При этом на краткий миг ее обворожительная аура, не растеряв красоты, стала словно хищной, опасной.
— Насчет отказа от участия, — продолжила Анна Николаевна. — Да, конечно же вы имеете на это право. Но имейте в виду, некоторые специальные факультеты создаваемых учебных заведений будут располагаться в самых разных местах, весьма удаленных от цивилизации. Отказники будут там изолированы, для них будет создана… в общем, с фасада все будет приятно и красиво, но по сути это будет резервация. Хотя, обычные люди такой резервации завидовали бы, по сути курорт.
— Но ведь по закону вы не имеете права так делать, — возразил Ваня.
— Ковенант, напомню, надгосударственная планетарная структура безопасности, и сейчас — с актуализацией пророчества, она стоит выше закона. Вы, избранные и оказавшиеся в сумраке, на неопределенный срок так же находитесь вне закона.
— Выше или ниже? — поинтересовался Гера.
— Это уже вам решать, — вежливо улыбнулась Анна Николаевна, поправив вновь выбившийся непослушный локон и снова почему-то посмотрев на меня. Очень странно она на меня смотрит — с каким-то болезненным интересом, или даже с опаской.
Причем, что интересно, я ведь знаю, что у нее есть причина так смотреть, живет во мне это понимание. Но почему именно, суть причины — темнота, как будто я забыл что-то важное.
— Ребят, на сегодня я считаю информации достаточно. Анатолий Германович?
— Как скажете, Анна Николаевна. Парни, каждому из вас сейчас будет вручена таблетка снотворного. Кто-то, полагаю, не сочтет нужным ее принимать и всю ночь проваляется в раздумьях. Имеете право. Но принимая такое решение, учитывайте, что для вас троих, — осмотрел Атаманов поочередно меня, Ушана и Геру, — совсем скоро состоится первое испытание, сопряженное с опасностью для жизни.
— Что за испытание?
— Не могу пока конкретизировать, полномочий нет. Не смертоубийственное, но… опаснее, чем спуск в клетке к акулам, например.
— А зачем? Проверить на звон яиц? — довольно резко спросил я, чувствуя раздражение. Накатило как-то все вместе. Сутки в камере, невежливый полковник, недомолвки эти, Гера еще бесит — с ним я никаких дел иметь больше не хочу, но никто меня об этом даже не спросил, возвращающаяся понемногу боль в ушибах.
— Простите, — почувствовав, что слегка переборщил, обернулся я к Анне Николаевне.
— Испытание плановое, — после некоторой паузы ответил Атаманов, внимательно меня рассматривая. — Во время него вы будете обращаться к богам о персональном покровительстве.
— К богам или к кому-то конкретно?
— К конкретному богу, обретая покровителя.
— Если покровительства не будет?
— Максим, я сам первый раз на этом пути, — вздохнув, покачал головой Атаманов. — И о богах, а тем более о сумраке и населяющих его тварях вы уже знаете больше меня, потому что вы там были и все видели. Я же до сих пор во все это, если прямо говорить, не слишком-то и верю. В рамках общей подготовки к грядущей войне моя первоочередная задача — подготовить вас к испытанию, в ходе которого на кону будут ваши жизнь и здоровье. Да, каждый из вас имеет право от этого отказаться, даже избранные, но имейте ввиду, резервация — это не лучший вариант решения.
— Потому что правительства предпочтут убить ренегатов, чтобы не рисковать переходом на темную сторону силы? — вдруг неожиданно для самого себя спросил я, заметив краем глаза легкую гримаску Анны Николаевны.
— У меня нет ответа на этот вопрос. А если бы и был, не в моих полномочиях его озвучивать.
— Здесь будем готовиться только мы? — спросил Гера.
— На этой базе — не только. Чуть позже сюда прибудут некоторые другие избранные, вашу пятерку просто забирали у полковника Панина в экстренном порядке. Все, никого больше не задерживаем, кроме Максима. Останьтесь на пару минут, пожалуйста.
— Я хотел бы задать еще несколько вопросов, — не стал вставать с места Ваня.
— Дальше по коридору есть зал общих собраний, подождите меня там, — посмотрела на него Анна Николаевна.
Задвигались стулья, парни вышли, мы остались в кабинете втроем.
— Максим, согласно показаниям участников, во время погружения в сумрак у вас произошел инцидент с Георгием Герасимовым, — мягко сказала куратор, вновь поправляя все выбивающийся локон.
— Не только у меня.
— Не только у вас, — согласилась Анна Николаевна. — Скажите, Максим, вы готовы возглавить свою команду в прежнем, а чуть далее в расширенном составе?
— Вместе с Георгием, вы имеете ввиду?
— Да, вместе с Георгием.
Ну вот, зря раздражение показывал, немного не дотерпел — беспокоящий меня вопрос с Герой, оказывается, никто и не задвигал.
— Мне этого совершенно бы не хотелось, и к такому варианту я отношусь крайне отрицательно.
Тренер-инструктор и куратор кивнули одновременно, явно ожидали такого ответа.
— Мы так и предполагали, — все так же мягко произнес Анна Николаевна. — Но, видите ли, Максим, в чем дело. Сейчас я озвучу вам секретную информацию: всего девяносто девять человек получили метку избранных. Во всем мире. В России таких, вместе с вами, пятнадцать. И совсем скоро всего лишь неполная сотня избранных подростков будет противостоять легионам демонов. В связи с этим каждый ковенант рассматривается как национальное достояние и, простите за грубость, как государственный актив, ценность которого невозможно переоценить. Георгий… не совсем дисциплинированный человек, не обременённый соблюдением некоторых моральных норм. Более того, мы знаем, что ваше знакомство произошло отнюдь не в дружелюбной обстановке.
Да, когда я перешел в школу Рыбинска, с Герой мы общий язык сразу не нашли. Вернее, даже не искали — мне было на него плевать, а вот я ему категорически не понравился, что и вылилось в его неприкрытую неприязнь.
— Мы знаем, что вы выступили дипломатом и предложили Георгию решить вопрос в зале, по правилам бокса…
Было дело. Гера в школе был главным мажором, и почувствовав во мне конкурента — ошибочно, у меня были совсем другие более важные проблемы, сходу начал цеплять меня на самой грани. За которой или становиться посмешищем, или бить в лицо — а у меня тогда были серьезные жизненные трудности и строгий социальный надзор, так что публичная драка была бы для меня абсолютно проигрышным вариантом. Поэтому, поймав удачный момент, якобы случайно предложил выйти в ринг раз на раз в перчатках, причем так, что отказаться ему было неудобно.
— Также мы знаем, что вы сознательно не выступили в полную
