Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты оскорбил веру Пророка! – прорычал Мулей Исмаил, снова вонзив копье ему в живот. Савари вырвал наконечник из тела и попытался выпрямиться, чтобы бежать. Но смог, шатаясь, сделать лишь несколько шагов, так как султан направил коня на него, повторяя: «Мавром! Мавром!» – и каждый раз поражал его копьем.
Старик снова упал.
Из-за занавесок Анжелика в ужасе следила за этой отвратительной сценой. Она кусала пальцы, чтобы не закричать. Нет, она не могла позволить вот так убить своего старого друга. Она выскочила из коляски, бросилась, как безумная, за конем и вцепилась в султанское седло.
– Остановись, государь, остановись, – взмолилась она по-арабски. – Сжалься, это мой отец!..
Монарх застыл с поднятым копьем, остолбенев от появления блистательной неизвестной женщины, чьи распущенные волосы струились волной в солнечных лучах. Он опустил руку.
Анжелика потерянно бросилась к Савари. Она подхватила маленького старика, не почувствовав его веса, отнесла и положила к подножию дерева, прислонив к стволу.
Его ветхое платье все было заляпано кровью, очки разбиты. Она осторожно сняла их. Пятна крови ширились, расползаясь по истертой материи, и Анжелика со страхом видела, как побелело лицо старика с крашенной хной бородкой.
– О Савари! – прерывающимся от сердцебиения голосом произнесла она. – Мой дорогой старый друг, умоляю, не умирайте!
Бадиге, издали наблюдавшая за происходящим, бросилась в дом за лекарством.
Рука Савари скользнула в складки плаща и нащупала маленький кусок землистого клейкого вещества. Сквозь застилавшую глаза пелену он разглядел Анжелику.
– Мумие!.. – прошептал он. – Увы, сударыня, никто не узнает теперь о тайне этой земли… Только я знал… и ухожу… я ухожу…
Его веки стали тускло-серыми. Жена садовника принесла настой из зерен тамариска с корицей и перцем. Анжелика поднесла его к губам старика. Он, как ей показалось, втянул в себя горячий пар. На губах его появилось подобие улыбки.
– Ах! Пряности! – пробормотал он. – Запах счастливых странствий… Иисус, Мария, примите мою душу.
С этими словами старый аптекарь с улицы Бур-Тибур уронил седую голову на грудь и испустил дух. Анжелика все еще сжимала в ладонях его холодеющие обмякшие руки.
– Это невозможно, – бессознательно шептала она. – Невозможно. – Нет, не проворный бесстрашный Савари, а жалкая разбитая марионетка лежала перед ней в изумрудных отсветах пальмовой рощи! Какой-то дурной сон! Одна из выходок гениального лицедея!.. Сейчас он проснется и шепнет: «Все идет хорошо, сударыня».
Но он мертв. И тут ее словно пригнуло к земле. Тяжелый взгляд сверлил ее. Рядом с ней в песке застыли копыта лошади. Она подняла голову.
Мулей Исмаил накрыл ее своей тенью…
Глава 20
Осман Ферраджи вошел, когда служанки помогали Анжелике выйти из большого мраморного бассейна по ступеням, выложенным мозаикой.
Голубые, зеленые и золотые мозаичные арабески украшали столбы и ниши строения, которое, как говорили, было копией турецких бань в Константинополе. Архитектор, православный христианин, до того работавший в Турции, создал это хрупкое чудо для женщин Мулея Исмаила.
Пар с запахом розы обволакивал оправленные в золото колонны и создавал видимость фантасмагорического замка из восточной сказки.
При виде Верховного евнуха Анжелика бросилась на поиски покрывала, чтобы прикрыть наготу. Она не могла привыкнуть к тому, что евнухи принимали участие в самых интимных подробностях женской жизни, и с особенным трудом выносила присутствие при этом самого смотрителя сераля.
Лицо Османа Ферраджи было непроницаемо. Два щекастых молодых евнуха следовали за ним с высокими стопками переливающихся всеми цветами радуги покрывал из муслина, расшитых по краям золотом.
Сухим тоном Осман Ферраджи велел разложить принесенное.
– Семь покрывал здесь?
– Да, господин.
Он пристрастно разглядывал гармоничные линии тела пленницы. Впервые в жизни Анжелике стало стыдно, что она – женщина и красива. Она чувствовала себя произведением искусства под взглядом коллекционера, оценивающего качество, оригинальность, ценность и сравнивающего покупку с другими образцами. Это было мерзкое, оскорбительное чувство, как если бы у нее похитили душу!..
Старая Фатима почтительной рукой обернула ей бедра первым прозрачным покрывалом, ниспадавшим до лодыжек. Легкая, как паутина, ткань позволяла видеть точеные, словно из тонкого фарфора, ноги, мощные бедра и темные тени живота. Две другие накидки, такие же бесстыдно прозрачные, облекли плечи и бюст. Еще одну, более широкую, набросили на руки. Пятое покрывало было длинным, как сутана, затем и волосы были обернуты покрывалом, превосходившим по величине все предыдущие. Последняя, седьмая, чадра оставила открытыми только зеленые глаза, от сдерживаемых чувств светившиеся особым лихорадочным блеском.
Анжелику проводили в ее покои. Следом туда явился Осман Ферраджи. Она обратила внимание на то, что его черная кожа приобрела отсвет синеватой черепицы. Да и сама она под слоем белил, должно быть, выглядела бледной. Анжелика поглядела на евнуха с вызовом.
– Для какой искупительной жертвы меня обряжают, Осман-бей? – решительным тоном спросила она.
– Ты же прекрасно знаешь, Фирюза. Я должен представить тебя Мулею Исмаилу.
– Нет, этого не будет, – отрезала пленница. Ее тонкие ноздри вздрогнули, она подняла глаза и в упор взглянула в глаза Верховному евнуху. Его губы сжались, глаза стали острыми и блестящими, как сталь клинка.
– Ты попалась ему на глаза… Он тебя видел! Мне было нелегко ему объяснить, почему я тебя так долго прятал. Он внял моим доводам. Но теперь он хочет познать ослепившую его красавицу.
Его голос стал низким и глубоким.
– …Но ты никогда не была такой прекрасной, Фирюза! Ты обольстишь его, не сомневайся в этом. Для тебя он будет сама предупредительность и желание. В тебе есть все, чтобы ему понравиться. Белизна кожи, золотистые волосы, взгляд! И даже гордость твоя поразит его ум, привыкший встречать в женщинах только слабость. Даже твоя стыдливость, такая неожиданная у женщины, уже изведавшей любовь, – а ведь ты не можешь подавить ее и передо мной, – все это изумит и смягчит его сердце. Я его знаю. Знаю, какая жажда его мучит. Ты можешь стать для него живительным источником. Ты та, кто может обучить его страданию и боли. Ты можешь обучить его страху… Ты способна удержать его судьбу в своих хрупких руках… Ты можешь все, Фирюза!
Анжелика упала на подушки.
– Нет, – сказала она. – Нет, этого не будет. – И приняла настолько дерзкую позу, насколько позволяли многочисленные покрывала. – У вас в коллекции никогда не было француженки, Осман-бей? Вы на свою голову узнаете, из какого они теста…
- Анжелика и заговор теней - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Анжелика и дьяволица - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Мариадон и Македа - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы
- Неукротимая герцогиня - Жюли Галан - Исторические любовные романы
- Изящная месть - Элоиза Джеймс - Исторические любовные романы
- Обрести любимого - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Закатная повесть - Stark - Исторические любовные романы / Периодические издания
- Каприз судьбы - Бренда Хайатт - Исторические любовные романы
- Идеальный выбор - Саманта Джеймс - Исторические любовные романы