Материальные интересы солдат сражающейся армии учитывались в утвержденном Колчаком постановлении Совета министров от 14 марта 1919 года, которое предписывало «предоставить военнослужащим Русской армии и флота, принимавшим участие в борьбе за возрождение России… преимущества и льготы по земельному и хозяйственному устройству в местностях, предназначенных для водворения переселенцев» (те же преимущества предоставлялись и семьям убитых). Верховным Правителем устанавливалось «преимущественное перед всеми остальными лицами, в течение десяти лет со дня издания сего закона, право устройства на всех открытых для водворения переселенческих участках» и «исключительное, в течение того же срока, право устройства на особых участках, предоставленных Министерством Земледелия для устройства только названных воинов и их семей». Земля передавалась «на праве собственности», а предоставляемые льготы включали приобретение с двухлетней рассрочкой «предметов сельско-хозяйственного и рабочего оборудования» из запасов министерства земледелия и бесплатное получение казенного леса, если на отведенных участках леса для построек не хватало. Напротив, трусливый солдат и тем более сознательный предатель подлежали наказанию, о чем гласил приказ Колчака от 14 мая:

«1) Все движимое имущество сдавшихся добровольно в плен или перешедших на сторону противника, а также лиц, добровольно служащих на стороне красных, конфисковывать в пользу казны.

2) Собственную землю лиц тех же категорий конфисковывать в распоряжение Правительства и передавать для удовлетворения нужд солдат и их семей, пострадавших во время настоящих военных действий.

3) Во время ведения операции упомянутых выше предателей и изменников в плен не брать, а расстреливать на месте без суда; при поимке же их в дальнейшем будущем [ – ] арестовывать и предавать военно-полевому суду».

Та же логика – верные своему долгу должны поощряться за счет противника – звучит и в указе Верховного Правителя от 21 июня, изданном после подавления значительных очагов красной партизанщины: «Государственные земли, входящие в состав наделов селений Тасеева Канского уезда и Степно-Баджейского Красноярского уезда Енисейской губернии, изъять из пользования крестьян названных селений и обратить в земельный фонд, предназначенный для устройства воинов в порядке закона 14-го марта 1919 года».

Сочетание моральных и материальных способов влияния на подчиненных видим мы и в действиях Колчака в октябре, накануне катастрофы, по отношению к солдатам Воткинской дивизии, в значительной степени состоявшей из добровольцев – рабочих Воткинского завода (аналогичный состав имела и Ижевская дивизия). Во время поездки на фронт, оказавшись в расположении Воткинцев, адмирал обратился к солдатам с укором: «Я должен сказать вам откровенно, что в последнее время ваша былая слава померкла. Я давно не слыхал о вашем участии в боях. Между тем ижевцы, ваши родные братья, за последнее время участвовали в ряде боев и показали такую доблесть, что я везу им георгиевское знамя. Я хотел бы, чтобы и вы не отставали от них» (нам непонятно, почему Гинс – свидетель этой речи – почувствовал в ней «какую-то деланность и холодность»). Но наряду с этим упреком, постановлением Совета министров от 31 октября, утвержденным Колчаком, предписывалось «во внимание к особым заслугам, оказанным Воткинцами Родине, выдать на каждого эвакуировавшегося служащего, мастерового или рабочего Воткинского завода пособие… исходя при его исчислении из расчета шестисот рублей за каждый месяц, в течение коего тому или иному служащему, мастеровому или рабочему не было предоставлено работы»; таким образом, боевыми делами Воткинцев-добровольцев было заслужено поощрение и их землякам-беженцам.

В одном из процитированных нами документов уже прозвучали зловещие слова «в плен не брать», вообще считающиеся одним из лейтмотивов «беспрецедентных по жестокости» гражданских войн. Эту точку зрения как будто подтверждают и воспоминания Гинса, так передававшего слова адмирала: «Гражданская война должна быть беспощадной. Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем, или они нас. Так было в Англии во время войны Алой и Белой розы, так неминуемо должно быть и у нас, и во всякой гражданской войне». Здесь следует оговориться, что даже по советским данным численность коммунистов в рядах трехмиллионной Красной Армии к тому моменту составляла 121000 человек, то есть всего 4 % (на всех фронтах и в тылу), – может быть, потому, что само членство в партии являлось сознательным выбором, присоединением к лагерю разрушителей России, и зачисляли туда с большим разбором. Но если возмездие за такой выбор было с точки зрения Александра Васильевича хотя и суровым, но справедливым и, кажется, единственно возможным, – то гораздо менее осмысленной и целесообразной представляют обычно его политику по отношению к основной массе красноармейцев и красных командиров, в том числе бывших офицеров-«военспецов».

Генерал Пепеляев возлагал вину за неоправданную строгость на Лебедева, считая «роковым» его приказ «всех взятых… предавать суду»: «Приказ этот настолько не соответствует жизни, что мне непонятна цель, которой хотел достигнуть отдававший его». Вообще говоря, такой приказ и заложенная в нем «идеология» вполне соответствовали взглядам Лебедева, как мы знаем, исповедовавшего принципы «регулярства» (с которыми согласовывалась необходимость производить расследование деятельности офицеров, перешедших на большевицкую службу) и старавшегося глядеть на положение в стране без розовых очков. О последнем свидетельствует, в частности, подготовленное ближайшим сотрудником Лебедева, полковником Г.В.Леоновым, в конце января 1919 года приказание именем Колчака о формировании «при каждой стрелковой дивизии и отдельной стрелковой бригаде» по отдельному Егерскому батальону. В качестве причин формирования назывались недостатки войск, которые «не могут считаться сплоченными и безусловно надежными», сами же батальоны в руках начальников дивизий или бригад должны были «служить средством» —

«а) Подавления в частях войск могущих возникнуть брожений и беспорядков;

б) Понуждения частей войск к беспрекословному и точному исполнению боевых распоряжений, и

в) Как последний резерв для развития боевого успеха или удержания занятых участков позиции».

Обратим внимание, что Ставка Верховного была озабочена самыми жесткими способами поддержания внутренней устойчивости войск по меньшей мере за три месяца до прискорбных случаев массовой сдачи или перехода к противнику, облегчивших красным их контрнаступление в конце апреля – мае; что, кроме того, к лету 1919 года далеко не во всех дивизиях были сформированы Егерские батальоны, а там, где были, – функции их сводились в основном к последней из перечисленных, и своей задачи, поставленной Лебедевым и Леоновым, они, в сущности, не выполняли; однако сейчас нам важно даже не это. Относясь столь скептически к собственным войскам, начальник штаба Колчака (и, напомним, доброволец с ноября 1917 года!) просто обязан был сурово относиться и к взятым в плен или перебежавшим от красных «военспецам». Однако кроме начальника штаба Верховного Главнокомандующего был еще и сам Верховный Главнокомандующий, – а он обратился со специальным воззванием «к офицерам и солдатам красной армии»:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

1 ... 128 129 130 131 132 133 134 135 136 ... 169

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память - Андрей Кручинин бесплатно.

Похожие на Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память - Андрей Кручинин книги

Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935–1945 гг. - Карл Дениц - Биографии и Мемуары
Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935-1945 - Карл Дениц - Биографии и Мемуары
Добрые русские люди. От Ивана III до Константина Крылова. Исторические портреты деятелей русской истории и культуры - Егор Станиславович Холмогоров - Биографии и Мемуары / История / Публицистика
Александр III. Истоки русскости - Владимир Александрович Гречухин - Биографии и Мемуары / Исторические приключения
Василий III - Александр Филюшкин - Биографии и Мемуары
Воспоминания - Альфред Тирпиц - Биографии и Мемуары
Дневник; 2 апреля - 3 октября 1837 г; Кавказ - Николай Симановский - Биографии и Мемуары
Очерки Русско-японской войны, 1904 г. Записки: Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. - Петр Николаевич Врангель - Биографии и Мемуары
Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев - Биографии и Мемуары / О войне
Вооруженные силы Юга России. Январь 1919 г. – март 1920 г. - Антон Деникин - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий