Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На него нападает добродушное настроение – редкий случай. Пожалуй, с ним сейчас можно поговорить.
– Давайте читать стихи? – предлагает сосед.
Очень жаль, что нельзя заснуть.
– Пушкина?
– Это ваш русский поэт? Простите, не знаю.
Мы здесь все друг друга понимаем. Кажется, что говорим на своем языке – но все понимаем.
– А вы откуда?
– Из Франции.
Он еще не успевает закончить, а я уже понимаю – врет. Скорее всего он соотечественник.
– Интересно, что сейчас делается на том свете, – говорю я. – В России.
– Вас это и впрямь интересует?
– Угу, – с некоторым удивлением отвечаю я.
– У вас остались дети?
– Нет.
– Тогда вообще непонятно, какое вам дело до того света…
Я перестаю ему отвечать – и он скоро замолкает. Через час. Или через месяц. Трудно понять, время здесь субъективно. То ли наш разговор, то ли мое молчание – но сосед перестал транслировать слова. Некоторое время его уговаривали. А потом кинули мимо него обводку. Это неудобно, но ничего не поделаешь. Теперь он все время молчит, мой недобрый сосед.
– Алло… – говорит сосед справа.
– Алло, – повторяю я.
– Двести два. Сорок три вперед…
– Двести один. Сорок два вперед…
– Я понял. Все будет хорошо. Нас ждет чудесный новый мир. Мы простим друг друга и все будет хорошо. Надо только надеяться и верить…
Я повторяю чужие слова – отчетливо, старательно, бездумно. Это все равно не те слова, что были сказаны, и не те, что дойдут до адресата. Глухой телефон неумолим. Но я стараюсь. И думаю про хрупкие осколки слов, которые мы так беспомощно несем через вечность. Ведь это все не случайно? Это должно что-то значить? Не пытка, не насмешка, не равнодушие – но что тогда?
И мне кажется, что я начинаю понимать.
Если Он говорил с нами – а мы равнодушно повторяли слова, пока они не превращались в свою противоположность. Если мы умели только повторять, а не слушать…
Может быть, Ему захотелось, чтобы мы поняли – каково это?
Наверное, это все-таки когда-нибудь кончится. Если к горе, которую не может перелететь орел, раз в сто лет будет приходить мудрец и проводить по горе шелковым платком, то она сотрется раньше, чем закончится малая часть вечности.
Но рано или поздно даже вечности приходит конец.
Интересно, что я скажу, когда ожидание кончится и настанет мой черед предстать перед Ним?
Наверное, я просто кивну и скажу: «Алло!»
Сергей Лукьяненко
Полуденный фокстрот
Городок затерялся между горами и морем, как человек между землей и небом.
Всю ночь поезд шел вдоль берега, и перестук колес сливался с шумом прибоя в одну нескончаемую мелодию. Человек в товарном вагоне почти не спал. Лежал на пахнущих сеном и лошадиным навозом досках, смотрел на редкие проблески звезд в щелястой крыше вагона. Лошадей тут не было, стойла пустовали, но немного сена оставалось – он сгреб его под голову. Перед тем как лечь, человек разделся, оставшись в одних трусах. Сапоги стояли у ног, джинсы, клетчатая рубашка и вельветовая куртка висели на дощатой загородке стойла. Ремень с тяжелым револьвером в потертой кобуре лежал под левой рукой. Колеса стучали свою песню и губы человека зашевелились.
– Вот мчится поезд – красота,Стучат колеса – тра-та-та!
– прошептал он и ненадолго задремал.
Проснулся человек, когда вагон сковало утренним холодком. Он поднялся, подхватил ремень с кобурой и прошел в конец вагона, в тамбур. В одном из стойл что-то лежало тяжелым кулем, но человек туда не смотрел.
Светало. Дверь была открыта – собственно говоря, через нее человек и забрался в вагон вчера вечером. Человек неторопливо помочился, потом сел, свесив ноги над бесконечной лестницей: две стальные тетивы рельсов и темные от креозота приступки шпал. Если запрокинуть голову назад, то казалось, что поезд скользит вниз – от самого неба.
– Стучат колеса – тра-та-та, – еще раз повторил человек. Протянул руку – на металлическом полу стояло решето, накрытое полотенцем. Человек стянул полотенце, запустил в решето руку. Достал пригоршню малины – крупной, красной, пахнущей летом. Наверное, она была вкусной – но ночная тряска превратила ее в багровое месиво.
Человек вытер руку о полотенце, встал и пошел в вагон – одеваться.
Через четверть часа, когда поезд остановился в городке, он стоял в открытых дверях товарного вагона и докуривал сигарету. Поезд втянулся на первый путь, со второго протяжно загудел и отправился в обратную сторону длинный товарняк с цистернами и хопперами. Человек спрыгнул, не дожидаясь, пока поезд сбросит ход до конца, пошатнулся, но устоял.
– Стоянка – одна минута, – подозрительно глянув на пустой вагон, сказал начальник станции, стоящий у путей с алым флажком в руке. Он был на перроне один, одетый в старую мятую форму с потускневшими пуговицами. Лицо у него тоже было старым и мятым, глаза тусклыми и мертвыми.
– Я уже приехал, – сказал человек.
В глазах начальника станции появилась тень любопытства. Он осмотрел человека с ног до головы, потом спросил:
– Пистолет?
– Револьвер.
– Разрешение есть?
– Нет.
Паровоз дал гудок и поезд тронулся. Начальник станции скрутил в трубочку сигнальный флажок, спрятал в тубус. Посмотрел вслед поезду.
– Вы что-то забыли на площадке.
– Решето с малиной. Это не мое.
– А… – Начальник станции потоптался на месте. – А попутчик ваш?
Он спрашивал будто по инерции. Точно так же, как выходил встречать поезд, как скручивал флажок. Человек уже встречал такое поведение. Неоднократно.
– Дальше едет, – ответил человек. – Городок у вас большой?
– Двести тридцать человек, – ответил начальник станции. – И младенец еще, дочка учительши. Но она хворая родилась… – Он пожал плечами. – Не знаю, считать ли.
– Считать надо всех, – ответил человек. Стук колес затих вдали, осталось только море. – Денис.
– Петр, – ответил начальник станции. Протянул руку – так же машинально, вяло. Денис пожал его ладонь крепко, уверенно. – О, да вы замерзли совсем… – В голосе Петра появились хоть какие-то эмоции. – Пойдемте, я вас чаем напою.
Человек кивнул и пошел за ним к зданию вокзала – маленькому, одноэтажному, из красного кирпича, крытому черепицей.
* * *Они пили чай в кабинете – обветшалом, холодном. В углу пылились старые красные знамена с золотыми письменами, награды за какие-то победы в каких-то трудовых соревнованиях еще в прошлом веке. На столе стоял нелепый телефонный аппарат из черного пластика.
– Работает? – глотая сладкий горячий чай, спросил Денис.
– Шутите. – Петр даже не улыбнулся. – Но положено. Телефон никто не отменял.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Комитет Правды - О. Палёк - Научная Фантастика
- Фантастика 2002. Выпуск 1 - Сборник - Научная Фантастика
- Ночь падающих метеоритов - Галина Липатова - Космическая фантастика / Научная Фантастика
- Колесо Бесконечности - Марта Уэллс - Научная Фантастика
- Сердце Змеи - Иван Ефремов - Научная Фантастика
- ФАНТАСТИКА. 1966. Выпуск 1 - Д. Биленкин - Научная Фантастика
- Следы на траве (сборник) - Андрей Всеволодович Дмитрук - Научная Фантастика
- Адрес: Центавр - Уоллес Фредерик - Научная Фантастика
- Жизненное пространство - Андрей Ливадный - Научная Фантастика
- Фантасофия. Выпуск 2. Фантастика и Детектив - Эдуард Байков - Научная Фантастика