уничтожать эту базу, но я не был уверен, что туда не наведаются те, кто там раньше был. А они вполне могли это сделать. Так что… мера вынужденная. По факту, каждый, кто носил погоны, держал в руках оружие, подписывал контракт с судьбой. Выживет, не выживет — вопрос риторический. Каждый, кто готов держать оружие в руках, должен быть готов умереть. Не бездарно, не просто так, а с максимальной пользой для того государства, которому служишь.
Но нам действительно всем надо было отдохнуть. Комнат нам пока не выделили, так что мы снова всей командой отдыхали на нашем корабле. Да, уюта мало, но он был. По крайней мере не где-то на лавке. А такие ведь до сих пор могли существовать. Правда, действовала кампания по принудительному трудоустройству таких… но обычно они долго на работе не задерживались по тем или иным причинам. Выпинывали. И снова они спали на лавках, попрошайничали. Таких даже не жаль. Они сами выбрали свою судьбу.
Но что-то мои мысли ушли куда-то не туда, куда надо. Сейчас я был в своей комнате и снова перечитывал некоторые постановления старого Кодекса. В частности финансовые моменты. Проработаны они были достаточно хорошо, наша финансовая машина работала на полную мощность всегда, но следует туда внести некоторые корректировки. Но этот раздел будем изменять последним.
После того как я закончил с этим разделом, снова перекинул взгляд на первые три правила. Третье и первое были исправлены. Оставалось второе. Мы не могли использовать местные частные объекты, если они не считались заброшенными. Из-за этого противник, который в этих объектах и сидел, нас разгромил. Это правило требовало корректировки.
Любой боец Организации в мирное время и при отсутствии боевых действий не имеет права использовать частную собственность для расквартирования и организации оборонительной позиции. В случае непосредственной опасности нападения, явной угрозы нападения любой боец Организации имеет право использовать частную собственность, любые подручные средства для отражения нападения противника. При этом боец Организации, в случае самоличного принятия решения, либо командир обязан обеспечить сохранность гражданского населения.
Между тем Организация берёт на себя ответственность по восстановлению повреждённых объектов, если они были повреждены во время оборонительного сражения Организацией, отражения нападения противника и в любых схожих случаях.
Если же данные объекты использовались противником для организации оборонительных позиций, рубежа, крепости, то данные объекты становятся законными объектами для поражения. В данном случае выплаты гражданскому населению не полагаются, а они сами автоматически становятся соучастниками действий противника и при оказании сопротивления становятся законными целями Организации.
При утрате гражданским населением своих жилых помещений и невозможности их дальнейшего восстановления за счёт организации создаётся лагерь, в котором временно расквартировываются жители уничтоженных объектов. В дальнейшем за счёт Организации при содействии местного правительства жилые объекты отстраиваются в их изначальном облике, либо жителям предлагаются иные жилые апартаменты. За движимое имущество Организация оставляет за собой право не выплачивать.
Все вопросы относительно строительства и восстановления жилой площади Организация обязана решить в течение трёх лет после свершившегося инцидента.
Тут же это правило было отправлено обоим членам нашей организации. Мира почти сразу согласилась, отметив, что это достаточно гуманное правило, которое при этом может отражать наши интересы. Всё же квартиры сейчас стоят в районе пятидесяти тысяч кредитов в среднем, это не такая большая ноша для нас. Целый дом, конечно, стоит уже около миллиона, если это многоквартирный, этажей на пять… но в любом случае, когда мы дойдём до тех мощностей, когда сможем своими действиями уничтожать целые дома… мы успеем накопить. Я очень на это надеюсь.
Фрай же начал буквально рвать волосы на голове, когда это прочитал, ибо тут была прямо затронута его служба — финансовая. И тратить лишние средства на гражданских он явно не планировал. Но при этом подметил, что можно кое-что поменять уже в разделе финансов, чтобы смягчить то, что тут было написано. Например, если противник проник в жилую площадь, а гражданское население не сопротивлялось, то выплаты не обязательны, притом что мы ведём оборону. Ну и так далее. Можно было множество нюансов расписать, и он с этим обещал разобраться.
Больше особо я ничем не занимался. Просто валялся, или играл, или читал. Больше я просто не знал, чем заниматься. В те дебри, которые назывались базой данных того бункера, мне лезть в данный момент не хотелось. Я максимально оттягивал этот момент. Я знал, что надо… но не хотел. Просто устал. Мой мозг требовал разгрузки, просто погрузиться в другие миры и не думать о том, что произошло в нашем.
На следующий день мы практически с самого утра вылетели на миссию. На этот раз награда составляла тридцать пять тысяч за час, ибо приходилось охранять не хорошо защищенный дрон, а обычный добывающий корабль, у которого щиты оставляли желать лучшего. Но при этом в миссии числился штраф почти в полмиллиона за уничтожение этого корабля. И это было огромной мотивацией охранять этот корабль как можно тщательней.
Но, кроме сборщиков пиратов, которых опять было полно, мы ничего не встретили. Скорее всего, они воспользовались тем, что мы находимся на планете, что патрули многого не видят и летают только по строго указанным маршрутам. Поэтому они смогли собрать своих сборщиков, начать ремонтировать и снова выпускать в открытый космос, чтобы они занимались сбором остального хлама.
Но за четыре часа ничего не произошло от слова совсем. Просто мы кружились вокруг корабля, который время от времени перемещался с астероида на астероид. Конечно, это хорошо, что ничего не произошло, дало нам заработать целых сто сорок тысяч кредитов… но всё равно хотелось какого-то азарта, отвлечься от всего, что произошло на планете.
И каждый миг перед глазами у меня были те самые колбы с мутантами-людьми. Потомки Изгоев… что-то такое вспоминалось, но я не мог ухватить мысль, что именно. Поиск в доступной базе данных, когда мы вернулись на станцию, не дал ничего в этом направлении. Значит, информацию кто-то специально скрыл. Но зачем? Это, скорее всего, наша история. И она по какой-то причине умалчивается…
Заключённые к моменту окончания миссии в себя так и не пришли. За их состоянием следили местные медики, которые с улыбками смотрели на нас, когда мы подошли к камере. Но нас, видимо, не стали сдавать, понимали наши мотивы, ибо не просто так они располагались именно в этой камере. В любом случае поговорить с ними не было возможности. Но, по крайней мере, медики давали зелёный свет тому, что они придут в себя. Но точно не сегодня и не завтра. Вот через два дня — весьма вероятный срок.
Этим
