Форма входа
Читем онлайн Семь месяцев бесконечности - Виктор Боярский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Как я уже сказал, после спуска на плато мы попали в зону сильных застругов, которые продолжались всю вторую половину дня и были очень высокими и частыми. Вокруг, насколько хватало глаз, вся поверхность была покрыта острыми снежными гребнями. Я шел вперед, указывая лишь направление, а каждый экипаж сам старался выбрать дорогу для своих нарт, чтобы не перевернуться. Не так-то просто было найти даже клочок ровной поверхности для установки палатки. Джеф и Кейзо водрузили свою пирамиду на вершине огромного плоского заструга, а мы с Этьенном расположились совсем рядом, между двумя могучими гребнями.
Вечером на радиосвязи, к великой радости Этьенна, Беллинсгаузен заговорил по-французски — это Олег пригласил Лорана, который сейчас вместе со своей киногруппой находился на Кинг-Джордже, где снимал фильм о полярниках и пингвинах, населяющих этот удивительный остров. За день прошли 23 мили.
30 ноября, четверг, сто двадцать седьмой день.Последний день антарктической весны. Наступление лета уже чувствовалось: погода стала лучше. Вот и сегодня легкий морозец, минус 23 градуса, чистое небо и слабый ветерок с юга. Правда, поверхность всю первую половину дня доставляла мне немало хлопот. Необходимо было придерживаться курса и в то же время петлять среди застругов, ничем не уступающих вчерашним. Однако к обеду обстановка разрядилась, заструги стали пореже и пониже, а снег на ровных участках между ними помягче и поглубже, так что лыжникам стало идти чуть легче, а собакам — чуть труднее. До обеда прошли 11,5 мили. Упряжка Уилла по-прежнему сохраняла удивительно высокий темп, а собаки Кейзо отставали. В порядке оказания помощи Кейзо Уилл перегрузил на свои нарты два блока собачьего корма общим весом 6–8 килограммов — небольшая, но все же помощь. Мы с Этьенном добросовестно уменьшали вес нашего провианта на нартах Кейзо, но наши возможности в этом были далеко не безграничны.
Две собаки из упряжки Кейзо — Кутэн и Оуклок — практически не тянули нарты. У Кутэна проблемы с лапами, и вообще, кажется, все это ему порядком надоело, а Оуклок неузнаваемо изменился после возвращения из Пунта-Аренаса, где отдыхал целый месяц. Он постоянно пребывал в состояли какой-то необъяснимой печали и, когда мы останавливаюсь, не отрываясь смотрел назад, туда, где, по его понятиям, находился Пунта-Аренас. Была ли это несчастная любовь или что-нибудь другое, а может быть, он просто никак не мог прийти в себя после той жестокой трепки, которую задал ему Горди в базовом лагере, неизвестно, но тянуть нарты он не хотел, и поэтому весь вес нарт распределялся между семью собаками, что было для них весьма нелегко. Надо сказать, что отдых в Чили не только пагубно сказался на работоспособности и моральном состоянии Оуклока, но и сыграл злую шутку с Томми. Там, в Пунта-Аренасе, под теплым весенним солнцем Томми решил освободиться от теплого меха, но сделал это неосмотрительно быстро. В результате на нем из одежды остался один подшерсток, отчего он имел поджарый вид и стал походить на львенка. Очевидно, такой необычный вид не только плохо грел беднягу, но и усилил у него и без того явный комплекс неполноценности, аккуратно поддерживаемый его коллегами по упряжке. Для всех этих собак, выросших вместе на ранчо Уилла, Томми был чужаком, а чужаков собаки так же, как и люди, как правило, не слишком любят, и если кому и доставалось в упряжке Уилла, так это чаще всего Томми. Сегодня утром, неудачно попав Уиллу под горячую руку, Томми вырвался от него и, отбежав метров на двести, уселся на снег и стал наблюдать за всем происходящим со стороны. Поравнявшись с Томми, я подошел к нему, присел на корточки и позвал: «Томми, мальчик мой, иди сюда!» Томми как-то по-пластунски подполз ко мне и, перевернувшись на спину, подставил мне свой просвечивающий через редкий подшерсток живот. «Чеши!» — попросил он. Я почесывал ему живот до тех пор, пока не подъехал Уилл и, буквально вставив Томми в постромки, не поволок его, слабо сопротивляющегося, к упряжке.
Я заметил некоторое противоречие между курсом, вычисляемым на основе данных о магнитном склонении на наших картах, датированных 1980 годом, и курсом, определяемым по солнцу. Разница эта около восьми градусов. Вчера я шел по компасу, а сегодня — по солнцу. Анализ наших координат показывал, что я опять, к великой радости моих товарищей, стал понемногу уклоняться в привычную левую сторону, преодолев наконец свой опасный правый уклон. Тем не менее мне удавалось держаться близко к меридиану 90 градусов западной долготы, вдоль которого и лежала наша дорога к Полюсу.
Вечером радиосвязь оказалась неудачной: мы слышали только Беллинсгаузен, да и то еле-еле, нас же не слышал никто. Уловили координаты за вчерашний день: 85,8° ю. ш., 88,1° з. д. Сегодня прошли еще 22,8 мили, что означает немногим менее 20 минут широты, то есть сегодня мы пересекли 86-ю параллель.
Глава 6
Декабрь
Если бы не эти заструги. Се ля ви, Папи! Се ля ви! Вижу Полюс! Встреча в народе и в верхах. Тайная вечеря. Секретные переговоры. Душ на Полюсе. Мясная эйфория. Недоступно? Потому что хорошо! Вечера в японском ресторане. Рождество. Белый склеп профессора.
1 декабря, пятница, сто двадцать восьмой день.Два совершенно противоположных по своему звучанию события ознаменовали сегодняшнее тихое солнечное утро — первое летнее утро трансантарктической экспедиции. В 6 часов, как обычно, я вылез из палатки, чтобы принять душ и оглядеться. Погода была на удивление хорошей, впрочем, лето есть лето, даже здесь, в Антарктиде, рядом с Полюсом. Минус 23 градуса, безветрие, солнце и голубое небо. Мое внимание привлекло какое-то движение в районе палатки Джефа и Кейзо. Я увидел, как из ее длинного холодного рукава появилась сначала голова, а затем и все совершенно обнаженное тело Кейзо. По-видимому, он счел эту погоду подходящей для обтирания. Балансируя на стоящем перед входом в палатку фанерном ящике, в точности как «Девочка на шаре» Пикассо, Кейзо, издавая громкие крики, обтирался снегом, который черпал обеими ладонями. Вопли Кейзо разбудили Монти, и тот, спросонья не разобравшись в ситуации, сцепился со своим братом Хоби, отдыхавшим рядом. Поднялся невообразимый шум, все остальные собаки подбадривали драчунов и рвались с поводков, чтобы принять участие в потасовке. Несмотря на то что дрались собаки из его упряжки, Кейзо не отважился наводить порядок в том костюме, в котором принимал снежный душ: Монти и Хоби сцепились не на шутку и в пылу схватки могли и не обратить внимания на беззащитное состояние своего хозяина.
Кейзо нырнул в палатку, и через некоторое время мы услышали, как он наводит порядок: громкие крики «Но, Хоби, но, Монти!» чередовались с мягкими глухими хлопками по собачьим бокам и низким ворчанием лишенных единственной радости собак. Далее утренние события развивались по обычному сценарию, и около 8.30 мы вышли. День был легкий, я успевал поглядывать на компас, смотреть под ноги, оборачиваться, петь песни и сочинять поэму для Этьенна. Уилл сегодня утром все-таки отдал Кейзо одну собаку. Это был Чучи — брат Хэнка, — своенравный и задиристый пес. Его работоспособность зависела от каких-то непонятных причин: временами он тянул нормально, но большей частью не перегружал себя, заботясь в основном о сохранении собственного достоинства и охране своей персоны от окружающих его собак. Может быть, именно поэтому Уилл и уступил Чучи Кейзо. Чучи внешне совершенно равнодушно отнесся к этой перестановке, однако, когда Кейзо поставил его в упряжку, совершенно недвусмысленным ворчанием дал понять окружающим, что, несмотря на то что он чужак, он не позволит никому обращаться с ним невежливо.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Семь месяцев бесконечности - Виктор Боярский бесплатно.
Похожие на Семь месяцев бесконечности - Виктор Боярский книги
- Автостопица: путевые заметки - Екатерина Бург - Путешествия и география / Русская классическая проза
- Азбука (путевые заметки) - Андрей Лямин - Путешествия и география
- Волгуша 1999 (путевые заметки) - Алексей Филицин - Путешествия и география
- Путевые заметки неудавшегося эмигранта - Чипсет - Путешествия и география
- Поход, часть 2 (путевые заметки) - Андрей Лямин - Путешествия и география
- Китай: самая другая страна - Антон Кротов - Путешествия и география
- Трудно отпускает Антарктида - Владимир Санин - Путешествия и география
- Семьдесят два градуса ниже нуля - Владимир Санин - Путешествия и география
- Презумпция виновности - Лариса Матрос - Путешествия и география
- Напиши обо мне песню. Ту, что с красивой лирикой - Алена Никифорова - Биографии и Мемуары / Прочие приключения / Путешествия и география
