Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С лихорадочной поспешностью Елена схватила с ночного столика звонок и вызвала горничную, чтобы та помогла ей одеться. Она решила быть мужественной, но прежде всего должна была узнать имя той, которую Гольфельд считал способной взять на себя эту трудную миссию. Она мысленно перебирала всех своих знакомых девушек, но не было среди них ни одной, которую она тотчас не отвергла бы.
Время, когда она обычно по утрам пила кофе с баронессой и Гольфельдом, еще не наступило, но Елена была больше не в состоянии сидеть в своей комнате и велела отвезти себя в столовую в кресле, так как из-за слабости не смогла бы сама дойти туда. К своему великому изумлению, она узнала от лакея, накрывавшего на стол, что баронесса уже с полчаса как ушла гулять. Это необычайное явление было в данный момент очень удобно для Елены, потому что в окно она увидела Гольфельда, прохаживавшегося по площадке перед домом и не подозревавшего, что за ним наблюдают. У него явно было прекрасное настроение, время от времени он с удовольствием подносил ко рту сигару, и на его губах играла бессознательная улыбка, позволявшая видеть прекрасные зубы. На его лице не было и следа той борьбы, которая мучила всю ночь Елену. Он вовсе не походил на жертву рокового стечения обстоятельств. Или, быть может, это так проявлялась его сильная мужская воля?
Фрейлейн фон Вальде нахмурилась.
— Эмиль! — резко вскрикнула она.
Гольфельд от неожиданности вздрогнул, но быстро подошел к окну и помахал шляпой в знак приветствия.
— Как! — воскликнул он. — Ты уже здесь? Можно мне подняться к тебе?
— Да, — уже мягче ответила Елена.
Через несколько минут Гольфельд вошел в столовую. Его лицо теперь было очень серьезным. Он бросил шляпу на стол и пододвинул стул к креслу девушки. Нежно взяв ее за руки, он заглянул ей в лицо и был, очевидно, поражен его землистым цветом и потухшим взглядом.
— Ты неважно выглядишь, — участливо произнес Гольфельд.
— Это тебя удивляет? — отозвалась Елена, не будучи в состоянии избавиться от неприятного осадка. — К сожалению, я не обладаю способностью через несколько часов после тяжелого испытания смотреть на жизнь так же весело, как и до него. Я завидую тебе.
Елена с упреком посмотрела на его лицо, имеющее цветущий вид. Гольфельд в душе проклинал свою утреннюю прогулку, вернее то, что был неосторожен, дав волю мыслям о Елизавете и будущей победе над ней, и с живостью ответил:
— Ты несправедлива, Елена, если судишь только по моему внешнему виду. Что же, по-твоему, человек, которому приходится примириться с необходимостью, должен жаловаться и плакать?
— Ну, до этого тебе, кажется, очень далеко.
Им овладела необоримая досада: эта уродка осмеливается выговаривать ему! Несмотря на то что он прилагал все усилия, чтобы заставить Елену поверить в его пламенную любовь, он находил, что со стороны несчастной горбуньи было неслыханным самомнением воображать, что она может внушить подобное чувство. Ему стоило большого труда сдержаться, однако он все же пересилил себя и даже сумел изобразить меланхолическую улыбку, что сделало его еще интереснее.
— Если ты узнаешь, почему у меня только что был такой веселый вид, то, вероятно, пожалеешь о своем упреке, — сказал он. — Я представлял себе тот момент, когда подойду к твоему брату и скажу: «Отныне Елена будет жить в моей семье». Не отрицаю, что я думал об этом с чувством глубокого удовлетворения, потому что твой брат всегда с подозрением относился к моим чувствам, дорогая.
Елена со вздохом облегчения протянула ему руку и сердечно произнесла:
— Я верю тебе, и знай: утрата этой веры была бы для меня равносильна смерти. Ах, Эмиль, ты никогда не должен обманывать меня, даже в тех случаях, когда будешь делать это для моего блага. Я предпочитаю услышать ужасную правду, чем мучиться подозрениями, что ты обманываешь меня. Я провела ужасную ночь, но теперь уже овладела собой и прошу рассказать, о какой идее ты говорил вчера. Я ясно понимаю, что не обрету душевное равновесие до тех пор, пока не буду знать, кто станет между нами. Назови мне имя, Эмиль, очень прошу тебя об этом.
Гольфельд опустил глаза. Ему показалось, что дело снова принимает скверный оборот.
— Знаешь, Елена, — наконец начал он, — я не решаюсь говорить с тобой сегодня об этом. Ты очень утомлена, и я боюсь, что серьезный разговор может плохо сказаться на твоем здоровье. Кроме того, вчерашняя идея при дальнейшем рассмотрении показалась мне весьма практичной. Мне будет очень неприятно, если ты, такая взволнованная, упустишь из виду ее выгодные стороны.
— Уж этого я не сделаю! — воскликнула Елена оживленно, приподнимаясь, при этом ее глаза лихорадочно блестели. — Я овладела собой и готова покориться необходимости. Обещаю тебе быть такой беспристрастной, как будто я не люблю тебя…
Она покраснела, потому что впервые произнесла это слово.
— Ну хорошо, — нерешительно начал Гольфельд, не будучи уверенным, что поступает правильно. — Что ты думаешь о девушке из Гнадека?
— О Елизавете Фербер? — воскликнула изумленная Елена.
— О Елизавете фон Гнадевиц, — быстро поправил ее Гольфельд. — Внезапная перемена в ее положении натолкнула меня на такую мысль. До сих пор я не обращал на нее внимания и заметил только, что она скромна и, похоже, очень спокойна.
— Как? В этой восхитительной девушке ты не заметил ничего, кроме скромности и спокойствия?
— Ну да, — равнодушно подтвердил Гольфельд. — Я помню, что ты часто сердилась на свои пальцы, тогда как она совершенно спокойно начинала пьесу и играла до тех пор, пока и у тебя получалось следовать за ней. Это мне тогда понравилось. Я считаю, что у нее очень ровный характер, а у моей будущей жены должен быть именно такой. Непременно! Кроме того, нельзя отрицать, что она тебя обожает, и, таким образом, главное условие было бы выполнено. К тому же она росла в очень скромных условиях, так что не будет предъявлять больших требований и легко освоится с новым положением и будет тебе другом. Я думаю, что она не лишена такта, хорошо воспитана и…
— Нет, нет! — вскричала вдруг Елена, резко приподнимаясь и прерывая его. — Это бедное очаровательное дитя заслуживает, чтобы ее любили!
Внезапно собачий вой прервал ее и заставил громко вскрикнуть. Гольфельд наступил на лапу своей Диане, которая пришла вместе с ним и разлеглась у его ног. Эта случайная оплошность пришлась очень кстати, так как слова Елены показались Гольфельду столь комичными, что он еле удержался от смеха. Он открыл дверь и выгнал прихрамывавшую собаку из столовой. Когда он вернулся к девушке, то уже вполне овладел собой.
- Семь нот любви - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Тайна старой девы - Евгения Марлитт - Исторические любовные романы
- Эгоист - Эльза Вернер - Исторические любовные романы
- Немного грешный - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы
- Брак по расчету - Николь Джордан - Исторические любовные романы
- Идеальный брак - Лана Кор - Исторические любовные романы
- Развеянные чары - Эльза Вернер - Исторические любовные романы
- Рено, или Проклятие - Жюльетта Бенцони - Исторические любовные романы
- Мельник и Мавка - Ольга Самсонова - Исторические любовные романы / Мифы. Легенды. Эпос / Прочее
- Белый рыцарь - Жаклин Рединг - Исторические любовные романы