Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы еще встретимся с тобой, плешивый ублюдок.
Плейер неожиданно со спокойно-холодной интонацией произнес в ответ:
– И это будет твоя последняя встреча с людьми на этом свете, парень.
Глава 9
Когда Кэлворт вошел в палату в сопровождении доктора Вильямса, оказавшегося рыжеволосым молодым врачом, Гастингс попытался сесть.
Голова и лоб у него были забинтованы. Большой синяк прямоугольной формы наискось пересекал щеку, как клеймо. Нос потерял форму и раздулся, на одной из ноздрей запекся маленький комочек крови.
– Лучше не вставайте, дружище, – проговорил доктор Вильямс.
Выражая повиновение, Гастингс, который пытался поднять голову и плечи на несколько дюймов, откинулся на подушку, тяжело дыша от напряжения.
– Все тело его в ссадинах и выше пояса покрыто синяками и ушибами, – сказал доктор Вильямс Кэлворту. – Он как будто покрыт сплошной татуировкой.
Гастингс слабо шевельнул губами:
– Спасибо, что пришли, Кэлворт.
– Конечно, конечно, только не волнуйтесь, – сказал Кэлворт. – Насколько серьезны у него повреждения? – обратился он к доктору.
– Ощущения очень болезненны, но серьезных повреждений нет. Возможно небольшое сотрясение мозга, но и это под сомнением. Ему сделали только что рентген, и снимки в настоящий момент как раз обрабатываются… Я думаю, что все в порядке, если не считать синяков и небольшой контузии. Был сильный шок, но это уже позади. Нам удалось вывести его из этого состояния.
Гастингс поднял глаза и прошептал:
– Садитесь, прошу вас, Кэлворт.
– Я вас оставлю, – сказал доктор Вильямс. – Но прошу вас долго не задерживаться.
Он вышел и прикрыл за собой дверь.
– Спасибо, что пришли, – повторил Гастингс.
Глаза его напоминали насмерть раненное животное. Бледные губы Гастингса шевельнулись:
– Я должен был с кем-нибудь поговорить. С матерью я не могу, я вам уже говорил. Она инвалид.
Он облизал языком пересохшие губы и продолжал:
– Нужно, чтобы кто-нибудь в банке позвонил ей и сказал, что я на несколько дней неожиданно покинул город… Я понимаю, что не имею морального права рассчитывать на вашу помощь после того, как вовлек вас в этот круговорот. – Голос его стал умоляющим. – Но мне не к кому обратиться, и… может быть, вам покажется это смешным, но мне хотелось бы напомнить вам о нашем студенческом братстве.
– Смеяться я не буду, – проговорил Кэлворт.
Глаза Гастингса неожиданно загорелись каким-то странным блеском, как будто их кто-то подсветил изнутри.
– Следующим можете быть вы, Кэлворт.
Кэлворт посмотрел на него с удивлением.
– Вы это о чем?
– Я обязан вам об этом сказать, должен предостеречь.
– Но на вас ведь наехали случайно. Вас сбил какой-то лихач. Доктор сказал, что он был пьян, въехал на тротуар и сбил вас.
– Меня сбил Том Плейер.
Гастингс произнес эти слова спокойно, без малейшего волнения, как будто высказал какую-то обычную банальную фразу, но в глазах его отражались мука и страх…
Кэлворт вспомнил, что Гастингс сказал ему, что он видел, как Плейер убил человека, и он вспомнил холодную убежденность, с которой Плейер угрожал ему не менее часа тому назад.
Холодок прошел у него по спине, и он почувствовал, как у него пересохло горло.
– Вы мне не верите? – пробормотал Гастингс. – Вы думаете, что я все сочиняю и меня в действительности сбил какой-то пьяный лихач?
Кэлворт посмотрел на свои башмаки.
– По-моему, это более вероятно.
– Нет, послушайте. Это был точно Плейер. Он специально заехал на тротуар и специально наехал на меня.
Неподдельный ужас стоял в его глазах, как будто они были обращены вовнутрь и сконцентрированы на прошлом.
– Я узнал его за рулем, он смеялся, съезжая прямо на тротуар. Я старался прижаться к стене, но он саданул меня правым крылом, как бык рогом, а я не успел увернуться. Меня отбросило к ступенькам здания и немного забросило за перила. Плейер включил задний ход, а затем опять бросил машину на меня… Я почувствовал запах резины, когда колеса коснулись меня, но каменный уступ ступенек и металлические перила не позволили ему плотно прижать меня, и это было спасением, так как они приняли основной удар на себя. Затем он съехал с тротуара и умчался.
Ужас еще больше отразился в его глазах, а тело под простыней пронзила мелкая дрожь, как бы возвращая его вновь на асфальт улицы.
Руки Кэлворта вспотели. Голос почти прервался, и он шепотом сказал:
– Я все понял, Гастингс, довольно.
– Он был как взбесившийся бык и не переставал смеяться.
– Но почему, зачем ему?
– Потому что без расписки я не представляю для них никакого интереса, а знаю о них очень много. И главное, о существовании расписки.
Он попытался приподняться, и частично, с помощью локтей, ему это удалось.
– Кэлворт, берегите документ как зеницу ока. Это ваш единственный шанс остаться в живых. Пока расписка у вас, они вас не тронут, но получить ее будут стараться всеми средствами, чтобы затем расправиться с вами.
Да, Гастингс был прав, связывая безопасность с владением распиской… Жизнь его висела на волоске и зависела от этого маленького зеленого листочка бумаги.
Неужели Люси знала, что ему угрожает смерть, если он расстанется с распиской? Неужели она хотела купить его смерть, предложив ему двадцать пять тысяч долларов? Эта мысль отдалась в нем внезапной волной панического страха. А он, как бы между прочим, отдал этот листок Максу, а тот так же безразлично сунул его к себе в бумажник.
Но Люси, Люси! Не может быть, чтобы она не знала всего этого. Она слепое орудие в руках негодяев.
В отчаянии, преодолевая панику, пытаясь говорить спокойно, он спросил:
– Гастингс! Кому же все-таки принадлежит эта расписка?
Гастингс сделал глоток из стакана с водой, стоявшего на тумбочке, и произнес:
– Человеку по имени Мартин Ван дер Богль.
– Понятно. Это тот, кто продал картины де Гроота. Где он сейчас?
– Он умер.
– Когда умер?
– Около месяца назад. Вот его-то как раз сбил, а потом задавил Плейер.
– Почему же вы не донесли на Плейера в полицию?
– Я не смог…
Слова вырвались с рыданием, забинтованная голова тряслась из стороны в сторону.
Кэлворт отбросил чувство страха, которое вновь начало подниматься в нем, и произнес, с трудом себя сдерживая:
– Расскажите все с самого начала. Я хочу знать всю историю о Ван дер Богле, картинах и расписке… Всю правду.
Голова Гастингса задергалась на подушке из стороны в сторону.
– Нет, не могу. Не могу я вам всего рассказать.
– Вы хотите, чтобы я вам помог?
– Все равно не могу. – Глаза его широко раскрылись. – Он убьет меня!
Кэлворт поднялся, чтобы уйти.
– Тогда я ухожу.
– Нет, нет, не уходите, пожалуйста.
Гастингс силился оторвать голову от подушки.
– Не уходите, прошу вас! Останьтесь. Я расскажу вам…
Он начал быстро говорить запекшимися губами, лицо, бледное как мел, было теперь немного спокойней.
– Ларэми Бостон отправился в Европу с целью войти в контакт и сотрудничать с военной правительственной комиссией, занимавшейся вопросами искусства. В Амстердаме он познакомился с голландским коммерсантом Ван дер Боглем, который предложил ему для продажи две картины: «Пиету» и «Святого Матфея» Иоганнеса де Гроота на выгодных условиях. Бостон, находившийся в Европе в правительственной командировке, не имел права заниматься личным бизнесом, но он не удержался и купил эти картины.
Ван дер Богль получил в качестве аванса чек на двенадцать тысяч долларов, а на остальную сумму была составлена расписка о получении денег с Бостона по возвращении его в Америку. Голландец передал Бостону, вылетавшему на следующий день в Штаты военным самолетом, обе картины. Желая надежно засекретить сделку, Бостон картины в самолет не взял, а отправил их пароходом малой скоростью… Единственной записью о сделке была зеленая расписка. Такая форма расчета устраивала обоих дельцов: оба хотели сохранить сделку в тайне.
У Бостона могли возникнуть осложнения в связи с использованием общественных фондов, выделенных на правительственную командировку, в целях личного обогащения, что могло серьезно скомпрометировать его в глазах общественного мнения и пагубно отразиться на его коммерческой деятельности…
В свою очередь, Ван дер Богля это устраивало по причине того, что картины попали к нему не совсем честным способом из довольно-таки сомнительных источников, и общественность могла бы возбудить соответствующее разбирательство и поставить перед правительством Нидерландов вопрос о проведении необходимого в таких случаях расследования.
Гастингс замолчал, чтобы перевести дыхание.
– Когда Ван дер Богль прибыл в Нью-Йорк, чтобы получить оставшуюся сумму, Бостон первым делом попытался сбить цену на картины, но, встретив неуступчивость партнера и сославшись на временное затруднение, попросил месячной отсрочки платежа. Ван дер Богль, твердый и хитрый делец, предложил Бостону взять обратно аванс и вернуть картины. После долгих препирательств голландец в конце концов согласился на двухнедельную отсрочку…
- Поверишь этому – поверишь всему - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Считай, что ты мертв - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Перстень Борджа - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Конец банды Спейда - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Миссия в Сиену - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Ударь по больному месту - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Репортер Кэйд (пер. Згерский) - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Ухо к земле. Миссия в Венецию. Удар новичка - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Бей и беги - Джеймс Чейз - Крутой детектив
- Место любви - Джеймс Чейз - Крутой детектив