чётко и определённо узнает о них, как это уже случалось в преддверье надвигающейся опасности.
— Всё! — Прошептали его губы. — Приду домой и покаюсь. Расскажу всё, что у меня произошло с Габриэлой. Пусть решает, как ей поступить. Только она должна понять, что я не имею никакой любви к Габриэле! Только болезненная страсть, противостоять которой мне невозможно. Решено!
Он оглянулся по сторонам, боясь, что кто-нибудь мог услышать его бормотание.
Дома Хуан напустил на себя весёлый вид, но Мира с подозрением смотрела в его шкодливые плутоватые глаза. Спросила с очень серьёзным видом:
— Хуан, ты хочешь мне сказать что-то очень важное?
— Ты как всегда права, моя любимая девочка! Только я так боюсь этого разговора, что не решаюсь его начать. Может, нальёшь мне вина?
Мира в молчании налила кружку вина. Хуан жадно выпил, вытер тылом ладони губы и усы. Мира напряжённо молчала в ожидании.
— Я бы не хотел, чтобы меня подслушали. Томаса рядом?
— Она на кухне, Хуан. Начинай, я слушаю.
Тот посмотрел на её серьёзное лицо, побледневшее и ожидающее.
— Только выслушай меня, Мира, без возражений. Я скажу всю правду. И решать будешь ты. — Он помолчал немного, собираясь с духом. Мира продолжала молчать. — Я тебя очень люблю, моя дорогая Мира! И никого не любил так, как тебя. Ты мне очень дорога, поверь! Но со мной происходит что-то странное. И это длится очень давно. Ещё с тех пор, как я жил в Долине, где находилась Габриэла. Я тебе уже говорил об этом.
— Габриэла? Моя старшая сестра? Я помню, что ты признавался в связи с ней. Но это было давно, до… — она замолчала, не находя нужных слов. — Ты понимаешь.
— Да, Мира! Я понимаю. Я тебе говорил, что много раз клялся ей, что не люблю её, и это было правдой. Но меня захватывала страсть к ней, и совладать с этим я был не в силах. Но то было раньше. Теперь у меня обязательства перед тобой, милая моя Мира!
— Если тебе трудно, то можешь не продолжать, Хуан! Я уже знаю, что произошло между вами. Ты её встретил, да?
— Да! К моему ужасу и сожалению.
— Ты хочешь продолжать? — голос Миры был строг, слегка с дрожащими оттенками, что говорило Хуану о сильнейшем волнении, сдерживающемся её волей.
— Хочу! Это мне необходимо, любовь моя! Я не могу больше так жить, тем более что теперь она рядом. Мы встретились у дона Мануэля. Зачем я туда пошёл?
Мира сидела в молчании, не сводя сверлящего взгляда с лица Хуана.
— Ты позволишь мне продолжать? Прошу тебя!
Девушка молча кивнула.
— Кроме страсти к твоей сестре, я ещё испытываю к ней сильную антипатию. Но это не останавливает меня. И её тоже! Я надеялся, что больше не встречусь с нею, но судьбе и Господу было необходимо сделать иначе. Видно, они хотят испытать нас! Иначе, как объяснить, что именно в Санто-Доминго оказались мы все? Это промысел божий!
Хуан иссяк и замолчал. Он боялся поднять голову на девушку и тем более посмотреть ей в глаза. Она же продолжала сидеть в молчании, чти пугало Хуана, заставляя думать о самом худшем.
Неожиданно Мира спросила спокойным, но глуховатым голосом:
— Тебе было хорошо с нею?
— Мира! Это необъяснимо! Ты ещё ничего не испытала и не можешь судить о подобных делах! И мне не удастся правильно объяснить их. Одно могу сказать с уверенностью. Я очень тебя люблю. Я готов жизнь отдать, если такое потребуется за тебя, но в случае с Габриэлой я почти бессилен. Теперь суди меня! Я готов на любое твоё решение. Если ты не сможешь меня простить — я уеду, и больше ты меня никогда не увидишь и не услышишь! Тебе решать!
Мира долго не говорила ни слова. Хуан терпеливо ждал, понурив голову и тяжело вздыхая. Наконец девушка сказала тихо, с остановками:
— Ты сказал правду и я тебе благодарна. Но решить вот так сразу я не могу. Мне надо много подумать, посоветоваться, и тогда я тебе всё скажу.
— С кем советоваться ты задумала? С Томасой?
— Может быть, — Мира бесстрастно посмотрела на Хуана. — Только прошу больше не появляться здесь. Скажи, где тебя найти, и ты получишь ответ на моё решение. А теперь уйди. Я хочу остаться одна.
Слова Миры так не вязались с её юным возрастом. Будто это говорила умудрённая опытом долгой жизни женщина, а не юная девушка. Это не удивило Хуана.
Он тихонько вышел, притворил дверь. Постоял в темноте и так же тихо вышел на улицу. Голова пульсировала, мыслей в ней не было. Оглушённый и опустошённый, Хуан направился на постоялый двор.
Ночь он провёл в размышлениях, часто прерываемых отчаянным желанием всё бросить и податься на родину, захватив свои сокровища.
Глава 20
Прошло не менее двух недель, прежде чем Хуан получил записку от Миры. Её принёс Бласко, оставшийся с ними, упросивший Хуана позволить служить под его началом.
Хуан пристально смотрел в серьёзное лицо матроса.
— Как настроение у сеньориты?
— Трудно сказать, сеньор. Вроде спокойная, но всё равно что-то её гложет. Последние два дня вроде бы повеселела. Сегодня улыбнулась мне, и я почти уверился, что что-то произойдёт, И вот я у вас, дон Хуан.
— Ты останешься у меня или должен идти домой?
— Как прикажете, сеньор. Сеньорита мне ничего не приказывала. В письме должно быть всё написано. Вы прочтите.
Хуан с волнением развернул лист.
«Хуан, прошу посетить наш дом. Я приняла решение. Несколько раз советовалась с бабушкой. Поспеши. Я жду! Эсмеральда Фонтес.»
Хуан посмотрел на Бласко. Тот неопределённо пожал плечами.
— Она приглашает меня к себе. Пошли быстрее! Мне страшно, но я горю желанием получить хоть какой-то определённый ответ и решение.
Мира встретила Хуана в комнате одна. Кивнула Бласко на дверь и тот молча удалился, тихо прикрыв дверь.
Хуана поразила худоба Миры. Она подурнела, осунулась и побледнела. Лицо потеряло смуглый оттенок, и её смело можно было принять за чистокровную испанку.
— Садись, Хуан, — предложила Мира. — Мне приятно видеть тебя таким же, как прежде. Ты здоров?
Хуан с удивлением смотрел на Миру, не решаясь сказать слово. Он только пожал плечами, ожидая продолжения.
— Что ты молчишь? — спросила Мира.
— Я уже всё сказал, Мира. Еду твоего решения.
— А что ты решил? Ты ведь много думал, так ведь?
— Естественно. Что ещё мне оставалось? Жду твоего решения.
— Я тоже много думала, советовалась. Знаешь, что мне говорила бабушка?
Хуан в недоумении
