Форма входа
Читем онлайн Испытание чудом. Житейские истории о вере - Монахиня Евфимия
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Я проработала на заводе год. Там меня приняли в комсомол. А потом вместе с Пашкой послали учиться в вечернюю школу для рабочих – поскольку, как нам сказали, каждый комсомолец должен, по завету великого Ленина, «учиться, учиться и учиться». Но я не понимала, на что нам эта учеба? Ведь мы очень даже хорошо работаем и без нее. И куда лучше было бы вместо этого сходить в кино. Или даже просто отоспаться… Однако Пашка нашла способ помочь нашей беде, заняв для нас обеих удобное местечко на заднем ряду. Там можно было незаметно перешептываться, грызть семечки, ковырять краску на парте, а иногда даже вздремнуть. После этого я в очередной раз убедилась, насколько мне повезло с подругой!
***Но тогда я впервые рассердилась на Пашку – и угораздило же ее разбудить меня! Я открыла глаза и увидела стоящую у доски незнакомую женщину. Она назвалась Антониной Арсеньевной и сказала, что будет вести у нас немецкий язык. На вид она была лет сорока. Круглолицая, в синем шерстяном платье с белым воротником. С волосами, расчесанными на прямой пробор. И, пока я жива, буду помнить ее именно такой[23].
Однако тогда, едва увидев новую учительницу, я сразу же ее невзлюбила. Потому что она была не такая, как мы, рабочие. Она держалась и говорила иначе. Таких людей, как она, у нас называли «бывшими» и считали врагами. А врага можно только ненавидеть.
***Действительно, спустя несколько дней моя неприязнь к новой учительнице перешла в самую настоящую ненависть. Потому что она сразу же дала понять – отныне нам придется не просто присутствовать на занятиях, а именно учиться, причем учиться всерьез. Может, кто и смог бы это стерпеть, но не мы с Пашкой. К счастью, она и тут быстро придумала, как помочь нашему горю:
– Ничего, Катька! – усмехнулась она, хлопнув меня по плечу. – Отольются кошке мышкины слезки… А я вот все думаю – и чего это она на нас так взъелась? И сдается мне, потому это, что она враг народа. Вот что, Катька, попробуй-ка ты разузнать, кто она такая и откуда к нам заявилась. Тут-то мы ее на чистую воду и выведем…
На другой же вечер, после занятий, дождавшись, когда учительница отправится домой, я, по Пашкиному совету, незаметно последовала за ней. Она шла быстро, так что вскоре мы оказались возле одного из домов на Петроградском проспекте[24]. Войдя во двор и осторожно прикрыв за собой калитку, она постучала в дверь. Ей отворил какой-то бородатый человек в темной рубахе и круглых очках. На рабочего он явно не походил. А вот на врага народа, какими я их представляла, даже очень.
Поскольку собаки во дворе не было, я осмелела и, подождав, когда на улице окончательно стемнеет, подкралась к дому. Увы, его окна находились слишком высоко от земли… Тогда я нашла возле сарая полено потолще и, балансируя на нем, прильнула к одному из освещенных окон, неплотно прикрытому ситцевой занавеской. И снова увидела бородатого незнакомца. Только теперь вместо темной рубахи на нем была длинная черная одежда. Он стоял спиной к окну, не замечая меня…
И тут я почувствовала чей-то пристальный взгляд и резко обернулась. Что было потом – не помню.
***Первым, что я увидела, когда очнулась, были глаза. Большие серые глаза, лучащиеся добротой и участием. И лицо, простое женское лицо, тоже очень доброе. Это была учительница Антонина Арсеньевна, прикладывавшая к моей голове полотенце, смоченное холодной водой. Поодаль, позвякивая ложечкой, размешивал что-то в стакане человек в черной одежде. Тут я вспомнила, что такая одежда называется рясой. Значит, он был священником.
Забегая вперед, скажу, что на самом деле в доме на Петроградской жили трое. И человек в рясе был не просто священником, а епископом. Или, как иначе говорили, архиереем. Монашеское имя его было Парфений. Антонина Арсеньевна приходилась ему младшей сестрой. Между прочим, оба они были очень образованными людьми. Антонина Арсеньевна училась в Киевской женской гимназии, а потом четыре года – в Москве, на историко-философском факультете тамошних высших женских курсов. А ее брат в свое время окончил Киевскую духовную академию, получив ученую степень кандидата богословия. После чего еще около года проучился за границей, в Берлинском университете. Тем не менее они держались очень просто и скромно, не гордясь своими знаниями. Вместе с ними жила очень приветливая старушка, их мать. Звали ее Анной Васильевной. Как потом оказалось, она была вдовой купца.
Человек в рясе был не просто священником, а епископом. Или, как иначе говорили, архиереем. Монашеское имя его было Парфений
Купчиха, епископ и его сестра… Таких, как они, нас учили ненавидеть как врагов советской власти. Как наших врагов. Да, между нами и ими действительно была бездна. И в тот день я сама убедилась в этом.
***Я рано научилась ненавидеть. С тех пор, как, осиротев, жила у чужих людей, скорее не как приемыш, а как прислуга, которую мог обидеть и обижал любой. Прежде всего потому, что я не могла ответить тем же. А люди особенно любят причинять зло именно беззащитным. Впрочем, в городе, куда я в конце концов сбежала, было не лучше – в нашем бараке не проходило и дня без перебранки и перепалки. Что же до радостей – их было немного. И сводились они, по большей части, к выпивке или покупке какой-нибудь обновки, которая, даже будучи припрятанной от чужих завистливых глаз, однажды все-таки бесследно пропадала. Неудивительно, что я привыкла видеть врагов во всех людях. Кроме разве что Пашки. И поступать с ними соответственно, если они были слабее меня. Так, как в свое время поступали со мной.
Оказалось, на свете есть совсем другие люди – которые на ненависть отвечают любовью, а на зло – добром
И вдруг оказалось, что на свете есть совсем другие люди. Которые относятся по-доброму не только друг ко другу, но и к чужим. Более того – даже к врагам. Которые на ненависть отвечают любовью, а на зло – добром. Причем не потому, что слабы, а по какой-то совсем другой, непонятной мне причине.
Я провела в их доме почти весь следующий день. Благо, он был выходным. Они отпустили меня, лишь убедившись, что со мной все в порядке. За это время мы успели познакомиться. Немного. Но с этого дня для меня словно началась новая жизнь. Не только потому, что с тех пор я уже не могла считать их врагами. Просто после встречи с ними мне захотелось жить иначе. Точнее говоря, лишь узнав их, я начала по-настоящему жить.
***Разумеется, о случившемся я не рассказала никому. Даже Пашке. Хотя, возможно, она все-таки стала что-то подозревать. Ведь грызть семечки и дремать на задней парте ей теперь приходилось в одиночку… Не скрою, на первых порах учеба давалась мне очень нелегко. Но чем дальше, тем больше хотелось узнавать новое. Я не ожидала, что это окажется настолько интересно. Вскоре я начала читать книги. А ведь еще совсем недавно считала их всего лишь бумагой для растопки и самокруток… Разумеется, сначала я без разбора проглатывала все, что попадалось под руку. От инструкции к швейной машинке до взятого в красном уголке журнала «Безбожник». Как раз за чтением этого самого журнала и застала меня однажды проходившая во время перемены по школьному коридору Антонина Арсеньевна. После чего посоветовала записаться в библиотеку при заводском клубе. И для начала взять там «Капитанскую дочку» А. С. Пушкина. Позже, опять-таки по ее совету, я прочла Гоголя, Чехова, Ивана Кольцова и даже кое-какие, чудом сохранившиеся в заводской библиотеке, произведения запрещенного тогда Достоевского… А казалось бы, что ей было за дело до какой-то там рабочей девчонки? Но без нее я бы никогда не узнала, что на свете есть такие замечательные книги. Книги, которые показывали не то, насколько зол и низок бывает человек, а прежде всего то лучшее, что все-таки таится в нем.
***Еще раз повторю – этой женщине я обязана всем. Не только тем, что благодаря ей стала, как говорится, образованным человеком и уже который десяток лет преподаю в школе литературу. Именно она привела меня к вере. Но об этом потом. Пока же расскажу то, что знаю о ней. Сама Антонина Арсеньевна никогда не говорила о себе. И наше общение ограничивалось лишь краткими разговорами в школьном коридоре во время перемен. Поэтому многое из того, о чем пойдет речь дальше, стало мне известно только совсем недавно.
Я уже упоминала о том, что ее брат был епископом. У нас в Архангельске он отбывал ссылку. В те годы тут можно было встретить немало таких ссыльных священнослужителей. Почти все они очень бедствовали. Ведь тот, кто осмеливался помочь им, сам рисковал не только свободой, но и жизнью. А она по доброй воле приехала сюда именно для того, чтобы помогать брату. Как до этого, в начале 30-х годов, так же добровольно последовала за ним во вторую его ссылку – в Казахстан.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Испытание чудом. Житейские истории о вере - Монахиня Евфимия бесплатно.
Похожие на Испытание чудом. Житейские истории о вере - Монахиня Евфимия книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Ночь исполнения желаний - Четан Бхагат - Современная проза
- Как мамочка за чудом ходила - Ирина Семина - Современная проза
- Сердце-зверь - Герта Мюллер - Современная проза
- Немезида - Филип Рот - Современная проза
- Жена монаха - Владимир Курносенко - Современная проза
- Этюды в жанре Хайбун - Владимир Курносенко - Современная проза
- Еще один шанс любить - Янина Пилипенко - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
