но она продолжала разговаривать с Еленой. Дамира же, начавшая этот разговор, отмалчивалась, будто её это не касалось. Докурив сигарету, она вынула окурок и бросила его вниз по склону обрыва, у которого они все стояли.
— А мне нет! Какого хрена он пишет про какие-то самолёты, потом разрывы и ещё про что-то. Нельзя будто написать всё понятно. Мол, я кобель, ты меня бросила и я ушёл. Всё. Зачем вот это… Ещё ты… ещё ты… Блин, да как там! — на этот раз она повернулась к Служанке и даже ногой в нетерпении топнула.
— Ещё ты дремлешь, друг прелестный… — процитировал она.
— Вот!
На этот раз ей никто не ответил и в разговор не вступил. Она сама замолчала, уставившись в пустое место, будто ожидая ответа, но его не последовало. Вместо этого послышался шум со стороны, Лучезар обернулся. На вершину выехали две телеги и приткнулись в паре метров от их карет, чтобы ехавшие тоже посмотрели на красоты природы.
— Ладно, хватит отдыхать. Поехали, — сказала Варвара.
— Ещё минутку, — ответил Княжич, отстраняясь от Елены и быстро прошёл к дереву. В кармане лежала крупа и крошки, он взял их из большой чаши, что стояла на прилавке в постоялом дворе, специально для этого дела. Следом за ним увязалась Служанка, но её тут же подвинула довольно массивная фигура и рядом оказалась Дамира. Лучезар мелко передёрнул плечами.
— Я всё хотела знать… — начала она, состроив печальное лицо, от которого хотелось… высморкаться, самое меньшее. Лучезар замер. Вот не дают понаслаждаться природой, пообщаться с ней, вдохнуть её, окунуться в неё. — Как твоё самочувствие? Как дела?
Что это: она за него правда волновалась или же пыталась навести мосты, которые сожгла сразу же, как только Милан умер? В суд ни разу не пришла, поселилась в их семейном доме. Ни разу ему даже письма не написала. И сейчас была растерянной, печальной, как будто только что кого-то похоронила. А ещё скромной, словно не она тут была женщиной, обречённой вечно скитаться в поисках мужа, потому как мужья дохли, как тараканы от отравы.
— Отлично, — улыбнулся он, чуть подумав. Отметил, как она расслабилась, заулыбалась.
— Я рада за тебя, — произнесла она глубоким голосом.
— За что именно? — невинно спрашивал Лучезар, ссыпая в скворечник зёрна и крошки.
— За… что? За всё, — растерялась она.
— Что тут? — вопросила Елена, протиснувшись ужом между ними и своим тощим тельцем оттолкнув массивную Дамиру. Неожиданно Лучезар подумал о Кощее, побратиму бы Дамира пришлась по вкусу.
— Да вот, кормушка, — ответил Княжич и насыпал в резной, красивый домик вторую жменю зерна с крошками. Сидевшие там птицы, тут же задолбили клювами по дереву, вбирая лакомство, затем быстро вылетели из домика, устремившись в разные стороны. Кормушка опустела, но Елена довольно заговорила:
— Ой, я тоже так хочу… Эй, ты! — крикнула она в ухо Лучезару, но говорила это Служанке. — Быстро сбегай, принеси чего-нибудь…
— Не надо, — остановил Служанку Лучезар. — Держи, — и Княжич насыпал в ладонь Елены несколько зёрен и семечек от подсолнечника.
Назад шли медленно, с одной стороны висла на руке Елена, с другой стороны под руку взяла Дамира, неожиданно и резко перешагнув через, казалось бы до этого, отделявшую их друг от друга стену. Но Лучезар хотел, чтобы она продолжала его бояться. Впрочем, пусть расслабится, и тогда отчаяние на лице проступит отчётливо, особенно когда он занесёт меч, дабы срубить ей голову.
— Знаешь, Елена, не красиво прерывать людей, когда они беседуют, — наставительно, будто старшая сестра, хотя была на несколько лет младше, заговорила Дамира.
— Ой, да перестань ты, — фыркнула Елена. — А то я не знаю, какого хрена ты к Лучику подошла. Трахаться захотелось, — выплюнула она оскорбление, будто сама была невинной и чистой, как слеза младенца.
— У тебя скверный характер, — тут же укорила Дамира подругу, которая может и подругой ей не была.
— На себя посмотри, — зашипела ядом Прекрасная. — У тебя муж есть. Вот с ним и развлекайся. А одиноких красавчиков оставь одиноким красавицам. Правда, Лучик? — и оказалась впереди него, чтобы обнять за шею и прижаться к телу, пытаясь урвать поцелуй. Княжичу пришлось чуть отклониться назад. Наверное, другой мужчина и с удовольствием принял бы внимание красивой женщины, но только не Лучезар.
— Постыдилась бы, — возмутилась Дамира и пошла к своей карете.
— Ой, да отвянь ты, — махнула на неё рукой Елена и опять обняла его, ещё больше прижимаясь. — Там у меня кое-что есть. Хочу тебе показать… Большая, удобная кровать. М, пошли? — промурлыкала она и потёрлась коленкой у него между ног.
— Не могу, — Лучезар сделал ну совсем печальный вид, в пору премию, даже две давать, как лучшему актёру года, взял её руки и, отцепив их от себя, опустил. — Вон там, вниз по дороге, лес холеры…
— Холеры? — покривилась она и в глазах мелькнул лёгкий страх.
— Ага. Нужно быть на чеку, — сказал он, затем сногсшибательно улыбнулся и подтолкнул её к розовой карете, а сам пошёл к зелёной. Забравшись внутрь, хлопнул дверью. Служанка уже была внутри. Вот честное слово, ладно Елена, он готов наступать себе на горло и делать то, что она желает, однако Дамира… Вот уж с кем он точно не сможет, так это с ней. И даже думать об этом было тошно.
По мнению Лучезара они тащились медленно. А всё потому, что Елене Прекрасной нужны были удобства и туалет тем более. И не ей одной. Чтобы отдать дань природе под кустом или же полить деревце, одиноко чахнувшее у самого края дороги, казалось молодёжи, выросшей в роскоши и в Большой Столицы, жутью. Потому спустившись с перевала ближе к полуночи, и благополучно миновав лес холеры — Лучезар открыл даже окно, чтобы насладиться видом высоких, будто отражение чьих-то теней, застывших вдалеке деревьев, — они остановились у дорожного двора, который принял их, но в таких местах, как известно, номеров не было.
Елена, Игнатушка, Аннушка и даже Дамира начали было возмущаться, что за варварское место, здесь обязательно должна быть лежанка двухместная с мягкой периной и подушками, застеленная шёлковыми простынями, но Варвара их осадила и попросила не позорить её. Однако туалет и умывальник им понравился, и еда тоже. Елена с удовольствием съела три зажаренные куриные ножки и утолила жажду пивом. Заказав тарелку горячего супа и три стакана крови, Лучезар присел за столик, что был рядом с тем, который заняла молодая группа — так получилось, что ему там места не оказалось. Правда к его столику, конечно же, подсела Служанка, а потом Елена с Дамирой.
Между двумя
