Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спрятались там, а Зубо говорит:
– Это хорошо ещё, что зервудак не пришел. Расплодилось гадости всякой. Никакого уважения к человеку нет.
– Извините, а зервудак, это кто? – я впервые услышал такое слово.
– Не знаю, – тот даже не стал изображать начальника. А просто так ответил, без важных интонаций. – Говорят, человеку голову враз откусывает. И раньше в наших лесах эти твари не водились.
– А вы чего тут расселись? – Зубо как будто очнулся. – Кто разрешил?
Он стал орать и требовать, чтобы мы немедленно нашли полицая строителя. И главное, на меня кричит: «Ты что личный состав распустил, давно не наказывали?!» А сам выйти боится.
Я не хотел командовать. Ребята свои, все и так бы поняли. Но делать нечего.
– Группа!!! – поднял я ребят нечеловеческим голосом. – Инструменты в руки, на выход, стать кру гом!
Я это для того, чтобы начальство успокоилось. Вроде у нас дисциплина, как в армии, а то и ещё лучше. И ребята выполнили приказ на полном серьезе, как хорошо вымуштрованные солдаты. Вооружились кто чем, стали кольцом, чтобы обзор на триста шестьдесят градусов и пошли в сторону того самого места, где Пуговкин недавно бегал от зайцев. А я впереди. И молоток держу – первое, что попалось в руки. Дошли спокойно, я молотком комаров гонял. А там десяток зайцев Пуговкина дожирали. Он ещё дергался, наверное, конвульсии. Мы заорали, совсем не от боевого азарта, а от страха, и стали за этими зверями не на шутку гоняться. Но вот пока гонишься, вопишь нечеловеческим голосом, ничего, а вот ударить трудно, неприятно так – он же, заяц, маленький. Как его молотком по голове? И кричит, когда стукнешь, как ребенок. И норовит в лицо вцепиться. В общем, отогнали. И потом Зубо позвали, посмотреть. Он так побледнел, когда увидел, что от его строителя осталось. Но все таки взял себя в руки и сказал, что удовлетворен тем, как мы себя проявили, и нам доверяется работать тут самостоятельно. И работу дальнейшую необходимо с утра начать. А он уезжает на другие объекты. Ну, я как старший группы спросил его – «как же мы тут в лесу ночью?» А этот – мы, мол, вам доверяем. И уехал.
Ага. Доверили… Ясно, что никуда мы не денемся. Первый же полицай нас пристрелит на дороге. И тут ещё этот, зайцами затравленный, в траве лежит. Закопать его надо. Игорь предлагал оставить его на съедение зверям. Но зачем их запахом привлекать? И еще мне, конечно, было очень неприятно, но пришлось у трупа в карманах порыться. Они были мокрые, липкие, и я осторожно, двумя пальцами, извлекал содержимое. Нож. Плохой – складной и тупой. Документы всякие, прочесть невозможно, все запачкались, зажигалка. И пистолет, такой маленький, в заднем кармане брюк. Я подумал, что это шанс. Пистолет может иногда выручить в жизни, особенно, такой как сейчас.
Мы оттащили тело подальше в лес и закопали. Можно было и так бросить, как ребята предлагали, но он же человек все-таки.
Настроение после этих зайцев и рассказов про зервудака было совсем не боевое, даже, можно сказать, подавленное. Но мы надеялись, что сможем продержаться, тем более что найденная зажигалка вселяла в меня надежду – огонь, он помогает выжить в лесу. Вот только жрать хотелось. В лагере тоже хотелось, но там голод отчасти подавлялся даже теоретической невозможностью съесть что-нибудь. А тут… В общем, я решил не терять времени зря.
– Так, – хоть у меня у самого сил не осталось, я решил поднять ребят, – давайте делом заниматься. Нечего прохлаждаться.
Странно, никто не ляпнул: «Ты кто тут такой?» Только затихли, ожидая конкретного приказа.
– Так, – повторился я. – За дело! Петя, Игорь – берите топоры и пилу. Нужны дрова. Рубан, ты в грибах понимаешь?
Рубан сказал, что не понимает, но тут другой, маленький Смирнов, его по фамилии всегда звали, сказал, что разбирается. Вот их – Рубана и Смирнова я назначил ответственными за поиск пищи. Надо все-таки воспользоваться случаем.
А сам решил попробовать счастья с пистолетом Пуговкина. Зайцев-то много!
– Да, ребята, вы должны понимать, – это я уже так, не командно, хотя, какой из меня командир? – Если кто завтра не вернется в лагерь – прихлопнут всех.
Никто ничего не сказал, но было ясно – не подведут.
Я отошел от нашей стоянки подальше, чтобы уже не было слышно голосов товарищей, и устроил засаду на зайцев. Я надеялся, что они никого и ничего не боятся и шастают тут толпами.
В начале я не обратил внимания, но постепенно скрип одного из деревьев стал меня раздражать. Почему все деревья скрипят тихонько, а это в глубине леса так неприятно громко. Было ещё светло, пистолет придавал мне некоторую уверенность, и я решил проверить, что там такое.
Его, наверное, выбросило из кабины, когда самолет уже врезался в деревья. Было видно, что самолет срезал верхушки нескольких сосен и потом просто развалился на земле. Но не загорелся. А пилот катапультировался в последний момент и повис, зацепился парашютом за сосну тут же, рядом. Стропы перегнули толстую ветку, и та терлась о другую, когда он качался как на ветру. Мне сначала показалось, что он шевелится. Но потом… Какая гадость. С десяток белок обгрызали его со всех сторон. Наверное, давно. Даже кровь уже не капала… Страшный, полуосвежеванный труп в лохмотьях комбинезона. Я не помню, как залез на эту сосну. Я резал тупым полицейским ножом стропы. Потом было так трудно опустить его вниз, не дать сорваться. Почему-то я не мог допустить, чтобы он просто упал. Он уже падал последний раз. Я отрезал кусок его парашюта и накрыл тело. Немного повозившись с застежкой, я освободил голову пилота от шлема. Это был совсем молодой парень. Ну, может на год-два старше меня. И тут до меня дошло – сегодня утром летело звено чужих. Это за ним, наверное, гнались.
Запах жарящегося на вертеле зайца умопомрачителен. Мне казалось, что все мои … А как их называть? Друзья? Нет, наверное, это не то слово. Соратники? Какая там рать, вон, зайцев, которых я все-таки набил из засады, еле ободрали. Тоже мне, ратники. Подчиненные? Вообще дурь. Наверное, товарищи, ну пусть так и будет. Так вот, мои товарищи как один стали играть в странную мазохистскую игру, причем не сговариваясь. Никто не хотел пробовать, готово мясо или нет. То ли из боязни, что первый за долгое время кусочек мяса свалит с ног, то ли чтобы не перебить аппетит? Да ведь после такого поста перебить аппетит можно только вместе с его владельцем. Так что пришлось мне, как личности глумливо-откормленной, так Леша Шарый и сказал, заниматься приготовлением пищи. Остальные просто старались не смотреть на костер. Но от запаха – куда денешься? Только соли не было. Тот же Шарый даже пытался обследовать обломки истребителя, вдруг там какой-нибудь сухой паек есть? Но среди обломков машины ничего не нашлось. Под мышками на робах тоже ничего особого он не наскреб, хотя я думаю, это он просто так – изображал обезьяну. В самом деле, когда ты видишь доступное мясо после такого перерыва, то…
А кстати, сколько прошло времени с тех пор, как мы тут? Кто считал эти дни? Почему-то казалось, что мы здесь много-много дней. Или три? Всего-то ничего, а вон робы уже на всех болтаются, даже на мне, хоть мне некуда худеть. Да, а вот интересно, какое сегодня число? Впервые за лагерную жизнь я заинтересовался временем. И впервые я стал думать о чем-то таком… Ну, как бы сказать не патетично – забытом.
А зайцев я набил нужное количество! Восемь штук, каждому по зайцу. Смешной счет – каждому по зайцу. Вроде как «от каждого по возможности, каждому по зайцу». Почти коммунизм. Удивительное ощущение – горячее мясо, сочное, вкусное даже и без соли, вводило всех в состояние легкой эйфории. Как будто мы ели не тощих грызунов, а сидели в шикарном баре и тянули экзотические коктейли. Хотя, какие к черту грызуны! Они загрызли того строителя в десять минут! Нет, определённо грызуны.
– О, мужики, – у меня заяц кончался, и захотелось поговорить, – а интересно, почему это зайцы на людей нападают, белки те же, а другие звери нет? Почему не волки, там, или медведи?
– О, ты и сказал, – Рубан, а он был родом из средней полосы, ответил, держа в руке косточку, как дирижерскую палочку. – Ты когда здесь волков и медведей видел? Кто в лесу живет, тот и нападает! Тут ещё лоси водятся и кабаны…
– У-х-р-р-р, – Кулик, кажется, понял что-то важное и поперхнулся, – а много их тут?
– Да нет, раз в год промелькнут вдалеке, – успокоил Рубан.
– Ага, раз в год. Зайцы тоже, небось, не стадами бегали…
У меня создалось впечатление, что меня все-таки поняли. Ребята стали как-то слишком сосредоточенно и молча доедать мясо. Праздничной трапезой это поедание зверей было назвать трудно. Мысль об агрессивных лосях очень тревожила.
– А давайте поставим дежурного на ночь? – осторожно предложил Игорь. – Так, на всякий случай?
– А давайте все-таки попробуем разобраться, что же такое случилось, что мирный кролик стал агрессором? – Меня интересовала суть явления, а не возможный приход хищного рогатого скота. – Может, нас опрыскивают чем-то таким в лагере, что они от запаха бесятся?
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание - Михаил Бочкарев - Современная проза
- Грета за стеной - Анастасия Соболевская - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- 17 м/с - Аглая Дюрсо - Современная проза
- Белая стена - Антонио Редол - Современная проза
- Стена - Марлен Хаусхофер - Современная проза
- Третье дыхание - Валерий Попов - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Небо падших - Юрий Поляков - Современная проза