Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он и Он, — представились «морды». Они стояли, тесно прилипнув друг к другу, будто сиамские близнецы. — Ты прилетел сюда на этом аппарате. — Обращение «на вы» к незнакомому существу в нынешнем языке Матлина имело массу условностей. Соблюдать их или не соблюдать, и если соблюдать, то, каким образом — была отдельная наука. «Может, именно на этот случай их двое?» — подумал он.
— Прилетел. Было такое дело.
— Мы его забираем, потому что он нам нужен. Так что, если понадобится, — не ищи.
«Хорошенькое дело, «не ищи», — рассудил Матлин. — Нужен — это еще не причина, чтоб брать без спросу чужую вещь. Да мне-то, собственно, не жалко, но какова наглость!» Он уже собрался сформулировать эту мысль в открытый эфир, как вдруг его посетила ужасная догадка — Оны его не слышали. Весь смысл этого летучего шарика заключался в том, чтобы сообщить информацию, не подразумевающую ответа. Теперь можно было спокойно топать ногами, лупить гантелей по перилам балкона. Можно, наконец, растереть этот шарик как мыльный пузырь или грязно выругать его отправителя: никакой обнадеживающей информации эти «посылки», как видно, не несут.
Оны вежливо помолчали, очевидно, давая Матлину время усвоить информацию, а затем сообщили, что уже готовят его корабль к экспедиции, но взамен высылают другой летательный аппарат. То есть давно выслали, но так как скорость аппарата очень мала, а летит он из парка в павильон сам, через открытый космос (что, в общем-то, для него не характерно), то достигнет цели он только к ночи, если, конечно, с ним ничего не случится по дороге.
Только Матлин, позабыв все правила этикета, собрался расправиться если не с самими ворюгами, то хотя бы с их подлой уловкой, как Оны исчезли, пожелав ему бережно обращаться с оставленным залогом. Эта дрянь сейчас, надо полагать, как раз заходит на орбиту какого-нибудь перевалочного пункта, чтоб смазать свои скрипучие болты, залиться бензином и продолжить греметь своими гадкими шестеренками в направлении ЦИФа. От предвкушения этой встречи у Матлина похолодело в суставах.
— Сперли!!! — закричал он в утреннюю тишину павильона. — Корабль сперли! Сволочи!!! — Но никто не разделил его отчаяния, даже эхо.
Очень скоро Матлин отвлекся от этой маленькой неожиданности, занялся активным отдыхом, навел порядок в доме и так утомился, что уснул сразу, как только световращение павильона отключилось. Но вдруг среди ночи в спальню проник нежно-зеленый неоновый свет. Источник света — толстая двухметровая полоса — зависла прямо напротив окна. Матлин перевернулся на другой бок и натянул на голову одеяло. Но въедливый свет от этого нисколько не потускнел. Матлин встал вместе с одеялом и подушками, вышел в гостиную и устроился на диване. Через секунду полоса света зависла за окном гостиной. Матлин так рассердился, что потерял сон. Он подошел к окну, раздвинул шторы, но, не разглядев ничего, кроме светящейся полосы, вынужден был спуститься на первый этаж в компьютерную комнату. Полоса света, обогнув особняк, зависла у окна компьютерной.
— Что за дерьмо в павильоне, — спросил он машину. — Кто это сюда впустил?
— «Это» никто не пускал, — ответила машина, — и это вовсе не «дерьмо», как может показаться на первый взгляд, а летательный аппарат. Очень маленький, очень низкого класса, очень подозрительный, потому что нет возможности проникнуть в его систему для подробного выяснения обстоятельств.
— Только этого мне не хватало, — проворчал Матлин. — Ладно, пусть даст мне возможность спать, утром разберемся.
По утрам особняк Матлина посещал Ксарес, чтобы принять участие в ритуальном распитии кофе. Матлин каждый раз извинялся за качество этого напитка, которое никак не дотягивало до нужного уровня, и Ксарес каждый раз вежливо принимал его извинения. Он с удовольствием проводил время в особняке, топил камин деревянными брусочками или выструганными из них статуэтками, которые производил его пациент во времена мучительной бессонницы. Каждый раз он приносил с собой перечень вопросов, аккуратно записанных по-русски чернилами на настоящей бумаге. Например: что такое «сперли», «башка», «ухайдокали», «хряснули», «угваздали» и т. д. Суф такие вещи обычно понимал без перевода, зато Ксарес идеально воспринимал на слух и писал без единой ошибки, запоминая все слова и правила с первого раза и навсегда. Матлин напрягался изо всех сил, чтобы найти аналоги непонятным словам в языке Ареала. При этом Ксареса капитально сбивали с толку синонимы и омонимы, особенно, если они пересекались. Но это было еще полбеды. Настоящий тормоз наступил после знакомства с поэзией: атмосферные завихрения — это понятно, отсутствие естественного света — более-менее; 180-градусная верхняя панорама от произвольной точки на поверхности грунта — элементарно, накрывать постель чехлом (потому что мы, по аналогии с Землей, развели здесь страшную пылищу) — еще как-нибудь… Но как только «Буря мглою небо кроет…» — готово дело, приехали. Да еще если «…Вихри снежные крутя» — на полчаса работы. «То как зверь она завоет, то заплачет как дитя. Выпьем…» — «чудовищная метаморфоза человеческого организма» — объяснил Матлин и для более глубокого проникновения в ее суть изготовил по фамильным рецептам старую добрую вишневую наливку. А Ксарес, чтобы она действительно была старой, выдержал ее в особой лабораторной камере, и они выпили. Как положено, из хрустальных бокалов. Так как за отсутствием вишни была использована «синяя съедобная ягода», из которой они гнали чернила, Матлин на утро посинел как покойник и не смог оторвать голову от подушки. Ксаресу же не помутнело ни в одном глазу, и он с интересом подверг химическому анализу сперва посиневшего Матлина, затем остатки настойки.
Постепенно Ксарес привык к языку, и поэзия перестала вызывать в нем комплекс неполноценности. Напротив, он очень полюбил Пушкина и научился отличать хорошую поэзию от плохой. По крайней мере, поэтические опыты Матлина распознавал сразу.
Ксарес считался серьезным фактурологом, знал несколько сот языков и в его лабораториях в разное время перебывали фактуриалы всех сортов и мастей. Куда они девались потом — Матлин не спрашивал, но языки Ксарес помнил все и русский не стал в их ряду чем-то особенным, из ряда вон выходящим. Напротив, изучение языка его еще больше убедило в том, что Матлин не фантазер и описанная им фактура действительно существует, Но все опыты, исследования и запросы подтверждали один и тот же огорчительный факт: этой цивилизации в ареале не существует. Она отсутствует даже в самых полных и универсальных каталогах, которые обновляются по несколько раз в сутки, но чем ближе Ксарес узнавал Матлина, тем меньше в это верил. Ему проще было найти тех, кто вытащил в Ареал его подопечного, но эта кажущаяся простота требовала от ЦИФа особой осторожности: просто так память не чистят, для этого должны быть очень серьезные причины, более чем серьезные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Фантастические тетради - Ирина Ванка - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Наблюдатель - Роберт Ланца - Научная Фантастика / Разная фантастика
- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Сверхурочник - Григорий Неделько - Научная Фантастика
- Все грядущие дни - Немо Рамджет - Научная Фантастика
- «Если», 2011 № 04 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Падающего толкни - Кирилл Шарапов - Научная Фантастика
- Хоккей с мечом (сборник) - Владимир Венгловский - Научная Фантастика
- Собор (сборник) - Яцек Дукай - Научная Фантастика