Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зло в чистом виде не имеет смысла анализировать. Оно может быть только уничтожено, но попытка уничтожить зло порождает столько же проблем, сколько решает, если не больше. Все религии учат тому, что история человеческого существования представляет собой борьбу со злом. Описание людей как «зла» соблазнительно, потому что не требует рефлексии и привлечения контекста. Превращение «ненависти» в «зло» лишает «ненависть» присущей ей двойственности. Как отмечает британская журналистка Барбара Ганл в еженедельнике New Statesman, это приглашение «узнать врага в лицо». И американская администрация, и талибское руководство описывают друг друга в терминах зла. Президент Буш заявил: «Наша война—это война против терроризма и зла», на что мулла Мухаммед Омар, лидер режима талибов, сообщил, что он никогда не признает правительство, учрежденное в Афганистане Соединенными Штатами при поддержке ООН, так как оно состоит из «творцов зла». По словам муллы Омара, «Америка сама сотворила зло, которое на нее напало». Однако подобные общие рассуждения ничего не проясняют. «Ось зла» ничего не сообщает нам о жизни граждан Ирака, Ирана и Северной Кореи, — пишет Ганл. — Это делается для того, чтобы мы знали, кто наши враги. Благодаря тому, что о них говорится как о «зле», нам не нужно спрашивать себя, почему они ведут себя именно таким образом, почему они чувствуют себя оскорбленными и угнетенными и выбирают самоубийственный террор, а не демонстрации протеста и политические переговоры. В свете подобных описаний «зла», вопросы, на которые нам нужно получить ответ, отступают на второй план. Зло требует противостояния, а не анализа и понимания»19.
Зло — моральная проблема, но гораздо более сложная, чем это позволяет предположить элементарная политическая риторика. Можно вспомнить леденящую душу фразу из пьесы Т. С. Элиота «Убийство в соборе»: «грех умножается, когда творят добро». Об этом же Элиот писал в поэме «Четыре квартета»: «Ведь все, что ты вершил другим во благо, / Как выяснится — сделано во вред.» Даже самые сильные личности не всегда оказываются информированы о последствиях своих решений. Часто говорят, что можно быть мудрым, но недальновидным. Однако в строках Элиота ощущается то, что мы далеки от ясного понимания, что наши представления о добре и зле являются не моральными суждениями, а частными оценками, которые делаются в собственных интересах. Мы способны делать то, что считаем добром и тем не менее делаем зло себе и другим людям. Только при внимательном исследовании и рассмотрении с различных углов зрения мы почувствуем вещи такими, какими они в самом деле являются.
Мишени для атак 11 сентября были выбраны осознанно, и этот выбор непосредственно касается вопроса о том, за что люди ненавидят Америку. Всемирный торговый центр, самый высокий небоскреб мира, был символом глобальной экономики. Его фундамент находится глубоко в земле самого космополитичного города самой богатой страны на Земле. Пентагон—центр управления военной мощью самой могущественной нации в человеческой истории. Америка—единственная и уникальная сверхдержава. Однако теперь, после трагедии, земная власть и все ее плюсы и минусы уже не прельщают американцев. Не только правительства и государственные чиновники озабочены тем, что благие, намерения могут принести вред другим людям, «умножить грех, творя добро». Как сказал Рональд Дж. Херринг, директор Центра международных исследований Корнеллского университета, выступая во время международного конгресса работников образования: «Американская раскрепощенность на международной арене многих приводит в недоумение. Но одних лишь благих намерений здесь недостаточно. Большинство американцев не воспринимают нашу международную политику с точки зрения ее целей и задач—или вообще ею не интересуются». Хер-рпнг категорически не согласен с мнением президента Буша, что «они» ненавидят американские свободы. Херринг считает, что люди всего мира возмущены злоупотреблением Соединенных Штатов своей властью гораздо больше, чем американскими свободами:
«Те, кто чувствуют себя отодвинутыми на второй план, обманутыми, униженными или оскорбленными нашей властью, не являются частью нашего интерсубъективного сообщества. Мы только сейчас начинаем иметь дело со злостью, с ее распространением и выявлением коренных причин этого явления.
Ирония судьбы заключается в том, что поиск причин считается непатриотичным. Очевидно главное: если мы не сможем понять эти причины, то та угрожающая ситуация, в которой мы находимся и которая нас так беспокоит, углубится и станет еще опаснее. Мы оставим свой страх в наследство следующим поколениям»20.
Очевидно, что сутью исследуемого нами вопроса является то, как Америка воспринимает других и как другие воспринимают Америку. Америка—прямо или косвенно — влияет на жизнь любого человека, общества или нации на планете. Поэтому вопрос «За что люди ненавидят Америку?» касается не только американцев, он касается всех людей планеты. Поэт Роберт Берне однажды написал: «Ах, если б у себя могли мы / Увидеть все, что ближним зримо». Мы сможем увидеть себя глазами других, если забудем свои собственные мифы и образы самих себя. Америк много, включая ту, что видна глазами других стран—жертв американского влияния. Но может ли одна Америка увидеть другую Америку?
Итак, мы подходим к последней составной части нашего вопроса, к «Америке». В своей статье для журнала National interest, под названием «Кто боится дядю Сэма?» немецкий международный обозреватель Иозеф Иоффе назвал Америку «угрожающей и соблазняющей, чудовищной и образцовой»21. Он, вероятно, прав. В то время как американцы пытаются понять, за что их ненавидят, весь мир испытывает к Америке любовь-ненависть. Средний житель любой страны знает об Америке больше, чем о любой другой стране или нации. Мнения Америки о других странах, отраженные в средствах массовой информации, и массовая культура, в сфере которой Америка безусловно является лидером, потребляются людьми во всем мире. И наоборот, американская общественность мало осведомлена о международных новостях, меньше знает о зарубежной массовой культуре, ею руководят выбранные представители, которые никогда не действовали за пределами Америки.
Такая огромная страна, как Америка, не может быть монолитной. Тем не менее ни одна страна не стремится так продемонстрировать чувство единства, общей идентичности, всеми разделяемое наследие общих традиций. Ни одна из новоиспеченных независимых стран третьего мира не озабочена в такой степени культивированием национального характера в своих гражданах, и не стремится сделать свою национальную символику повсеместно известной и почитаемой. Учение Америки о самой себе известно остальному миру благодаря широком} распространению американских средств массовой информации и культуры потребления. Как предполагает Иоффе, имеется некая тонкая двойственность в реакции остального мира на Америку. Противоречиями внутри Америки и в ее истории больше озабочен окружающий мир, чем сами американцы, которые даже не всегда готовы к участию в дискуссии на эту тему. Как заметил президент Клинтон, выступая в Калифорнийском университете в 1997 году: «Мы родились благодаря конституции, отменившей рабство, и декларации независимости, где утверждается, что все мы созданы равными. Мы вели кровавую войну во имя отмены рабства, но оставались неравными по закону еще столетие. Мы продвигались по американскому континенту во имя свободы, но тем не менее мы согнали коренных американцев с их земли. Мы приветствуем иммигрантов, но каждая новая волна испытывает дискриминацию».[33] Подобное заявление из уст неамериканца было бы воспринято как открытая враждебность. Но в нашем мире, где доминирует американское влияние, остальной мир не может не принимать всерьез Америку и все, что с ней связано.
Но чтобы более полно понять враждебность, испыты- ваемую по. отношению к Америке, нам нужно выяснить, как сами американцы воспринимают Америку. Чтобы это сделать, говорит Лен Дал, преподаватель Калифорнийского университета, объездивший весь мир в качестве эксперта ЮНЕСКО по здоровью и урбанистической среде обитания, «нам нужно проанализировать американское бессознательное, пространство, в котором находятся мифы американцев и их образы самих себя»:
«Представьте себе, к примеру, американскую элиту, англосаксов с большой буквы. Они приехали сюда из Европы, потому что их там притесняли и они ненавидели европейский стиль правления. Поэтому их восприятие было всегда мифом в духе Хорейшо Элджер: «Делай все сам!» А если нужно сделать что-то для других, то эти другие будут вашими младшими братьями, которые в вас нуждаются. Такой способ поведения естествен и понятен им, потому что он—образующая часть их мифа. Но подобная позиция унизительна для окружающих, и нет ничего неестественного или иррационального в том, что других она возмущает.
- Учебник “Введение в обществознание” как выражение профанации педагогами своего долга перед учениками и обществом (ч.2) - Внутренний СССР - Политика
- Темное просвещение. Американские консерваторы против Империи и Собора - Ярвин Кёртис - Политика / Публицистика
- Америка в тeни президентства - Даниэль Эстулин - Политика / Публицистика
- Генетическая бомба. Тайные сценарии наукоёмкого биотерроризма - Юрий Бобылов - Политика
- Макиавелли. Очень краткое введение - Квентин Скиннер - Политика
- Введение в Избирательное право и Право референдума - Алексей Валерьевич Шидловский - Политика / Юриспруденция
- Кооператив «Озеро» и другие проекты Владимира Путина - Владимир Прибыловский - Политика
- Национальная история как общественный договор. От экономического гегемонизма к консенсусу традиций - Александр Щипков - Политика
- Речь перед Рейхстагом 30 января 1939 года - Адольф Гитлер - Политика
- Возвышение Китая наперекор логике стратегии - Эдвард Люттвак - Политика