Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пойдите к Мустафе и скажите, что вам надобно, — сказала слугам Зейнаб, воротившись в дневную комнату, где уже стояли несколько диванов в роскошной обивке, столы и стулья. — Всем вам должно быть очень удобно Заодно спросите, когда супруга визиря собирается нанести мне визит. Скажите ему, что я хочу узнать как можно больше о стране, где мне теперь предстоит жить, причем до того, как вернется мой супруг и повелитель. — Зейнаб вдруг хихикнула и озорно прибавила:
— Жду не дождусь моей милой Омы!
Ома явилась ранним дождливым утром. Так как ее уже поджидали, то дверь открыла Раби, ибо из всех слуг Зейнаб ее единственную Ома не знала в лицо.
— Добро пожаловать, госпожа, — вежливо сказала Раби. — Моя госпожа ждет тебя. Она просит лишь об одном одолжении: не вскрикивай, когда увидишь ее лицо — это может привлечь внимание Мустафы или стражников.
Что за странная просьба, подумала Ома, но тут глаза ее расширились: в комнату с улыбкой вошла Зейнаб.
— Это и вправду ты? — выдохнула Ома. — Или мне мерещится? Но как…
Зейнаб прижала подругу к сердцу:
— Да, это и вправду я, дражайшая моя Ома, а ты, я вижу, за два месяца, что мы не виделись, отрастила прелестный животик! Это очень тебе к лицу. — Она улыбнулась. — Сын Аллаэддина-бен-Омара прибавляет в весе… — Она взяла подругу за руку и подвела к мягкому дивану:
— Садись, нам надо поговорить.
— Почему.., почему муж не сказал мне, что это ты? — Ома была вне себя.
— Потому, что он этого не знал, — хитренько прищурилась Зейнаб. — Все, что он видел, — это замотанную в шелка с ног до головы фигуру. Я не поднимала на него глаз, чтобы он не узнал меня и ничего не заподозрил. Наджа объявил всем, что я и слова не вымолвлю, покуда не приедет мой дражайший супруг. Сказал также, что до той поры имя мое будет сохраняться в тайне, — со смехом закончила она.
— И никто не знает? Даже.., даже старый Мустафа? — Ома была потрясена.
— И даже Мустафа, — заверила ее Зейнаб. Ома покачала головой:
— Но каким благословенным ветром принесло тебя в Малику? А где малютка Мораима?
— Мораима умерла от сыпного тифа в то время, когда я была здесь… — В глазах Зейнаб блеснули слезы, но она усилием воли овладела собой и поведала подруге печальную повесть и том, что за нею последовало. — Да благословит Хасдая-ибн-Шапрута Бог Авраама, Исаака и Иакова за его доброту, и пребудет милость Аллаха с моим дорогим Абд-аль-Рахманом — ведь они возвратили меня Кариму! Когда я узнала, что дитя мое погибло и похоронено. Ома, я просто расхотела жить. Надежда умерла в моем сердце, но они спасли меня. Оба они удивительные люди! — закончила Зейнаб.
— Князь будет вне себя от счастья, — сказала Ома. — Мой муж говорил, что с тех пор, как погибли все его родные, он погрузился в пучину отчаяния, хотя и исправно выполнял свой государственный долг… У него нет женщин. Ни единой, Зейнаб! И вообще он живет, словно какой-нибудь пустынник… Он ест в одиночестве, охотится один… Он добрый и справедливый правитель, но радость покинула его сердце. Он одинок. Я уже много недель не видала на его лице улыбки…
— И тем не менее он улизнул в горы на охоту вместо того, чтобы повстречаться со своею невестой! — едко обронила Зейнаб.
— Со временем он горько об этом пожалеет.., ну, когда узнает, что ты — это ты, — хихикнула Ома. — А как ты поприветствуешь его?
— Я еще не решила, — сказала Зейнаб. — Но в любом случае мне потребуется твоя помощь. Ома. Ты должна дать мне знать тотчас же, как муж твой узнает, что Карим возвращается. А когда визирь спросит тебя о моей наружности, скажи, что я очень хороша собой. Но не более! Скажи ему, что я не желаю, чтобы обо мне что-либо было известно до возвращения мужа с гор. О, я окутала себя дымкой таинственности, я постаралась! Если Аллаэддин остался таким, каким я его знала, то он непременно тотчас же сообщит о «таинственной незнакомке» Кариму. Мой жених приедет единственно для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. — Она хихикнула. — Мужчина не может устоять перед тайной. Ома.
Когда Ома воротилась домой, муж ждал ее с величайшим нетерпением.
— Ну? — бросился он к жене. — Какова она?
— Очаровательна. Обворожительна, — отвечала Ома. — Никогда прежде не видела столь прелестной женщины, как наша молодая княгиня. Нам всем весьма и весьма повезло.
— Но какова.., какова она из себя? — пытал визирь жену. — Она светлокожа? Или смуглянка? Стройная или полненькая?
Ома лишь улыбалась:
— Не могу сказать тебе, господин мой! Княгиня просила, чтобы я никому и ничего не рассказывала о ней до возвращения князя. Я сказала тебе все, что могла: она не безобразна.
И кончим на этом.
Аллаэддину-бен-Омару хотелось кричать от досады. У Карима теперь есть жена. У Малики — княгиня. И никто, даже вездесущий Мустафа, не видел ничего, кроме шелкового кокона, ничего, даже пятки! Это было невыносимо!
Надо тотчас же разыскать Карима! Князь должен вернуться домой!
На следующее же утро визирь приказал оседлать коня и поскакал туда, где вдалеке виднелись пурпурные пики гор. Он нашел Карима в Убежище, куда добрался лишь к вечеру. Князь выглядел на удивление спокойным и посвежевшим.
— Приехал составить мне компанию? — улыбнулся Карим. — Охота на редкость удачна. Не помню столь щедрой осени!
— Прибыла твоя невеста, — с порога объявил Аллаэддин-бен-Омар.
— Она хорошенькая? — равнодушно спросил Карим. — Что говорит твоя Ома? Знаю, что порядочная девица не откроет лица перед посторонним мужчиной, но уверен, что Ома уже была у нее и все тебе подробно обсказала. Она светлая или темная? Пышечка или худышка?
— Не имею ни малейшего представления, — ответствовал князю визирь. — Видишь ли, господин мой, твоя невеста носа не кажет из гарема. Да, Ома нанесла ей визит, но не , описала мне ее внешности, сказала лишь, что княгиня не безобразна… Твоя невеста словно воды в рот набрала — не говорит и не позволяет никому из своих слуг называть ее по имени. Дескать, вот приедет муж, которому надлежит первым обо всем узнать. Даже Мустафу изгнали из гарема! Твоей невесте.., жене то есть, прислуживают трое слуг. И все. Она прогуливается по саду, закутанная в покрывала, словно мумия. Эта женщина дала обет, что никто не увидит ее до твоего приезда.
Карим-аль-Малика расхохотался. Он положительно был заинтригован. Неужели у его невесты патологическая стыдливость?
— Да неужели Ома ровным счетом ничего о ней не сказала? Ну хоть что-нибудь…
— Ома говорит, что княгиня обворожительна и очаровательна, мой господин, — сухо ответствовал Аллаэддин-бен-Омар. — Ничего более…
— Хм-м-м-м-м-м… — Да, женщина эта вряд ли похожа на Хатибу… Ома не из тех, кто увиливает от прямого ответа или же лжет, чтобы доставить кому-нибудь удовольствие. Ежели Ома сказала, что невеста обворожительна и очаровательна, то можно не сомневаться, что так оно и есть… — Карим вынужден был признать, что любопытство его разгоралось. Но тем не менее это отнюдь не значило, что он влюбился в эту таинственную женщину — нет, он не сможет любить ее, как не сумел полюбить в свое время и Хатибу. Он любит одну лишь Зейнаб — и так будет всегда. Вечно. Но эта девушка как-никак его жена! А он был не из тех мужчин, которые способны обречь женщину на несчастье. Что ж, если калиф хочет, чтобы эта женщина рожала от него детей, — да будет так! Если не дано ему полюбить ее, по крайней мере, может быть, со временем он к ней привяжется. Девушка не повинна в том, что так сложилось…
- Любовь на все времена - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Мое сердце - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Любовь бессмертна - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Обрести любимого - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Снова любить - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Разбитые сердца - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Гарем - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Околдованная - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Любовь и опасность - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Пленница судьбы - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы