говорил повелительными фразами, не терпящими возражений, которые становились еще более резкими из-за почти болезненного впечатления от тона, пронизывавшего все его слова. Этот тон выражал твердую убежденность в том, что его миссия – властвовать над умами людей и предписывать им свои законы. Передо мной стояло воплощение демократического диктатора, какое только можно вообразить.

Павел Васильевич Анненков[170]

Рассказ американского сенатора

На тот момент ему было не многим более 30 лет, но он уже был признанным главой передовой социалистической школы. Несколько плотноватый мужчина с широким лбом, очень черными волосами и бородой, с темными блестящими глазами сразу же привлекал всеобщее внимание. Он пользовался репутацией человека чрезвычайно начитанного и ученого <…> Высказывания Маркса действительно были полны смысла, логичны и ясны, но я никогда не видел человека, чье поведение было бы столь вызывающим и невыносимым. Ни одно мнение, отличавшееся от его, не удостаивалось даже снисходительного рассмотрения. Каждого, кто ему противоречил, он окатывал волной презрения; ко всякому аргументу, который ему не нравился, он относился либо с язвительным пренебрежением, либо накидывался с гневными упреками на мотивы того, кто его выдвинул. Я особенно отчетливо помню, с каким презрением он произносил слово «буржуа»: и как буржуа – то есть как отвратительный пример глубочайшего умственного и нравственного вырождения – он осуждал каждого, кто осмеливался возражать против его мнения.

Карл Шурц[171]

Рассказ прусского фельдфебеля

Сначала мы пили портвейн, затем кларет – красное бордо, а потом шампанское. После красного вина Маркс совсем охмелел. Именно этого я и добивался, потому что в то же время он стал гораздо более открытым, чем, возможно, был бы в противном случае. Я узнал правду о некоторых вещах, которые иначе остались бы лишь домыслами. Несмотря на выпитое, Маркс до последнего момента господствовал в разговоре.

Он произвел на меня впечатление человека, обладавшего редким интеллектуальным превосходством, и, очевидно, являлся выдающейся личностью. Если бы его сердце соответствовало его интеллекту и если бы в нем было столько же любви, сколько и ненависти, я бы прошел ради него сквозь огонь, хотя в конце он выразил свое полное и откровенное презрение ко мне, а до этого лишь мимоходом намекнул о своем презрении. Он был первым и единственным из всех нас, кого я признал бы вождем, поскольку являлся человеком, который никогда не отвлекался на мелочи, когда речь шла о великих событиях.

И все же, учитывая наши цели, приходится сожалеть, что этому человеку с его прекрасным интеллектом не хватает благородства души. Я убежден, что опаснейшее личное честолюбие вытравило из него все хорошее. Он смеется над дураками, которые твердят его пролетарский катехизис, так же как он смеется над коммунистами а-ля Виллих и над буржуазией. Единственные люди, которых он уважает, – это аристократы, настоящие, те, кто хорошо сознает свою аристократичность. Чтобы не допустить их к власти, ему нужен собственный источник силы, который он может найти только в пролетариате. Поэтому он приспособил свою систему к ним. Несмотря на все его заверения в обратном, целью всех его начинаний было личное господство.

Э[нгельс] и все его старые соратники, несмотря на их дарования, находятся далеко позади и ниже его; и, если они осмеливаются на мгновение забыть об этом, он ставит их на место с бесстыдной наглостью, достойной Наполеона.

Густав Техов в письме Шиммельпфеннигу[172]

Рассказ верного последователя

Никто не мог быть добрее и справедливее Маркса в том, что касается воздаяния другим по заслугам. Он был слишком велик, чтобы завидовать, ревновать или возвеличивать себя. Но питал такую же смертельную ненависть к ложному величию и притворной славе чванливых бездарей и пошляков, как и к любому роду обмана и притворства.

Из всех великих, малых и средних людей, которых я знал, Маркс – один из немногих, лишенных тщеславия. Он был слишком велик, силен и горд, чтобы быть тщеславным. Он никогда не изменял себе, он всегда был самим собой. Он, как ребенок, не умел носить маску или притворяться. До тех пор пока социальные или политические причины не мешали ему, он всегда высказывал свое мнение сполна и без обиняков, а его лицо служило зеркалом сердца. А когда обстоятельства требовали сдержанности, он проявлял что-то вроде детской неловкости, что часто забавляло его друзей.

Ни один человек не мог быть более правдивым, чем Маркс, – он был воплощением правдивости. Просто взглянув на него, вы понимали, с кем имеете дело. В нашем «цивилизованном» обществе с его вечной войной нельзя всегда говорить правду – это была бы игра на руку врагу. Но даже если говорить правду часто нежелательно, не всегда нужно говорить неправду. Я не всегда должен говорить то, что думаю или чувствую, но это не значит, что я должен говорить то, чего не чувствую или не думаю. Первое – мудрость, второе – лицемерие. Маркс никогда не был лицемером. Он был абсолютно не способен на это, как неискушенный ребенок. Его жена часто называла его «мой большой ребенок», и никто, даже Энгельс, не знал и не понимал его лучше, чем она. Действительно, попав в то общество, которое принято называть обществом, где обо всем судят по внешности и приходится поступаться чувствами, наш «Мавр» был как большой мальчишка, он стеснялся и краснел как ребенок.

Вильгельм Либкнехт[173]

Рассказ оппонента-анархиста

Мы довольно часто виделись друг с другом, потому что я очень уважал его за его страстную и серьезную преданность делу пролетариата, хотя всегда с примесью личного тщеславия; я с интересом слушал его разговоры, всегда поучительные и умные, если только они не вдохновлялись жалкой злобой, что, к сожалению, бывало очень часто. Однако между нами никогда не было полной близости; наши темпераменты не переносили этого. Он называл меня сентиментальным идеалистом, и был прав; я его называл мрачным, вероломным, тщеславным человеком – и тоже был прав.

Михаил Александрович Бакунин[174]

Рассказ любящей дочери

И все же для знавших Карла Маркса нет более забавной легенды, чем та, которая обычно изображает его угрюмым, суровым, непреклонным и недоступным человеком, кем-то вроде Юпитера-громовержца, вечно мечущего молнии, без единой улыбки на устах, одиноко и неприступно восседающего на Олимпе. Подобное изображение самого живого и самого веселого из всех когда-либо живших людей, человека с бьющим через край юмором и жизнерадостностью, искренний смех которого был заразителен и неотразим, самого приветливого, мягкого, благожелательного из товарищей являлось постоянным источником удивления и развлечения для всех, кто знал его.

В семье, как и в отношениях к друзьям и даже просто к знакомым, главной характерной чертой Карла Маркса можно, пожалуй, считать его неизменно веселое расположение духа и его безграничную отзывчивость. Его доброта и терпение

1 ... 133 134 135 136 137 138 139 140 141 ... 161

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия - Дэвид Маклеллан бесплатно.

Похожие на Карл Маркс. Человек, изменивший мир. Жизнь. Идеалы. Утопия - Дэвид Маклеллан книги

Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
Убийства от кутюр. Тру-крайм истории из мира высокой моды - Мод Габриэльсон - Биографии и Мемуары / Прочее домоводство / Менеджмент и кадры
Моя жизнь и моя эпоха - Генри Миллер - Биографии и Мемуары
Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению” - Иван Фролов - Публицистика
Исповедь - Валентин Васильевич Чикин - Биографии и Мемуары
Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
Маркс – Энгельс – Ленин - Е. Мельник - Публицистика
Миф о шести миллионах - Дэвид Хогган - Публицистика
Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары

Оставить комментарий