я тебя не зарыла в этой грёбаной песочнице!
– Я не могу.
– Что ты не можешь?
– Не могу встать. Я шёл от Кузьмича и понял, что не дойду. Лучше спокойненько тут на песочке посидеть, чем где-нибудь под забором лежать, я правильно говорю?
– Так, а ну вставай, я сказала, – Маша налетела на отца, точно гарпия, и впилась ногтями ему в пиджак. Отец был очень тяжелый, и она едва не надорвалась, пока смогла поставить его на ноги. Воняло от него так, что у неё заслезились глаза.
– Кто это вообще такой? Как ты с ним связался?
– Как кто? Это же мой одноклассник. Мы с ним в пятом классе за одной партой сидели! – бормотал отец, еле-еле ворочая языком. Маша взвалила его левую руку себе на плечо, – та была тяжёлая, как шпала, – и медленно-медленно, шаг за шагом, повела отца в сторону дома. Только бы сейчас не заблудиться в этих высотках и не напороться на ту шантрапу…
– Какого хрена ты начал с ним пить?! – кряхтела она. Какой же её отец всё-таки кабан. Килограммов сто точно будет. Каждый шаг давался с большим трудом. По несвязному пьяному бреду отца она поняла, что Кузьмич перехватил отца на подходе к её дому, они разговорились, вошли в квартиру, где сначала вместе безрезультатно пытались починить кран, а потом бросили это занятие и распили бутылку водки, что была у Кузьмича с собой. Якобы в честь его дня рождения. Водка быстро кончилась, тогда отец предложил сходить в магазин и купить ещё, тем более, что закуска у них уже была. Со всей накупленной с Машей снедью они затарились водкой в ближайшем ларьке и пошли к Кузьмичу домой. Что было дальше, отец не помнил, помнил только, как они с бывшим одноклассником сильно подрались, и тот бросался в него его же продуктами, и все пятна на костюме – это жир и масло от салатов.
На то, чтобы протащить отца до дома через пять дворов, у Маши ушёл почти час. Ноги у него были ватные, да и сам он, похоже, не очень горел желанием куда-то там идти, то и дело пытаясь завалиться на асфальт и уснуть. Всю дорогу Маша отчаянно материлась, изобретая всё новые лексические конструкции из пяти-шести наиболее употребимых слов, и только это помогло ей не опустить руки и не бросить отца посреди дороги. В одном из дворов им повстречалась компания тоже изрядно подвыпившей молодёжи, которая долго ржала и свистела им вслед, но никому и в голову не пришло помочь. Маша засунула весь свой гнев как можно глубже и старалась не обращать внимания. Времена рыцарей давно прошли, тут не посмотрят на то, то ты девушка – огребёшь так, что мало не покажется.
Самым сложным было втащить отца на пятый этаж. Он упрямо не хотел подниматься по лестнице, несколько раз садился прямо на ступеньки, а один раз даже выскользнул из её рук и скатился вниз по ступенькам. Обычный человек после такого падения не собрал бы костей, но пьяному отцу это показалось даже забавным.
– Эх, как я здорово у… лся! – хихикнул он, стоило Маше поднять его на ноги. Когда последний этаж был преодолён, девушке всё же пришлось посадить отца на пол, чтобы достать ключи и открыть дверь. Пока она возилась с ключами в темноте – лампочка, естественно, не работала – тот уже успел уснуть. В итоге Маша, проклиная всё на свете, втащила отца в квартиру, стянула с него заляпанный костюм и уложила на свой диван, покрыв его пред этим чистой простыней и поставив рядом тазик и бутылку с водой. Тот тут же раскрыл рот и громко-громко захрапел.
У Маши уже не было сил ни злиться, ни плакать. Полчаса она провела в душе, соскабливая с себя под струями чуть тёплой воды грязь, пот и запах перегара, которым она пропиталась насквозь, а потом позвонила маме и рассказала ей всё.
– Я не знаю, откуда у него столько денег. Думала, может, ограбил кого, а он говорит, зарплату авансом выдали. Кто тебе сегодня звонил? Какой кредит? ТЫ СЕЬЁЗНО? Ему, с его историей, дали кредит??! Думаешь, там её просто не проверили? Да откуда я знаю? Блин, мам, он что, совсем с ума сошёл? Как он собирается его отдавать? Даже не так – как МЫ собираемся его отдавать??! Ну нет, только не говори, что опять придётся продавать всю бытовую технику, мы это уже проходили… Нет, он не всё спустил, он перед тем, как напиться, дал мне сорок тысяч. У него с собой ещё примерно столько же было, но тысяч пять мы на продукты и инструменты потратили, плюс он водкой закупался с этим, как его… с Кузьмичом. Мам, да не знаю я, где деньги! У него с собой вообще ничего не было, когда я его нашла – ни денег ни инструментов, ни продуктов! Да что там, у него даже мобильника с собой не было. Откуда я знаю, где. Ограбили, скорее всего. Мам, он ведь мне на коленях клялся, что не будет больше пить. Ты слышишь меня, НА КОЛЕНЯХ! Как это «ну и что», для тебя это вообще ничего не значит? Ах, это у вас уже вошло в привычку, ну-ну. Мам, за что мне это, а? Что я такого натворила, что на меня всё это валится одно за другим? Я не плачу, мама, не плачу. Я уже не могу плакать сегодня, отплакалась… Да не важно, был там один козёл… Ерунда это всё. Всё ерунда. Я тебя тоже люблю, мама. Спокойной ночи…
Маша переоделась в ночнушку и легла на кровать Светы. Из-за храпа отца очень долго не могла уснуть, но усталость взяла своё, и Маша провалилась в тёмную пучину беспокойных снов.
Рано утром её разбудил тяжёлый стон отца. Натянув джинсы и толстовку, она вышла к нему, и увидела, как отец яростно хлещет минералку из пластиковой бутылки.
– Проснулся?
– Что вчера было? – резко спросил он. Из небесно-голубых глаза его стали красными.
– А ты совсем ничего не помнишь?
– Отвечай, когда я тебя спрашиваю, а не задавай глупых вопросов!
– Ты ползал на коленях и божился, что больше не будешь пить, говорил, что тебя сделали начальником, и теперь я не буду ни в чём нуждаться.
– У тебя такой тон, будто ты меня в чём-то обвиняешь, – отец смерил её тяжёлым взглядом.
– Обвиняю? Да я тебя ненавижу, папочка! Понимаешь? Не-на-ви-жу! Ладно бы ты просто нажрался, как свинья, у себя там, в деревне, я б и бровью не повела, так нет же! Ты сделал всё с выдумкой, с фантазией, ты же у нас творческая натура! В город приехал, кредит как-то достал, наобещал мне в три короба, заставил меня в тебя поверить, что самое страшное…
– Так, а ну заткнись, ты, потаскуха! – крикнул он и швырнул в неё пустой пластиковой бутылкой, но Маша легко увернулась.
– Да, я та ещё потаскуха! Вчера целый час твою вонючую пьяную тушу по дворам таскала, чтобы ты в чистоте и тепле дрых, а не на улице в песочнице! Сказал бы спасибо!
– Пошла вообще на хер отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели! – заорал он во всё горло.
– Что? Это я должна уходить? – задохнулась Маша – Это моя квартира вообще-то, это ты должен уйти!
– Ты, проститутка малолетняя, ещё мне будешь указывать, что мне делать! Где мой ремень? – и отец, будучи в одних семейных трусах и майке, стал озираться в поисках брюк. Маша мигом сообразила, что ещё чуть-чуть – и будет совсем плохо, схватила с тумбочки ключи и телефон и метнулась в прихожую. Отец поймал было её за локоть, но Маша вырвалась. Стащив с полки кроссовки, Маша выбежала в подъезд, как можно быстрее захлопнула дверь и дрожащей рукой начала совать ключ в замочную скважину. Тот всё никак не хотел попадать, и только когда с той стороны двери раздался сильный удар кулаком о железо, ей удалось, наконец, попасть и запереть дверь на два оборота.
– Э, доча, ты чего? Я же пошутил насчёт ремня! Открой дверь! Давай поговорим нормально!
Маша не нашла в себе сил сказать что бы то ни было, её всю трясло от страха. Так в своей жизни она не боялась ещё никогда.
– Открой дверь! Я тут всю квартиру нахрен расшибу, если не откроешь!
Это подействовало на Машу как удар тока.
– Только попробуй! Я тебя в полицию сдам! – крикнула она дрожащим голосом.
– Ах ты сука неблагодарная! Я ж тебя растил, я тебе вот этими руками в детстве укачивал! Да будь ты проклята! Слышишь? Проклиная тебя!
- Противоречие по сути - Мария Голованивская - Современные любовные романы
- Топор любви, или блондинка на велике (СИ) - А Ярослава - Современные любовные романы
- Жизнь после нее - Diurdana - Современные любовные романы
- Согласие на брак - Джули Гаррат - Современные любовные романы
- Мама, это не та больница! - Юлия Нифонтова - Современные любовные романы
- В дебрях Магриба. Из романа «Франсуа и Мальвази» - Анри Коломон - Современные любовные романы
- Больше собственной жизни - Натали Патрик - Современные любовные романы
- Мариадон и Македа. Исторический роман - Герцель Давыдов - Современные любовные романы
- Снег в трауре - Анри Труаия - Современные любовные романы
- Главное – не влюбляться (СИ) - Наталия Веленская - Современные любовные романы