Форма входа
Читем онлайн Счастье потерянной жизни - 3 том - Николай Храпов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Наташа еле перебирала ногами, почти не касаясь дна. Так они шли, молча, не видя ничего вокруг себя, руслом протоки, по краям которой, непроходимой чащобой, стояла тайга.
Наконец, Владыкина силы тоже покинули, и он решил сделать сигнальный выстрел из охотничьего ружья. К великой их радости, через две-три минуты, невдалеке перед собою, они вначале услышали ответный выстрел, а вслед за ним свист и людские окрики. В 20-30-ти метрах, протока соединялась с руслом реки, и Павел, вглядываясь во мрак ночи, увидел лодку. Подошедшие немедленно переправили их на ту сторону, а через 10–15 минут, они оказались в натопленной палатке, освещенной свечкой.
После первых слов знакомства, начальник любезно поставил перед мучениками роскошное жаркое из рыбы и медный чайник густозаваренного чая, но Наташа, со стоном, повалилась на постель и немедленно заснула.
Павел бережно снял с нее обувь и уложил на подушку, воспаленную от переживаний, голову. Он кратко рассказал начальнику о всех событиях, выслушал ответное сообщение и после кружки выпитого чая, тоже, моментально, заснул крепким сном.
Видно, по справедливости да по милости Своей, Бог послал (после таких мытарств) молодой чете покой со всех сторон, что они свою жизнь назвали идиллией. Все Наташины болячки, после применения таежных средств, затянулись очень быстро; а почтительное отношение членов полевой партии, во главе с начальником, совершенно успокоило их обоих. Часами они бродили по таинственным таежным зарослям и прибрежным кустарникам, лакомясь голубицей, жимолостью, брусникой, морошкой. С восхищением, забавлялись кедровыми орешками со стланника, до боли на кончиках языков; но что восхитительнее всего — это рыбная ловля, которой, до азарта, увлекались они оба, правда, Наташа — уже рыбой, выброшенной мужем на берег. В результате всего этого, рядом с палаткой, около тихой, прозрачной заводи, крупная живая рыба в садке не уменьшалась; не сходили со стола и аппетитно поджаренные тушки разнообразной дичи: уточек, рябчиков, куропаток и даже глухаря.
Владыкин и до этого времени пользовался всем этим, живя в тайге, но тогда они не были так вкусны, как теперь, приготовленные руками жены. Наташа, обладая грамотой, много помогала мужу в работе, особенно, когда дело касалось вычислений и переписки.
Так прожили они до глубокой осени, пока снежные хлопья не известили их о начале октября и конце полевого сезона. Павел с Наташей заторопились в свою квартиру. На сей раз, хотя и с большими трудностями, но им выделили две верховые лошади, на которых они, погрузив свои пожитки, тронулись в обратный путь.
Верховая езда для Наташи оказалась немногим лучше, чем на корове седло. Бедная скиталица, в результате такого вынужденного турне, измучила животное, своего мужа (многократным подсаживанием) и до слезного отчаяния саму себя, да так, что остаток пути, пять-шесть километров, они все же добрели пешком. Зато уж их комнатушка, в которую они возвратились, оказалась для них верхом блаженства, а ожидающие друзья — необыкновенно милыми.
После недельного отдыха, Наташа пожелала устроиться на работу и оформилась по специальности, с весьма приличным окладом. Возобновились их беседы с жителями поселка, в чем большую инициативу проявляла жена Владыкина. Одна за другой, стали обращаться к Господу души. В числе первых — сердечная, добродушная жена главврача. Беседы начали приобретать постоянный характер, а сестра с особой ревностью изучала христианские гимны. Регулярно, в квартире Владыкиных, происходили богослужения, а по воскресным дням, они, как правило, заканчивались трапезою любви.
К обычной проповеди Владыкина присоединялись стихотворения, в чем немало усердствовали Наташа с обращенной сестрой. Пение заметно начало приобретать более стройный характер, привлекая соседей по дому.
Не замедлили после этого и враждебные действия, в которых главную роль занял оперуполномоченный поселка. Первой жертвой оказался брат-комендант. Придя однажды на беседу, он рассказал, что пребывание Владыкиных в Новосибирске и их участие на юбилейном вечере, в присутствии Мицкевича А. О. и Патковского Ф. Г., с мельчайшими подробностями стало известно оперслужбе поселка; известно, отчасти, и содержание бесед, проводимых здесь, в поселке.
Павел это не скрыл от своих друзей, но в молитве предали все защите Божией; а общения стали продолжаться, с еще большей ревностью.
Приближался праздник Рождества Христова, а вслед за ним и встреча Нового года. За месяц до этого было решено: оба праздника провести, как можно торжественней; но тут случилось непредвиденное бедствие — центральное отопление не выдержало 50-ти градусных морозов и вышло из строя. Комната Владыкиных превратилась в настоящий ледник, со средней температурой от 30 до 35 градусов мороза.
Первые два-три дня вся жизнь их проходила в шубах, шапках и меховых рукавицах; потом они были вынуждены на ночлег переселяться к друзьям, по соседству. По ходатайству своего учреждения, Павел получил разрешение поставить железную печь, и жизнь в комнату возвратилась вновь.
Рождественская ночь была проведена особо торжественно. При ярком горении праздничных свечей пелись рождественские гимны, рассказывались стихи, и была вдохновенная проповедь. Одна душа, из приглашенных, покаялась, что было драгоценным Рождественским подарком Господу и маленькой христианской горсточке, затерянной на Крайнем Севере.
После Нового года, однажды вечером, в комнату Владыкиных вошел пожилой мужчина, по внешнему виду которого можно было безошибочно определить, что он прибыл из глухой тайги. При знакомстве оказалось, что он, действительно, прибыл из тех мест, где когда-то, на крутом берегу реки Колымы, Павел проводил напряженную молитвенную жизнь, в ожидании вступления в Завет с Господом и определения своего брачного союза с Наташей. Отрекомендовал себя кратко — брат Илья, а сюда приехал, услышав что в поселке имеется Святое Письмо (так он назвал Библию).
Увидев на столе Владыкиных Библию, он проявил явное беспокойство, и Павел, не желая томить его душу, подал ему Святое Письмо в руки. Увидев первую страницу, брат Илья не мог удержать слез, и все немедленно склонились на молитву. Гость, долго и усердно, осеняя себя "крестом", припадал на колени, растерянно произнося те молитвы, которые составляли его духовное сокровище. Павел догадался, что имеет дело с набожным человеком, православного вероисповедания. Гость рассказал им следующее:
В тяжелые годы, когда многие верующие были арестованы и осуждались тройкой НКВД к лишению свободы, он заключил, что многие священники нечестно служат в храме, а потому оставил его; и с некоторыми сельчанами, у себя в избе, читали Библию, истолковывая ее так, как им представлялось правильным. Это послужило предлогом к его аресту, а затем, пребыванию на Колыме. Находясь в тайге, он не переставал усердно молиться Богу, как умел. В последние годы он встретил человека, осужденного за убийство. Тот человек полюбил брата Илью за набожность и, при его участии, стал оплакивать свой грех. По свидетельству убийцы, Бог послал ему облегчение и радость, а Илья после того, по-братски обнял его, назвал братом-разбойником, но прощенным, и сильно подружился с ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Счастье потерянной жизни - 3 том - Николай Храпов бесплатно.
Похожие на Счастье потерянной жизни - 3 том - Николай Храпов книги
- Счастье потерянной жизни т. 2 - Николай Храпов - Биографии и Мемуары
- Большая Медведица - Олег Иконников - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары
- Полководцы Петра I. Борис Шереметев, Федор Апраксин, Родион Боур, Никита Репнин, Яков Брюс, Александр Меншиков, Михаил Голицын - Михаил Мягков - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Екатерина Великая. 3-е издание - Николай Павленко - Биографии и Мемуары
- Карамзин - Владимир Муравьев - Биографии и Мемуары
- Образы Италии - Павел Павлович Муратов - Биографии и Мемуары / Историческая проза / Разное / Русская классическая проза
- Счастье в моменте. Японские секреты спокойствия в мире, где все идет не по плану - Джун Фудзивара - Биографии и Мемуары / Менеджмент и кадры / Психология
- Ради этого я выжил. История итальянского свидетеля Холокоста - Сами Модиано - Биографии и Мемуары / Публицистика
