остальным.
Что я такого успела натворить, чтобы за мной устроили охоту столько наемников? В одном я была уверена – то были люди не местного калибра. Я успела заметить двух китайцев и одного араба. Что там говорил Али? Заказ «со стороны»? Значит, и Грач тоже был ни при чем.
Меня подстрелили на лужайке, рядом с остатками кострища, где еще недавно горожане устраивали уютный пикник. Даже решетку для гриля оставили – либо по пьяни забыли, либо оказались настолько любезными, что подумали о других. Рухнув в пепелище, я вцепилась в эту решетку, чувствуя, как в боку расцветает новый цветок боли. В голове промелькнуло с десяток вариантов, как можно использовать такую удобную вещь, как решетка для гриля в бою, но ни одну из них я реализовать не успела. Мир стремительно расплывался, однако я узнала склонившееся ко мне лицо Али – наемник ухмылялся.
В следующую секунду вместо его лица появился ботинок, который стремительно приближался и… Чернота, воцарившаяся вокруг меня, спасением не стала. Мир забвения был наполнен болью и отчаянием. Я не хотела тонуть и барахталась так яростно, что, наконец, мутные воды меня отпустили.
Сначала я услышала голоса – именно они и вернули меня к жизни.
– Надо было сучку еще четыре года назад прибить, когда мы за ее женихом приходили, – произнес кто-то скрипучий и простуженный, меня же будто молнией прошибло.
– Тогда ее не заказывали, – равнодушно ответил другой, и я узнала в нем Али.
– Я против пяти процентов, – прошипел голос третьей. Скорее всего, он принадлежал молодой наемнице, хотя то могла быть и охотница, которой я повредила глаза. Внешность в нашей профессии обманчива.
– Хочешь, чтобы мы тебя вместе с Риной закопали? – спросил Али, и девушка заткнулась. – Я признаю, что вы ее загнали, поэтому уступаю вам тридцать процентов.
– Сволочь ты, Аллигатор, – пробубнил еще один мужской голос, и я догадалась, что мои преследователи как-то между собой договорились. И хотя никто из них не был доволен сделкой, конфликтовать с Али они не собирались – мудро.
Однако сейчас меня больше всего интересовал тип, который сказал про убийство Егора. Я с трудом разлепила глаза и не сразу поняла, почему я вижу силуэты людей на таком далеком от себя расстоянии, да еще и смотрю на них снизу вверху. Потом до меня дошло. Я лежала на дне огромной ямы, которую эти придурки не поленились выкопать. Наемник, который пожалел, что не убил меня в квартире Егора, имел самую обычную внешность, но я запомнила каждую морщинку и бородавку на его бледной роже. Он, действительно, был бледным и каким-то больным на вид – будто поганка. Белая кожа в нездоровых пятнах, серая глаза бегают, из-под кепки торчат жидкие русые волосы, худощавый, невысокий. Одним словом, посмотреть не на что. Но самое главное – я этого типа не знала, что озадачивало. Четыре года назад я держала в голове почти всю базу наемников, работающих в моей области.
Время разделилось на два периода. Тот, когда я собиралась искать убийц Егора в столице, и этот, когда я увидела зацепку, стоящую надо мной в глуши Лесогорска. Сам «шестерка» меня не интересовал, но эта поганка должна была вывести на след заказчика. В любом случае быстрая смерть его не ждала.
Небо над головами мерзавцев стремительно темнело, однако фонари, которые стояли на краю моей могилы светили мощно – я даже бренд куртки и кроссовок тощего типа разглядела, отпечатав их в памяти намертво. Прикинула взглядом глубину раскопанного грунта – примерно полтора метров. И как у них пупы не треснули копать мерзлую землю…
Впрочем, о глубине своей могилы я могла не беспокоиться, потому что лично мои дела обстояли хуже некуда. Спелёнатая, как мумия, я должна была умереть еще час назад от потери крови. Скрученные назад локти онемели, рану на руке залепила грязь, в боку поселился клубок змей, которые с остервенением вгрызались мне под ребра с каждым вздохом. Умру если не от потери крови, то от заражения, если не от заражения, то от болевого шока.
Я едва не рассмеялась, когда мне на грудь прилетел комок мерзлой земли. Глупая. Можно не беспокоиться, каким способом я отойду в мир иной, ведь он был очевидным. Меня собирались закопать заживо. Я задохнусь.
Тут и ответ на еще один невысказанный вопрос подоспел.
– Может, мы ее просто пристрелим, а ему скажем, что сделали все, как было заказано? – недовольно пробормотал один из наемников. От расползающегося тумана в голове я снова начала путать голоса, но была уверена, что это не «мой тип» – его я запомнила отчетливо. Найду даже с того света.
Вот и сегодняшний заказчик обрисовался. То, что это был «он» – уже много значило. Среди моих врагов хватало и женщин, и мужчин. Хотя бы с полом определились.
– Не, – вяло отозвался запыхавшийся Али, – так не пойдет. Фото и видеозапись просили. Я своей репутацией рисковать не собираюсь. Закапывайте ее скорее.
– Да куда торопиться? – фыркнул женский голос.
– Во-первых, она еще живая, – терпеливо объяснил Али, и на месте остальных я бы напряглась, потому что этот тон не обещал ничего хорошего. – Во-вторых, это Ведьма, и пока я не воткну кол в ее могилу, не успокоюсь, потому что она из тех, кто умеет воскресать в самый неподходящий момент.
– Тогда может кол в сердце, а не в землю? – хохотнул «мой тип». Жди меня, парень, я еще сдеру с тебя кожу заживо.
– Мы все вместе читали «справку», – прозвучал незнакомый голос, использовав термин из давно забытого прошлого. Да меня целая банда провожать на тот свет собралась. – А там сказано, чтобы Ведьму закопали заживо, сняли процесс на видео и отослали заказчику. Ты сам решай, а я свои пять процентов получить собираюсь.
– У тебя же два, – вставил кто-то.
Ответ я не расслышала, потому что Али включил фонарик и посветил мне в лицо. В следующую секунду на меня посыпалась земля, и я принялась извиваться, как тот самый земляной червь.
– Ты снимаешь? – последнее, что я расслышала. Дальше был нескончаемый грохот сыпавшейся на меня земли, который становился громче и громче. Вот настал момент, когда я не смогла стряхнуть с себя тяжелые комья, когда голову сжало массой навалившейся сверху земли, и все, что мне оставалось, – набрать в грудь воздуха и держаться столько, сколько смогу. Там, наверху, оставался мой враг номер один, и я не имела права умирать. Вот только у темноты на этот счет имелось свое мнение.
Я потеряла сознание в тот момент, когда
