единой попытки задуть стремительно разгорающееся пламя.
На лице ноль сожаления.
Единственное, что выдаёт ее мысли — нервно и быстро бьющаяся венка на шее.
И пока огонь медленно сжирает страницу за страницей, Лори пятится ко мне, зарывается в мои руки, прижимается спиной к моей груди. Она такая чертовски хрупкая — моя маленькая сильная Валерия.
— Ты подумаешь, что я слабачка, если я пошлю на хер и Завольского, и «ТехноФинанс»?
— Никогда так не думал и не вижу причины, откуда бы в моей голове взялась такая дичь.
Уверен, что это решение вызрело в Лори еще вчера, а сегодняшняя новость просто подвела под ним черту.
— Я не хочу… Дим… — Она набирает в легкие побольше воздуха. — Пусть он катится к черту со своими деньгами и драгоценной финансовой империей. Пусть этот Скрудж сидит на своих мешках с золотом и подохнет тоже на них. Но я не хочу воевать с ним… до такой победы. Я просто выхожу из игры, Дим. Я слабачка, да?
— Ты совесть нашей семьи, Лори. — Вообще ни капли не преувеличиваю и не утрирую. Я вот отбитый на хуй, я вообще не уверен, что смог бы вовремя врубить ручник, как она. Поэтому в тот день, когда надел кольцо ей на палец, пообещал себе быть хорошим парнем и железобетонно страховать тылы. Чтобы к моим никто даже на пушечный выстрел не подошел.
— Встану на биржу, — смеется обезьянка, — как думаешь, стоит писать в резюме, что у меня богатый положительный опыт построения финансовых схем?
— Я тебя к себе заберу.
— Нет, Шутов, даже не заикайся больше. — Она разворачивается, строго и решительно смотрит мне в глаза. — Я очень тебя люблю, но давай мы будем реализоваться каждый в своей песочнице? Я хочу, чтобы мы разделяли друг с другом каждый свою жизнь, успехи и поражения, а не мелькали друг у друга перед глазами двадцать пять часов в сутки. И потом — мы вместе уже поработали, спасибо тебе за этот незабываемый опыт.
И несильно тычет меня большим пальцем под ребра.
— Звучит разумно. — Забрасываю руки ей на плечи, сгибаюсь в три погибели, чтобы наши глаза были на одной линии. Она прищуривается, делает обманчиво задумчивое лицо. — Даже в шутку не говори, что пойдешь к этому Сверкающему нимбу, обезьянка — я на твоей жопе места живого не оставлю!
— Ревность у кого-то прорезалась? — дразнится она. Заплаканная, смешная, но все равно жутко сексуальная.
— Та пиздец просто, — заключаю я, сгребаю ее в охапку и тащу в спальню. — Цени, что я вхожу в твое положение и собираюсь жарить тебя в кровати, а мог бы прямо на полу.
— Зверюга ты бешеная, Шутов! Блин, дай носки хоть снять!
— Хрен тебе, Шутова!
Глава сорок третья: Лори
В офис я приезжаю за десять минут до начала рабочего дня.
Несмотря на то, что уже приняла решение увольняться к чертям и эта исполнительность мне уже никаким боком карьерную перспективу не обогреет, все равно держу планку. Всегда и во всем нужно оставаться профессионалом, до победного.
Мысленно хвалю себя, что предусмотрительно заранее решила вопрос с авдеевскими деньгами. Заниматься этим сейчас пришлось бы впопыхах, потому что каждый час в «ТехноФинанс» мне теперь жжет одно место, даже несмотря на то, что оно удобно и с комфортом устроено в самое лучшее, дорогущее кресло гендиректора.
Осматриваю кабинет, где уже все обустроено под мой вкус — нет пафосной мебели «Завольский-стайл», нет идиотских монументальных конструкций из гранита, типа с претензией на высокий штиль искусства. Планировала еще ремонт тут сделать после мини-отпуска, но теперь точно не судьба.
И хоть это место мне абсолютно не идет, мне все равно жутко стрёмно.
Именно так, другое слово и подбирать не стоит.
В среду на собрании акционеров я пошлю их всех куда подальше. Ну то есть озвучу желание уволиться с занимаемой должности. Наплету про семейные обстоятельства, про проблемы со здоровьем, которые мешают мне качественно исполнять свои обязанности. С последним проблем быть не должно — все в курсе, что дважды за последние полгода я возвращалась в офис буквально с больничной койки. Рано или поздно даже у резвой двадцатисемилетней лошади может отказать дыхалка. Меня, конечно, могут попытаться задержать — пока найдут мне замену, пока я введу преемника (или преемницу) в курс дела. Это может занять несколько месяцев. Если только на эту должность нет кандидата из своих.
Так что вместо вопроса о полном увольнении Завольского, я подниму вопрос о его назначении на мою должность. Несмотря на его крепко подмоченную репутацию, он, формально, выпущен без предъявления обвинений, остался работать в офисе. Уже даже начал вставлять палки мне в колеса, пытаясь выдавить назначенных мной людей с их места, а взамен поставить своих. В общем, если я как следует разыграю спектакль под названием «Если не он, то кто?», все должно сработать.
Я смотрю на календарь.
Завтра мыс с шутовым летим греться на солнышке до воскресенья.
В понедельник и вторник я подберу все рабочие «хвосты» — их не много, потому что я привыкла работать на совесть и никогда не откладываю на потом. Если что-то и останется по мелочи — это всегда можно решить онлайн. Но только онлайн.
Уже сейчас я знаю, что как только выйду в двери «ТехноФинанс» официально уволенной — ноги моей здесь больше никогда не будет.
— Валерия Дмитриевна? — слышу, как секретарша повторяет мое имя уже второй раз подряд, выныриваю из раздумий. — У вас через десять минут встреча с юристами.
Это по поводу завещания.
Я киваю, прошу заварить мне кофе покрепче.
Понижаю температуру на кондиционере, потому что к щекам прилипает горячечная лихорадка, стоит вспомнить утренние новости. Димка, конечно, прав — старый боров мог решить вопрос с Угоричем сотней разных способов, доступных ему мгновенно и в любое время суток. Было бы малодушно сказать, что когда я их стравливала, то сразу исключила и такой вариант развития событий — если человека и раньше это не останавливало, то почему бы вдруг он не использовал этот способ еще раз. Но из всех возможных вариантов, конкретно этот я запихала в самый конец очереди. Во-первых, потому что Завольский и так под колпаком, пусть и несколько другого рода. Во-вторых, потому что вопрос с завещанием можно было легко решить обычным запугиванием — уж этих инструментов в арсенале жирной мрази было и есть достаточно.
Я не учла только одного.
Что Завольский очень сильно испугается.
Что перспектива оказаться лицом к лицу
