Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У американцев есть колонии?
Он невольно рассмеялся над моим вопросом:
– Забавно звучит, не так ли? Куба, Панама, Гавайи, Филиппины, Вьетнам, Корея, Тайвань – о да, у них внушительная империя, тут уж ничего не скажешь. Разумеется, они это так не называют. «Великое Американское Содружество Независимых Государств». Их отношения с Россией и Францией были одно время довольно напряженными, но относительно Англии до сих пор соблюдаются все обязательства. И пусть все идет дальше так же спокойно, сказал бы я. Наша империя – и Pax Britannica – по мне так, пусть они переживут всех.
– Но были некоторые люди, – осторожно заметил я, – в годы, близкие к 1902-му, которые уже предвидели распад Британской империи.
Майор Пауэлл рассмеялся от души.
– Распад? Вы имеете в виду ипохондриков, вроде Редьярда Киплинга, Ллойд Джорджа и тому подобных людей? Боюсь, Киплинг сегодня больше не наслаждался бы прежним авторитетом. Хоть он и был настоящим человеком, но я думаю, в последнюю минуту утратил веру. Если бы он не погиб на бурской войне, то он еще изменил бы, надо полагать, свои воззрения. Нет, я думаю, можно с полным правом сказать, что самой старой империи мира суждена стабильность, какой она еще никогда не знала. Равновесие сил сохраняется очень хорошо. И это, в конце кондов, вовсе не во вред туземцам.
– Катманду очень сильно изменился с 1902 года.
Он снова бросил на меня подозрительный взгляд:
– Знаете что, Бастэйбл, если бы я ничего не знал, я мог бы почти поверить в то, что вы действительно семьдесят лет проторчали на этой проклятой горе. Это в высшей степени поразительно – слышать, как такой молодой парень, как вы, говорит о прошлом подобным образом.
– Мне очень жаль…
– Вам не нужно извиняться. В конце концов, не ваша же вина! Но должен сказать, что психиатры на вас не нарадуются!
Я улыбнулся:
– То, что вы говорите, не кажется мне таким уж оптимистичным, – я указал на окно. – Вы не были бы настолько любезны, чтобы поднять жалюзи?
Он взял маленький ящичек, лежавший на моем ночном столике. На ящичке имелись три кнопки.
– Нажмите на эту! – посоветовал он мне. Я сделал, как он сказал, и, полный изумления, увидел, как жалюзи сами собой медленно свернулись рулоном и открылся вид на белые башни Катманду и часть аэропарка.
– Они прекрасны, – сказал я, – эти воздушные корабли.
– Да, разумеется, – отозвался он. – Я тоже так думаю. Знаете ли, для нас они стали уже чем-то само собой разумеющимся. Однако воздушный транспорт действительно дал Индии очень многое. И империи и, в конце концов, всему миру, если угодно. Возможность быстрой коммуникации. Незамедлительная торговля. Большая мобильность.
– Что меня удивляет, – признался я, – так это то, что они удерживаются в воздухе. Я думал, газосодержащая камера все же металлическая.
– Металл! – он затрясся от смеха. – Хотел бы я поверить в то, что вы меня ловко дурачите, Бастэйбл! Металл! Полость состоит из борового волокна. Оно прочнее стали и несравненно легче. Газ – это гелий. В кабине кое-что сделано из металла, но в основном используется пластмасса.
– Плас… что это? – осведомился я, полный любопытства.
– Гм… Пластмасса… Ее изготавливают из химических соединений… О Господи, вы должны же были слышать о пластмассе, приятель! Я предполагаю, это своего рода резина, но ее можно изготавливать различной прочности, различной формы и упругости.
Я отказался от попыток понять майора Пауэлла. Даже в лучшие времена я никогда не был большим специалистом в области естественных наук. Я принял загадку его «пластмассы», как мальчиком в школе принимал тайну электрического света. И все же перед лицом всех этих новшеств и чудес меня утешало то, что некоторые вещи изменились совсем незначительно. В действительности они даже стали лучше.
Отчаянные критики империализма моих дней очень быстро потеряли бы дар речи, если бы им довелось услышать то, что только что услышал я, – и увидеть доказательства процветания и стабильности, как видел их я из моего окна. В этот миг я пылал гордостью за свою державу и благодарил Провидение за взгляд на Утопию. На протяжении последних семидесяти лет белый человек достойно нес свое бремя,[10] такое сложилось у меня впечатление. Майор Пауэлл встал, подошел к окну и выглянул, словно услышал мои последние мысли; руки его обхватили за спиной офицерский стек.
– Как бы хотели викторианцы дожить до этого, – пробормотал он. – До времени, когда все их мечты и идеалы воплотились с такой полнотой. Но и для нас еще осталось достаточно работы, – он повернулся, цепко поглядел на меня; его лицо наполовину скрывала тень. – И основательное изучение уроков прошлого помогает нам в этой работе, Бастэйбл.
– Уверен, что вы правы.
Он кивнул.
– Я знаю, что прав, – он выпрямился и отсалютовал мне стеком. – Ну, дружище, мне пора. Долг зовет.
Он шагнул к двери. И тут неожиданно произошло нечто странное. Приглушенный толчок, от которого, казалось, вздрогнуло все здание. Я услышал, как вдали взвыли сирены и забили колокола.
Лицо майора Пауэлла внезапно стало мрачным, он побледнел, его глаза заблистали гневом.
– Что это было, майор?
– Бомба.
– Здесь?
– Анархисты. Безумцы. Смутьяны. Европейцы с их излишней самоуверенностью. Ни в коем случае не индийцы. Немцы, русские, евреи – у них всех есть свой интерес в разрушении порядка.
Он устремился вон из комнаты. Теперь его действительно призывал долг.
Внезапный поворот от спокойствия к насильственным деяниям – от такого у меня перехватило дыхание. Я вновь откинулся на подушки и попробовал разглядеть, что происходит снаружи. Я видел армейские машины, мчащиеся через аэропарк. Вдали раздался еще один взрыв. Кто же в мире может быть столь безумным, чтобы желать разрушения такой Утопии?
Глава шестая
Человек без цели
Было так же мало смысла размышлять о причинах взрыва, как и ломать себе голову над тем, как же мне удалось совершить путешествие в 1973 год. События, последовавшие в Катманду после случая с бомбой, промелькнули перед моими глазами слишком стремительно, покуда меня, словно редкостный музейный экспонат, таскали по этому миру. На следующее утро меня погрузили на однорельсовый поезд, следующий в Калькутту. Поезд имел форму воздушного корабля, с той только разницей, что был построен из стали и блестел латунью и цветными лакированными поверхностями. Он тащил за собой пятьдесят вагонов и мчался с устрашающей скоростью, достигавшей на прямых участках ста миль в час. Движущей силой этой невероятной машины был, как я узнал, электрический ток. Сделав несколько промежуточных остановок, мы достигли Калькутты за один день. Калькутта произвела на меня впечатление гигантского города, куда обширнее той Калькутты, что я знал; со сверкающими высотными строениями из стекла и бетона, перед которыми все то, чему я прежде дивился в Катманду, выглядело ничтожно малым. В Общественном Госпитале Калькутты меня обследовали двадцать специалистов, но все они объявили себя бессильными, и было принято решение как можно скорее отправить меня в Англию ближайшим воздушным транспортом. Мысль о том, чтобы преодолеть такое огромное расстояние по воздуху, наполняла меня поначалу беспокойством. Я все еще не мог поверить в существование материала, который был бы одновременно и легче, и прочнее стали, и точно так же трудно было мне довериться человеку, утверждавшему, будто может пролететь четыре тысячи миль без промежуточных приземлений.
По целому ряду причин местная администрация предпочитала видеть меня в Англии, и одна из них заключалась, разумеется, в том, что чиновникам не удалось откопать в канцеляриях некоего капитана Бастэйбла, который числился бы в течение последнего десятилетия без вести пропавшим из своего полка. Они также подняли и документацию моего собственного полка и, естественно, установили, что в 1902 году какой-то капитан Бастэйбл действительно погиб в Теку Бенга. И теперь я был не только врачебной загадкой, но и представлял собой проблему для армейской службы безопасности, которая непременно хотела знать, как этот «Таинственный» (как они меня именовали) смог добиться идентичности с человеком, погибшим семьдесят лет назад. Я думаю, они подозревали во мне нечто вроде иностранного шпиона, однако, как я узнал потом, их объяснения на этот счет были такими же мутными, как и мои собственные.
Так что я занял место на большом линейном корабле небесных просторов, А. Л. «Огни Дрездена», корабле, построенном совместными усилиями немецкой фирмы «Крупп.[11] Воздушный Транспорт, А. О.» и британским предприятием «Виккерс.[12] Императорские Воздушные Пути Сообщения». Зарегистрированы «Огни Дрездена» были как чисто британская собственность и несли соответствующие опознавательные знаки, однако капитан и добрая половина команды были немцами.
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Дети Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Красная звезда - Александр Богданов - Альтернативная история
- Восточный край - Сергей Извольский - Альтернативная история / Боевая фантастика / Городская фантастика / Периодические издания
- Операция «Танненберг» - Руслан Мельников - Альтернативная история
- Посвященный - Лошаченко Михайлович - Альтернативная история
- Место для битвы - Александр Мазин - Альтернативная история
- Группа «Янки» - Гарольд Койл - Альтернативная история
- Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину (СИ) - Виктор Крыс - Альтернативная история / Попаданцы / Юмористическая фантастика
- Офицер Красной Армии - Владимир Поселягин - Альтернативная история