Стоп!
— Армус! — Я схватил его за плечи. — Демоны вас раздери, в склепе, в склепе искали ее?!
— Эм-м-м… — Он испуганно попытался отстраниться. — Конечно, с дозволения господина графа в склеп спускалась семья девушки, да и сам молодой лер тайком не раз его осматривал. Не было там ее, мертвяки одни, да и только.
Эх, а хорошая бы была догадка, я разочарованно вернулся на стульчик перед открытым сундуком, где хранились заботливо собранные вещи молодого Раха. Хоть что-то бы, хоть малую зацепку еще! Жаль, графу Десмосу плохо удавалась ментальная связь с юношей, сознание парня с его слов представляло полный хаос, нет там чувств или эмоций, лишь какие-то туманные образы обрывков снов, слабые сполохи непонятных воспоминаний. Вещи, к сожалению, тоже ничем не могли помочь. Ношенные сапоги с остатками раствора на них, несколько свитков с чертежами, какие-то схемы, набор непонятных инструментов больше напоминающий увеличенную в масштабе готовальню, несколько колец и перстней явно с отцовских рук… Браслет…
— Чей это? — Я вертел в руках замысловато свитый из золотых и серебряных нитей тонкий браслетик, напоминавший своей формой замысловатые изгибы побега какого-то растения. — Вам знаком этот предмет?
— Нет. — Отец отрицательно помотал головой.
— Да. — Взгляд Армуса сверкнул чем-то злым, чем-то, что я бы идентифицировал как злость. — Это ее подарок.
— Замечательно. — Буркнул я, засовывая браслетик за пазуху, надо будет показать его старшим магам. — Как ее звали?
— Адель. — Странно сказал. Как-то весомо. И страх ушел и злость, не могу понять, толи я придумываю себе лишнее и вижу его чувства один и все лишь плод моего воображения, толи…черт его разберешь что.
— Это что? — В руках я держал извлеченную со дна сундука деревянную бутыль, искусно изукрашенную причудливой резьбой, и пусть у меня глаза полопаются, если узор не повторял лозу, застывшую в форме браслета!
— Похоже тоже подарок. — Ко мне подошел старший Рах. — Внутри было вино, судя по запаху, это было в вещах вместе с браслетом, что я выкупил у тюремщиков.
— Хорошая резьба? — Я вручил бутыль леру, внимательно и цепко ловя взгляд Армуса.
— Да. — Он задумчиво вертел ее в руках. — Хороший мастер резал.
Неожиданно, Армус сорвался на бег, просто с места бросаясь, прочь, на полном ходу плечом сшибая дверь.
— Что с ним? — Фава Рах застыл с открытым ртом.
— Мастер просто хороший. — Произнес я, вновь забирая из его рук бутыль. — Вы вес чувствуете? Не показалась тяжеловатой?
— Не пойму ничего. — Он переводил взгляд с меня на распахнутую дверь, в которую вылетел его работник.
Вытащив из-за пояса нож, совершенно бесцеремонно и по варварски, стал колоть деревянную бутыль, вернее ее видимую часть, с каждым сколом открывая взгляду внутреннюю его часть, состоящую из потемневшего темно серого металла. Он даже окислился, местами показывая бело-зеленные хлопья.
— Это… — Фава Рах чуть ли не рухнул на стул, на котором до этого восседал я.
— Свинец. — Мягкий, он местами прогнулся под моими пальцами, точно повторяя внутри сосуд некогда деревянной бутыли.
— Но как? Почему? — Он был растерян не находя слов. — Я не могу поверить. Его наверно нужно остановить…
— Остановят, не переживайте. — За это я не беспокоился, всецело доверяя в этом вопросе Тине. Пусть лучше делом займется чем вот то ходит, да тяжело вздыхает под дверями, совращая всяких мальцов незнающих жизни на разные глупости. — Вам наверно лучше здесь побыть с сыном.
— Но… — Он оторопело провожал меня взглядом. — Как же так, мы же столько лет?! Он же на своих руках нянчил и растил его!
— Не знаю лер, не знаю. — Оставив его, неспешным ходом погрузившись в свои мысли, спустился в подвалы замка, туда, где меня уже наверняка ждала Тина.
— Быстро бегает. — На бочках восседала Тина, а у ее ног, с разбитым в кровь лицом валялся Армус тяжело дыша и пуская кровавые пузыри.
— Значит это и есть отравитель? — Рядом с вампиршей, восседала сухонькая Хенгельман подслеповато щурясь в лучах нескольких свечей и факела на стене. — Прямо все интересней и интересней дня ото дня жить становится.
— Ну что любезный, сам будешь говорить или помочь нужно будет? — Я присоединился к заседающим, примостившись ровненько между некромантом и вампиром.
Мужчина с трудом стал подниматься на ноги, сплевывая кровавые ошметки, товарищ телохранитель видно хорошенько прошлась по нему, он покряхтывал, держась за отбитые бока.
— Вам никогда этого не понять. — Тихо едва слышно начал он. — Не дайте боги, хоть кому не будь меня понять.
— О чем он? — Скучающим тоном спросила вампирша.
— О чувствах милочка, о чувствах. — Со вздохом пояснила бабушка. — Любовь, не иначе.
— Похоже. — Пожал я плечами.
— Я знаю, что такое любовь! — Сверкнула она взглядом, с вызовом посмотрев на меня.
— Тогда ты должна меня понять! — Армус рассмеялся, словно безумец, захлебываясь кровью.
Мы даже понять не успели его намерений, как мужчина выхватил из голенища сапога длинный блеснувший нож, не вонзая, а просто падая на него всем телом, с примерзким хрустом прошившим его насквозь. Стальной клюв клинка торчал из-под лопатки, взрезав как плоть, так и одежду на нем.
— Понять… — С последним вздохом выплюнул он слово, прежде чем его голова безвольно стукнула об пол.
Мы сидели в полной тишине, наблюдая, как черная в тусклом свете лужа крови расползается из-под тела самоубийцы. Можно было сказать многое, можно было кричать и бегать, можно было даже просто потыкать в него палочкой, но мы сидели тупо уставясь на остывающий труп не находя в себе сил нарушить молчание.
— На будущее. — Наконец-то разлепил губы я. — Все колюще режущие предметы, а так же ременной пояс, у взятого под стражу, лучше забирать.
— Угу. — Кивнула Тина.
— И что теперь? — Покачала головой Хенгельман. — Вряд ли мне разрешат его поднять.
— М-да уж… — Вздохнул я. — На ледник я его все же прикажу снести, мало ли…
— Это да. — Бабушка погладила меня по голове. — Пусть на ледничок отнесут, что б мозги не протухли, он и при жизни не шибко умен был, а уж в послесмертии и подавно.
* * *
Снежная кутерьма улеглась. Так же неожиданно, как и началась, пурга так же неожиданно и ушла, полным штилем, мерным покоем окутывая промерзшую и укрытую снегом землю. Вот, такую зиму я люблю. Мороз, снег и ярко-яркое, прям до слез из глаз солнце.
Не поскупился я и в этом году, звонкой монетой оплатив гномам ледяные фигуры и замки, а так же заливку горок для забав. Детвора ждала, помня предыдущую зиму, когда я устраивал им нечто подобное. Ох и радости им было, ох и счастья. Крики смех, гурьба, гульба, все смешалось, все кругом. Гномы умельцы от бога, как здесь, так и в Лисьем они постарались на славу, заставляя иной раз не то что детей, стариков стоять, разинув рот перед шедеврами ледяных причудливых фигур.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
