Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да я ему козочек пообещал…
– Думаешь, он понял?
– Бодаться сразу перестал, значит, понял, – ответил я, пожимая плечами, – я не против, пусть остается, но в госпиталь его возите.
Утром часам к девяти, когда я в легкой шинели стоял у землянки, рядом с которой прогревалась машина, к нам подъехала легковушка Никифорова. Скрипнув тормозами, она остановилась у старой «эмки» еще довоенного выпуска.
– Что‑то случилось, товарищ майор? – поинтересовался один из дежурных летчиков. – Буквально десять минут назад весь полк был поднят в небо и отправлен к переднему краю. Что‑то там случилось.
– Не знаю.
Дверь открылась, и из машины вышел Никифоров. Майор Никифоров.
– Поздравляю, товарищ майор госбезопасности с присвоением вам очередного звания, – поздравил я особиста, мельком глянув на петлицу с одним ромбом.
– Спасибо. Боец, машину можешь ставить на место, товарищ майор поедет со мной, – приказал он моему водителю. После чего кивнув на свою «эмку» велел: – садись.
– Начало настораживает, – хмыкнул я.
– В госпиталь, – велел Никифоров, как только сел и, повернувшись ко мне, спросил: – Это ты составлял схемы налета на наши штабы неделю назад?
– Ну… я, было о чем в тюрьме подумать. Но я только предположил как могли бы действовать немцы.
– Можешь не гадать. Ты угадал.
– Черт! Кто?
– Власов. При налете на штаб фронта погибло много командиров и работников штаба. Одновременно началось массированное наступление вдоль шоссе. Проблема в том, что генерал Власов оказался в окружении, он инспектировал войска.
– Прекрасно. Одним ударом обезглавили нас и прорвали фронт! – стукнув кулаком по спинке переднего сиденья, зло сказал я.
– Фронт не прорвали, я не говорил этого. Да, взломали оборону первой и второй линии и застряли в пятнадцати километрах от переднего края, нарвавшись на недавно сделанный укрепрайон.
– А Власов то там как оказался?! Что‑то странно, им, по‑моему, вообще запрещено появляться у переднего края.
– Это где это ты такое слышал?!
– Да… где‑то. Так что он там делал?
– Проводил смотр новой части. Там пополнение стояло, мотострелковая дивизия со всеми средствами усиления. Она должна была среди прочих частей идти в прорыв, вот генерал и настраивал их на предстоящий бой. Дивизия стояла между первой и второй линией, сейчас там до сих пор идет бой, держатся парни.
– Авиаразведка что показала?
– Сплошные дымы, разрывы и трассеры во все стороны. В районе артиллерийского полка стрельба из пушек, видимо не везде немцы смогли овладеть инициативой.
– А связь?
– Проводная оборванна, радио еще работает. Но в основном полковые и батальонные. Сведенья не полные и отрывочные. Похоже, по штабам от дивизии и выше нанесли сплошные авиа и артиллерийские удары. Позывной командующего не отвечает.
– А кто командование принял?
– Генерал Толбухин. Он как раз в это время был на крейсере, общался с новым командующим эскадры, прошлого то сняли за безынициативность и преступное бездействие. Сейчас там некто контр‑адмирал Литвинов командует. Его из каперангов перевели на эту должность. Раньше эсминцами командовал. Говорят хорошо. Инициативный.
– А кто его назначил?
– Комиссар Мехлис.
– Понятно. Значит Толбухин уцелел?
– Да, сейчас он на новом командном пункте руководит деблокированием наших частей. Фактически в окружении оказался полноценный корпус, а это без малого двадцать пять тысяч человек.
Меня стала несколько настораживать такая откровенность Никифорова. Раньше я не особо замечал, чтобы он так откровенничал со мной.
– Значит наши над местом прорыва? Обеспечивают господство в воздухе?
– Не только твои, почти все истребительные части фронта.
– А вот это зря. Важные стратегические места, нельзя оставлять без прикрытия, немцы не дураки могут воспользоваться моментом. Да и разведка у них работает неплохо.
– Не умничай, без тебя знаем. Ответил же, почти.
– Угу, – я задумался, чем могу помочь нашим. В самолет меня понятное дело не пустят, но подать идею могу, – есть одна идея. Все штурмовые и бомбардировщики части сейчас работают над местом прорыва? Пробивают дорогу нашим частям?
– Точно не скажу, но вроде да.
– Нужно отозвать половину. Оставшихся хватит. Свободными частями, естественно с прикрытием, нанести массированные налеты на обе железнодорожные станции, атаковать все, что движется по дорогам к месту прорыва, не пропуская даже одиночные грузовики. А так же по всем обнаруженным разведкой складам боеприпасов и питания. Нужно создать у них дефицит боеприпасов. Это хорошо поможет нашим.
– Возможно, – задумчиво ответил Никифоров, – один из командиров из оперативного штаба фронта уже предлагал подобное, но его развернули, приказав заниматься своим делом.
– Идея на поверхности лежит, додумать не трудно, – пожал я плечами.
Машина в это время повернула на узкую дорогу, ведущую к госпиталю.
– Это да. Но тут видишь, какая ситуация. Командование думает, что окруженцы вырвутся не сегодня‑завтра, так что такие шаги делать преждевременно.
– Идиоты, – коротко ответил я.
– Ну да, мало им примеров сорок первого, все те же ошибки совершают.
– Генерал Толбухин тоже так же думает?
– Насколько я знаю нет, но не препятствует, размышляет о чем‑то…
– Что?! Опять?! – я наконец понял о чем недоговаривает особист: – Там люди гибнут, а вы все о своем, предателей ищите!
– Сев, ты не прав. Мы держим связь со всеми более‑менее крупными боеспособными частями, осуществляя общее руководство. Наготове полк транспортников готовых обеспечить окруженные части всем не обходимым. Так что тут все нормально, а возможность определить предателей это шанс, которого упускать нельзя.
– И что, есть предположение, что кто‑то остался? – несколько иронично отозвался я.
Тут я был прав, слишком большие чистки провели как в армии так и на флоте. Многим не нравилось бездействие флотских, так что на них оторвались по полной. Насколько я знаю, сейчас продвигали наверх смелых и инициативных командиров. Тот же контр‑адмирал Литвинов, например, тоже не штабной, а именно боевой командир думавший головой. Это можно судить хотя бы потому, что даже я про него слышал, так что он имел нужную славу опытного морского командира.
– Есть. Тебе могу сказать. Еще как есть. Мы перехватили шифровку, где‑то в районе Керчи действует вражеская радиостанция, так вот: шифр мы хоть и случайно, но взломали. Сведения что там были, известны только высшему командному звену.
– Хочешь сказать, что это кто‑то из верхушки.
– Именно. Мы его уже неделю расшифровать пытаемся. Не вышло ничего. Вот и решили воспользоваться моментом, может проявится.
Я задумался, анализируя сказанное. Машина в это время въехала на небольшое плато, где под сенью невысоких деревьев прятались несколько одноэтажных бревенчатых строений. Если идти пешком из нашей части, дойти можно минут за двадцать‑пять тридцать. На машине пришлось давать немалого кругаля. Сделав полукруг машина остановилась у закрытой дверь перед главным корпусом госпиталя у которых курили два санитара. Один из бойцов охраны с автоматом на плече, подошел к водительской дверце, узнать кто мы, и зачем прибыли. Бдят, молодцы.
– Знаешь, а если он не проявится?
– Затаится? – поинтересовался Никифоров.
– Нет, а что если он вместе с генералом Власовым?..
– Ну что я могу сказать?! Повреждения в руке у вас довольно серьезные. Вывих, два ранения, многочисленные ссадины, одна, кстати, воспалилась, видимо в ранку попал грязный пот, все это серьезные причины отстранить вас от полетов на двадцать дней, до полного выздоровления, – изучая мою руку, говорила военврач, которая меня лечила. Рядом стоял начальник госпиталя, изучая воспаление на ноге.
Целые сутки с того момента как Никифоров привез меня в госпиталь, меня изучали как под микроскопом. Госпиталь был хорош, имел все необходимое оборудование и специалистов. Так что взятые анализы были готовы быстро. Именно сейчас я слушал вердикт врачей на них.
– Постельный режим?
– Ближайшие пару дней да, дальше не обязательно. Нужно вскрыть гнойник у вас на ноге, почистить рану, потом вы свободны.
– Ясно, спасибо.
Мне действительно вскрыли ранку на ноге, и почистили ее от гноя. На второй день, приехал Стриж с приказом о моем отпуске. С его приездом мои подозрения нашли подтверждение. Эти непонятные двадцать дней, хотя даже дилетанту понятно, что я буду в форме максимум через десять, и отпуск в разгар боев как в воздухе, так и на земле, было более чем странным. Видимо насчет меня что‑то решили.
Как только все формальности были улажены, и я поставил подпись, где нужно, спросил у командира:
– Приказ о моем отпуске пришел от политотдела фронта, или из штаба армии?
- Академия Иммерсии: Портал судьбы - Алексей Герасимов - Любовно-фантастические романы / Прочее
- Пьеса на 2,3,4,5,6 человек. Ищу бабу пострашней! Комедия - Николай Владимирович Лакутин - Прочее / Драматургия
- Спящая бабушка - Лидия Тарасова - Детские приключения / Детская проза / Прочее
- Сборник рассказов - Ирина В. Иванченко - Прочее / Русская классическая проза
- Избранное - Кира Алиевна Измайлова - Прочее / Фэнтези
- Царство Авалона, или претсмертные записи незамужней вдовы Екатерины! - Наталина Белова - Прочее
- Русуданиани - Без автора - Прочее
- Системный сбой - Александр Николаевич Бубенников - Криминальный детектив / Прочее
- Али-Баба и сорок разбойников - Автор неизвестен -- Древневосточная литература - Прочее
- Сорок лет спустя в СССР - Евгений Адгурович Капба - Прочее