Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И фотография с двумя девушками. Растерянное лицо Вяземской и склонившаяся к ее плечу узкая лисья мордочка Жанны… Она мне тоже не понравилась. Я сама еще недавно была заводилой-отличницей и прекрасно знала, откуда берутся эти лисы… Они берутся из троек на выпускных экзаменах, из интриг, обеспечивающих место рядом с готовой подсказать отличницей, из шпор и списанных задач. «Ты мне поможешь, а, Алиса? Я эту алгебру ни в зуб ногой…»
И я почему-то не могла отказать. Бармалею моя помощь требовалась только на сочинениях – в точных науках он любому фору давал, – я выручала половину класса и однажды (стыдно вспомнить!) совершила форменный подлог. Наш одноклассник Витя Савельев шел на медаль, вопрос о ней решался на годовой контрольной по физике – пять или четыре. Пан или пропал.
И Витька таки пропал. Подошел ко мне на перемене после контрольной и, бледнея на глазах, шепнул:
– Алис, я, кажется, того… Запорол контрольную.
– Как? – быстро спросила я.
– Забыл единицу перед шестеркой в ответе поставить. У всех в ответе шестнадцать, у меня – шесть.
– Уверен? – обеспокоилась я.
– Ага, – кивнул Витька. – Почти.
У Савельева была потрясающая зрительная память. Я поверила сразу.
– Сходи в учительскую к батьке, посмотри…
Вдруг она стоит, единица эта…
Вот так я совершила единственное в своей жизни преступление. Прокралась в учительскую, нашла Витькину контрольную на папином столе и переправила в ответе «шесть» на «шестнадцать».
– Была там единица, – выйдя из учительской в коридор, обрадовала одноклассника. —
Все у тебя правильно.
– Была?!?! – опешил Витька и через месяц получил серебряную медаль.
Не знаю, какой доброй отличницей была когда-то Вяземская, но фотография с двумя девушками определенно напомнила мне школьные годы…
На перроне клинского вокзала я подошла к пожилой женщине с тяжелой сумкой возле ног и, сверившись с адресом, продиктованным вчера Бармалеем, спросила, как доехать до такой-то улицы.
– А вам лучше пешком пройти, – снимая варежку и поправляя выбившиеся из-под вяза ной шапки волосы, ответила женщина. – Здесь недалеко.
Помогая себе обеими руками, она объяснила мне все про перекрестки и повороты, привязалась по местности по аптеке и магазинам, добавила:
– Не запутаетесь, – и наклонилась к сумке.
Я вышла на чисто подметенную вокзальную площадь, прошла ее насквозь и свернула в переулок, в котором дворники еще только счищали с тротуаров снег. После сумасшедшей московской толчеи Клин казался безлюдной деревней, гулять было приятно. Два адреса – школы и дома, – продиктованные мне вчера Бармалеем, находились на одной, судя по нумерации домов, длинной улице. Выйдя на прямую, я поняла, что первым мне встретится жилище Жанны Константиновны Троепольской. И хотя первоначально я собиралась наведаться в школу по месту ее работы, не заглянуть к ней домой было бы глупо. Жанна Константиновна могла работать во вторую смену и сейчас находиться у себя. Прежде чем идти к родственникам Алины, я хотела получить поддержку от женщины, направившей девушку к Вяземской…
Дом с пятном черной копоти, облизавшей угол третьего этажа, я вычислила сразу. Нумерация не была перепутана, невысокие сталинские домики стояли, соблюдая строгую очередность, без всяких дробей и корпусов.
Чисто убранный, типично провинциальный дворик с горкой, грибком над заснеженной песочницей и старушками у скамейки, радовал глаз белизной сугробов и огорчал чисто провинциальной расхлябанностью: над подъездами не висели таблички с перечнем квартир, хотя кодовые замки присутствовали повсеместно.
Покрутив головой в бессмысленной попытке вычислить, где находится восьмая квартира, я подошла к двум старушкам в пуховых платках и строгой тетушке в потертом каракулевом манто, придерживающей вертлявого ребенка в ярком комбинезоне. Малыш рвался разрушать лопаткой убранные сугробы, бабушка (судя по возрасту) цепко держала его за капюшон.
– Добрый день, – воспитанно обратилась я. – Не подскажете, в каком подъезде находится восьмая квартира? – Про код дверного замка я собиралась спросить позже, уже расположив к себе компанию.
Пенсионерки как-то неловко переглянулись, одна из бабушек потерла пушистой варежкой нос и, глядя на меня искоса, спросила:
– А зачем тебе восьмая квартира?
– Я ищу Троепольскую Жанну Константиновну.
Бабульки снова переглянулись. Слово взяла женщина в каракуле с проплешинами на рукавах и карманах:
– А кто вы Жанне? Ученица?
– Нет, – удивляясь подобной въедливости, сказала я. – Я по делу. Так где восьмая квартира?
Ребенок, заметив, что бабушка отвлеклась, дернулся к сугробу и чуть не влетел в него носом вперед, потому что бабушка разжала руку и достала из кармана носовой платок.
– Квартира-то там, – несколько заторможенно отозвалась женщина. – Только нет ее… ни квартиры, ни Жанны…
– Как это – нет? – поразилась я, и две старушки, горестно вздохнув, дружно повернули головы к закопченному углу дома. – Вы хотите сказать… – пролепетала я.
– Сгорела твоя Жанна, – кивнула женщина. – Третий день сегодня уже… А ты ей кто?
Словно бы в ответ на поставленный вопрос, я помотала головой. Заснеженный двор, три женщины, ребенок, барахтающийся в глыбах убранного снега, показались вдруг нереальными.
Мотая головой, я прогоняла наваждение. Второе известие о смерти за неполные сутки не вписывалось в мой сценарий. Я сочиняла сказку о будущей принцессе Золушке, а не кровавый триллер.
– Ты сядь, сядь, вон лавочка метеная, – добросердечно говорила старушка и оглаживала меня серой варежкой. – Ты кто ей, Жанне-то? Родственница или знакомая…
– Никто, – слепо глядя на доброе лицо с пятнами старческой гречки, бормотала я. – Просто… поговорить… надо… было… А давно это случилось?
– Два дня назад, – повторила каракулевая дама. – Сегодня третий.
– Ночью полыхнуло, – добавила одна из старушек. – Вся комната дотла сгорела. Пожарные два этажа затопили…
Не в силах вынести подробности – да и к чему они теперь? – я попрощалась с соседками Жанны Константиновны Троепольской и, обогнув дом, не глядя на черные лизуны копоти, пошла дальше по улице. Везя в этот город печальную весть, я никак не ожидала получить подобное известие сама. Перед глазами вновь возникло белое лицо на жестяном столе морга, к горлу подкатила тошнота, дабы хоть немного отвлечься, я набрала на мобильнике номер сотового телефона Людмилы.
– Алло. Это я. Троепольская погибла.
– Какой ужас! – прошептала Мила. – А Троепольская – это кто?
Прежде чем идти к дому Алины, я свернула в кафе и заказала эклер и кофе. Села у окна с видом на чистенький Клин, откусила пирожное и не почувствовала сладости. Нежный крем будто отдавал карболкой. Но надо было есть. Чтобы передвигать ноги дальше по улице, нужно было дать подпитку мозгам, зацикленным на одной мысли – невероятно! Учительница и ученица погибают друг за другом! Одна в огне, другая под колесами грузовика…
Что творится в лучшем из миров?! Откуда взяться положительному тонусу в демографии?!
Кругом один кошмар.
Дом, в котором жила Алина, оказался точной копией жилища Троепольской. Те же убранные сугробы вокруг, похожие старушки у скамеек, ребенок-школьник съезжает с горки… Не было только обожженного угла дома и выбитых прокопченных окон.
И слава богу.
Уже не надеясь ни на что позитивное, я подошла к первому подъезду и с радостью обнаружила отступление от прежнего сценария: над порогом висела табличка «кв. 1 – 10», в двери зияла дыра от выдранного кодового замка.
Нужная мне квартира под номером три скрывалась за дверью с драным бордовым дерматином и клоками пожелтевшей ваты, торчавшими из дыр. Я посетовала на неухоженность жилища и храбро надавила на кнопочку звонка.
Раз, другой. Звонок бездействовал.
Похлопав по двери ладошкой, приложила ухо к косяку, прислушалась – тишина была, следуя лексике кровавого триллера, гробовая.
Я постучала кулаком и услышала, как над головой, на площадке второго этажа, хлопнула дверь, побрякали ключи-замки, и вниз спустилась полная молодая женщина с мусорным пакетом в руках.
– Чего тебе? – спросила она хмуро.
– Простите. Добрый день, – выдержанно проговорила я. – Алина Копылова здесь жила… живет, – запуталась я немного.
– Здесь, – брезгливо поджала губы женщина. – Куда ей деться.
«В холодильник подмосковного морга», – чуть было не врезала я грубиянке, но сдержалась.
– А я могу поговорить с кем-то из ее родственников?
– Из милиции, что ли? – своеобразно отвечая на вопрос, буркнула соседка. – Так Варя на сутках, завтра приходи.
– А Варя это кто? – печально уточнила я.
- Боже мой, какая прелесть! - Оксана Обухова - Детектив
- Бешеное развлечение - Оксана Обухова - Детектив
- Рефлекс убийцы - Оксана Обухова - Детектив
- Двадцать лет спустя - Чарли Донли - Детектив / Триллер
- Садовник для дьявола - Оксана Обухова - Детектив
- Голый король шоу-бизнеса - Марина Серова - Детектив
- Горький мед. Гренландская кукла. Кодекс смерти. Девятый принцип. Перст Касандры - Герт Нюгордсхауг - Детектив
- Где я ее оставила - Эмбер Гарза - Детектив / Триллер
- Пчела - Джеймс Холдинг - Детектив
- Чаша Герострата - Наталья Николаевна Александрова - Детектив