не стала спрашивать об этом потому, что при вас не нашли ключей от вашей саратовской квартиры. Вы отдали их дочери.
– Ничего подобного! Я их потерял.
– Значит, Катя их нашла.
– О чем вы? – напрягся Гребенкин.
– Я направила в Саратов постановление об аресте, и сегодня Екатерину Игоревну Гребенкину доставили в Москву.
– Постановление об аресте?
– Она подозревается в преднамеренном убийстве Елизаветы Малышко.
– И сколько… сколько ей грозит?
– Боюсь, вы долго не сможете увидеться с дочерью. Единственное, что я могу для вас сделать – это устроить краткое свидание в моем присутствии.
Следователь пересекла кабинет и открыла дверь.
– Заводите.
В кабинет в сопровождении конвойного вошла Катя Гребенкина. Она метнула злобный взгляд на Петелину и уставилась на отца.
– Снимите с нее наручники, – приказала Елена и предложила девушке: – Можете сесть рядом с отцом.
– Заложил, папаша! – процедила девушка, плюхнувшись на диван. – Лучше бы тебя менты грохнули!
– Катя, я хотел тебе помочь…
Елена взяла со стола почтовый конверт и показала его Кате.
– Узнаете? Вы послали его сами себе, до востребования, на имя Лизы Малышко. Но должна вас разочаровать. – Следователь вынула марки из конверта, подержала их перед собой, словно любуясь, и неожиданно швырнула на пол. – Вы убили Лизу Малышко из-за поддельных марок!
– Что? Не может быть!
– Вот настоящие! – Петелина прихлопнула ладонью конверты, изъятые у Кильпа-Костромина.
Катя метнулась к столу, ее глаза горели от злости. Она потребовала:
– Покажите!
– Заметьте, вы не оспариваете тот факт, что это вы убили подругу. Лишь усомнились в фальшивости марок.
Катя застыла, словно ударилась о невидимую преграду. Сквозь растерянное выражение ее лица прорывалась едва сдерживаемая злоба.
– Я…
– Не трудитесь. Ваш отец рассказал, как вы убили Малышко.
– Ах ты, козел старый! Идиот!
Катя бросилась обратно к дивану и накинулась на Гребенкина. Разъяренная девушка повалила его, безжалостно царапая лысину и лицо. Гребенкин пытался сдержать разбушевавшуюся дочь, а Петелина следила за тем, чтобы видеозапись запечатлела как можно больше косвенных и прямых признаний в убийстве.
Следователь говорила очень быстро:
– Катя, вы заманили Лизу на крышу, чтобы помянуть Стелу Сосеску. Сели на бордюр, выпили коньяка. На вас были перчатки. Опустив бутылку, вы схватили Лизу за лодыжки и опрокинули ее! А ваш отец должен был опознать труп своей мнимой дочери!
– Потому что он кретин!
– Затем вы вернулись в квартиру и прикинулись, будто только что проснулись. Начали красить ногти, чтобы заглушить запах коньяка!
– Крыса! Как ты мог меня заложить? – не на шутку разъярилась девушка.
– Катя…
– Ты бросил меня, когда я была грудным младенцем, и сейчас снова предал!
Елена нажала кнопку звонка. В кабинет вбежали двое конвоиров.
– Разнимите их.
Полицейские оттащили Катю, помогли исцарапанному Гребенкину подняться. Ошарашенный отец попытался объясниться:
– Катя, я не…
Но опровержение Гребенкина не входило в планы следователя. Петелина заглушила мужское бормотание громким приказом:
– Уведите его и окажите помощь! Немедленно! А ее оставьте. Не надо наручников, я справлюсь. Быстрее!
В кабинете остались следователь Петелина и Екатерина Гребенкина. Девушка тяжело дышала и обреченно смотрела на рассыпанные по полу фальшивые марки.
Нервный срыв закончился, определила следователь. Теперь загнанной в угол девушке надо было подсказать выход из тупика. Елена подвела Катю к столу и налила в стакан воды.
– Присядь, выпей воды и успокойся.
Девушка выпила, отдышалась, исподлобья взглянула на следователя.
– Я тебя прекрасно понимаю, Катя, – мягко начала Елена. – Если бы меня родители бросили на произвол судьбы, я бы тоже могла заняться проституцией. А как еще заработать без образования, без жилья?
– Я приехала в Москву, чтобы стать моделью. Пришла в агентство…
– А там сволочь Беспалый. – Петелина назвала кличку сутенера Мануйлова.
– Он гад. Как и все мужики.
– Им от нас нужно только одно.
– Достали! Каждую ночь корячишься, а все деньги уходят на квартиру и сутенеру. Да еще красивый прикид нужен. Старперов без фирменного белья и чулочков не возбудишь.
– Противно. Я бы только и думала о том, как бы избавиться от этой кабалы.
– Вот я и придумала. Когда старый Кильп попросил украсть у генерала конверт с марками, я смекнула, что из-за копеек он мараться не станет. Это был шанс начать новую жизнь! А чтобы меня не искали, я решила исчезнуть.
– Стать Лизой Малышко?
– Тут одно к одному. Лизка решила мне подарок сделать. Нашла моего папашу. А мне он на фиг не нужен! Я ей так и сказала, тебе надо – ты и бери! Она смоталась к нему под моим именем. А потом он в Москву намылился. И я решилась.
– От отчаяния, я понимаю, – поддержала девушку следователь.
– Лизка встретила его возле дома и хотела меня представить. Сюрприз, типа. Я предложила выпить для храбрости, к тому же мы собирались помянуть Стелу.
– Стела сама с крыши упала? – уточнила Петелина, избегая слов «смерть» и «самоубийство».
– Сама. Впечатлительная дуреха была, как и Лизка. Я еще подумала, что Лиза тоже когда-нибудь этим кончит. Ну и…
– Вы сели, выпили, ты наклонилась и…
– Это легко получилось. Я говорю: у меня другой сюрприз. Дернула ее ноги вверх, и Лиза свалилась… Ей не нравилась такая жизнь!
– Конечно, – скрепя сердце, согласилась следователь, облегчая девушке признание.
– Дальше было как вы сказали. Этот маразматик опознал ее как Катю Гребенкину, а я взяла паспорт Лизы. По нашим детским фотографиям фиг нас узнаешь. Мы же тогда не красились и не завивались, пигалицами были. Да и паспорт пора менять. Я собиралась получить новый документ со своей фоткой. – Катя помолчала, а затем спросила: – Что мне теперь будет?
– Ну, есть смягчающие обстоятельства. Сейчас оформим чистосердечное признание. Получишь по минимуму. Судьи у нас в основном женщины. Они учтут твою нелегкую судьбу.
– А марки… Разве они поддельные? Кильп же требовал, чтобы я их ему принесла. А потом искал меня.
– Тармо Кильп уже арестован.
– Да?
– Он мошенник. Расплачивался редкими марками за ворованные квартиры. Два раза дал настоящие, а на третий, когда очередь дошла до самых дорогих экземпляров, подсунул копии, которые ему изготовили в Китае. Хотел обмануть генерала, но при сбыте фальшивка обнаружилась бы. А у генерала сын, как бандит отмороженный. Если бы он нашел Кильпа, тому бы не поздоровилось. И мошенник разработал план. Ты должна была принести ему марки в бар, и они бы «случайно» сгорели. При свидетелях. Кильп представил бы дело так, будто ты по собственной инициативе украла марки и хотела их продать.
– Сука последняя! Как и все мужики.
– Он получит свое. Пиши признание. Я подумаю, что можно для тебя сделать.
69
Оставшись в кабинете в одиночестве, Елена Петелина вернулась к
