гостиной расселись группами: дрожа то ли от холода, то ли от страха, Надя рядом с Инной, Стас на диване с мамашей. Вадим помогал мне промыть Димке рану, которую считал пустяковой, а Бергман расхаживал между нами в большом раздражении.
– Что все-таки произошло? – не унималась Эмма.
Просветить ее взялся Вадим.
– Вы в своем уме? – выслушав его, возмутилась она. – Почему вы нас не предупредили? Затеяли стрельбу…
– Смею напомнить, что стрельбу затеял, как вы выражаетесь, неизвестный. Мой друг ранен…
– Не ждите, что мы будем оплачивать лечение, – взвизгнула мадам.
– Мы помним, что вам это не по средствам, – резко ответил Бергман, мадам побледнела от злости и больше рта не открывала.
– Я ничего не понимаю, – замотала головой Надя. – Кто стрелял? Почему?
– Станислав Янович подозревал, что к дому по ночам кто-то проявляет интерес. Мы решили проверить.
– Он через забор перемахнул, – вмешался Димка, прижимая к голове сложенное полотенце. – И направился к дому. Я собирался подобраться поближе, но споткнулся в темноте. Он повернулся, видимо, заметил меня и бросился бежать. Я крикнул, он выстрелил. Я упал в траву, а когда поднялся, он успел перемахнуть обратно через забор.
– И бросился в лес. Я пытался его догнать, но в темноте, да еще в лесу – это пустая затея, – закончил за него Вадим.
– И вы не знаете, кто это?
– Нет. Но у нас есть догадки. Скажите, вы когда-нибудь слышали фамилию Сивко? Сивко Геннадий Петрович? – спросил Бергман, обращаясь к Наде.
– Нет, – покачала головой девушка, после рассказа Димки она начала понемногу успокаиваться. – А кто это?
– Муж Ядвиги Давыдовны. – Пока все переглядывались в большом недоумении, Бергман продолжил: – Они познакомились в Хотине, когда Ядвига занималась устройством выставки вашего деда. Сивко работал в музее. Они расписались, и Сивко переехал сюда.
– Но Ядвига ничего не говорила… понятно, – зло усмехнулась девушка. – Деда боялась. И что Сивко? Это он на меня охотится?
– Мы вполне допускаем, что он. Хотя… – Тут Бергман пожал плечами и замолчал.
Стас стал задавать вопросы, Сивко его очень интересовал.
– Вы должны его найти, – с беспокойством произнес он. – Этот Геннадий Петрович явно неспроста сюда переехал. Где, вы говорите, он сейчас живет?
– По-вашему, нам угрожает какой-то администратор, рассказывающий сказки детям? – возмутилась Эмма.
Возле ворот посигналили, приехала «Скорая», и разговор пришлось прервать. Димку осмотрели, сказали «жить будет» и похвалили за грамотно наложенную повязку. При этом смотрели на меня, хотя перевязку делал Вадим, а я лишь в меру сил помогала. Ранение, к моей большой радости, признали пустяковым, но решили дождаться приезда полиции, как-никак огнестрел.
Полиция появилась довольно быстро. Все это время я сидела рядом с Димкой, держа его за руку. Он выглядел слегка недовольным. То, что его рану не сочли серьезной, его, кажется, обидело. Вадим с Бергманом отправились в сад, я слышала, как Максимильян шепнул Воину: «Надо найти пулю».
Завидев полицию, мадам Вербицкая сразу кинулась в атаку. Мало что понимая, они таращились на нее в полном обалдении, но тут взял слово появившийся из сада Бергман, и все затихли. Узнав, с кем придется иметь дело, полицейские в восторг не пришли, но выслушали рассказ спокойно.
– Мы нашли пулю, – порадовал их Бергман и увел с собой.
Позже выяснилось, что пуля, задевшая Димкино ухо, попала в дерево. Так как полицейских избавили от необходимости ее искать, они заметно подобрели. Стас метался от матери к Бергману и выглядел особенно несчастным. Переживаний ему добавила Надежда, которая на первый же вопрос следователя ответила резко:
– Надоели вы мне все, – и ушла к себе в комнату. На меня внимания никто не обращал, и слава богу.
Часов в шесть мы оказались в доме Бергмана и разбрелись по комнатам. Все едва держались на ногах от усталости. Димка спросил:
– Можно, я у тебя лягу? – И, разумеется, получил согласие.
Мы крепко обнялись и через пять минут уже спали. Ему, скорее всего, просто требовалось дружеское участие, и меня это вполне устроило.
Когда я, проснувшись, отправилась в кухню выпить воды, столкнулась в дверях с Лионеллой и узнала, что Бергман не ложился, а час назад уехал. И слова, и тон, с которым они были произнесены, прозрачно намекали на то, что работает здесь один хозяин, а все остальные не более чем нахлебники. Я была не в том настроении, чтобы с ней спорить, а вот отсутствие Максимильяна наводило на размышления.
Заглянув в комнату Волошина, я убедилась, что его тоже где-то носит. Но вместо того чтобы ломать над этим голову, пошла досыпать.
Встретились мы за обедом. Галины за столом не было, Бергман ответил на мой вопрос:
– Она нас покинула. – В свете последних событий прозвучало это как-то двусмысленно.
– Джокер смог убедить Галину, что ее жизни ничего не угрожает, – вмешался Вадим. – Дамочка совсем не в его вкусе, и гостей он не особо жалует.
– Ты в самом деле уверен, что она ничем не рискует? – нахмурилась я.
– Определенный риск, конечно, есть. Кирпичи все еще падают на голову с завидной регулярностью. Но версия, что некто мстит мошенникам, вызывает большие сомнения. Хотя всех, кто есть в списке Галины, следует тщательно проверить. Сегодня ночью в Поэта стреляли из того же оружия, что и в Лотмана с семьей.
– Это точно?
– Абсолютно.
Что-то не складывалось. Оттого я чувствовала беспокойство, а еще досаду. С одной стороны, все вроде бы ясно: убийца Лотмана решает устранить последнее препятствие на пути к наследству – Надежду. И пытается ее убить. Но все это упорно вызывало сомнение, причину которого я определить затруднялась.
– Получается, у нас один подозреваемый – Сивко? – оглядывая всех по очереди, спросил Димка.
Бергман пожал плечами:
– По всей видимости, так.
– Тогда какого хрена мы здесь сидим? – хмыкнул Вадим.
– Мы до сих пор не знаем, где он находится, – напомнил Максимильян. – С работы он отпросился на пару дней, значит, завтра должен появиться.
В этот момент в столовую заглянула Лионелла и сказала с недовольством:
– Вас какая-то девица спрашивает.
– Она назвалась?
– Нет, но тут я ее уже видела. Пустить?
– Пусть подождет в кабинете.
– Кто это может быть? – спросил Димка.
– Закончим обедать и узнаем.
В кабинете, куда мы отправились вчетвером, ждала Надежда. Увидев нас, вскочила и шагнула навстречу.
– Я к вам…
– Присаживайтесь, – указал ей на кресло Бергман. Особо гостеприимным не выглядел. – Вы приехали одна?
– Да. Я ушла от них. Надоела эта Эмма… и сынок ее… все надоели.
– И что теперь собираетесь делать?
Вопрос вызвал растерянность.
– Я… что-нибудь придумаю.
– Отлично. А сюда вы зачем пришли?
– Но… я же… к кому мне еще
