Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казаринов уселся и перевёл дух. Должно быть, приглашение через солдата его испугало. Но, видя добродушие коменданта, он успокоился.
— Чайку выпьешь? — спросил Нилов.
— Покорнейше благодарю.
Нилов сам налил ему чаю, поставил чашку перед ним, пододвинул сахар. Сказал грозно, тоном начальника:
— Пей внакладку.
И положил ему в чашку куска четыре. Казаринов тоненько засмеялся, принимая эти четыре куска за особую милость главного начальника.
— Пей!
Казаринов налил чай в блюдце и принялся дуть. Я дрожал от волнения у своей щели, представляя себе, как сейчас купец упадёт на пол, а потом умрёт.
— Хороший чаёк, — тем временем говорил Нилов, расхаживая по комнате. — И сахар хороший. Мне его вчера ссыльные в подарок прислали.
Казаринов поставил блюдце на стол. Глаза у него полезли на лоб. Рот открылся. В ужасе он глядел на Нилова.
— Что же не пьёшь? — вдруг заорал Нилов. — Пей!
Казаринов поднял блюдце, но сейчас же опустил его.
— Позвольте чая не пить, ваше благородие, господин благодетель! — сказал жалостливо.
— Пил, что ли?
— Так точно…
— Ну, от одной чашки с тобой ничего не сделается. Пей!
Казаринов медленно сполз со стула и стал на колени:
— Позвольте не пить. Век за вас буду бога молить…
— Да нешто на коленях о таком деле просят? — спросил Нилов. — Почему не можешь?
— Если от ссыльных этот сахар, то он того…
— Что — того?
— Отравлен немножко.
— Как — отравлен? Почему отравлен?
— Разрешите сказать, ваше благородие. Хотел я отравить ссыльного Беспойска. Потому мышьяку в сахар и подбавил.
— Да как ты смел? Как ты смел? — закричал Нилов и начал бить купца ногами. — Самодурствовать вздумал, чёртова головушка! Да я тебя в подвале сгною!..
Купец униженно кланялся, подметал бородой пол, лепетал:
— Явите божескую милость, ваше благородие… Дозвольте говорить… Всё разъясню.
Нилов ткнул его носком в ухо и отошёл, тяжело дыша. Очевидно, он очень устал. Уселся в кресло, обтёрся платком, сказал ему спокойнее:
— Ну, говори, в чём дело.
— Не извольте сердиться, ваше благородие, что я Беспойска уморить решил…
— Как — не извольте сердиться? Ведь он ссыльный, на моём попечении. Учитель… Военнопленный…
— Ну точно, учитель и у меня в доме бывал. Только я записку, ваше благородие, под дверью нашёл…
— Какую записку? От кого?
— Не могу знать. Без подписи записка была. И было в ней сказано, что ссыльные собираются бунт устроить. Вас убить, нас всех перебить и на корабле уплыть в Индию. И всему этому коновод — поляк Беспойск. Вот почему я его на тот свет спровадить решился.
— Покажи записку, — сказал Нилов отрывисто.
— Не могу-с. Я её уничтожил по прочтении, как велено было. Не хотел вас беспокоить, вот и взял на себя грех…
Казаринов замолчал и уже с хитринкой посмотрел на коменданта. Нилов стоял посередине комнаты, раздумывал. Беспойск тихо, на цыпочках, отошёл от двери. Пошарил рукой под подушкой комендантской постели, открыл столик. Должно быть, он искал оружие. Не нашёл ничего, вынул свечку из медного подсвечника и с подсвечником в руке подошёл к двери.
— Ты, Лёнька, коменданту под ноги бросайся, если войдёт, — шепнул он мне. — А я его вот этим…
И он показал мне подсвечник.
11. Неожиданный оборот
Нилов всё стоял посередине комнаты, как бы обдумывая, что делать. Потом вдруг, вместо того чтобы идти к нам, повернулся к Казаринову и заорал:
— Да что ты меня морочишь? Кабы он меня погубить хотел, так и погубил бы через такой сахар. А он прибежал сюда и чашку с твоей отравой из моих рук выбил…
И, не желая, очевидно, продолжать издевательства над купцом, он сделал шаг к нашей двери.
Беспойск моментально поставил подсвечник на место и отошёл к окну. Я тоже подался назад. И когда Нилов открыл дверь, мы оба стояли как ни в чём не бывало.
— Идите сюда, Август Самойлович. Слышали? — сказал Нилов насмешливо.
— Слышал, — ответил Беспойск и добродушно засмеялся. — Целый роман придумал… Записка, бунт, Индия… Судите сами…
Но сейчас же он переменил тон. Повернулся к Казаринову:
— Вы должны доказать начальнику, что я виноват. Где ваши доказательства?
Казаринов даже оправдываться не стал. Раз Беспойск здесь, какие могли быть разговоры! Нилов сказал строго:
— Нечего с ним разговаривать… Лемзаков!
Явился сержант Лемзаков в полной форме по случаю Нового года.
— Увести этого в подвал, — распорядился Нилов. — Убийца он. Мы о нём бумагу составим. Судейкина сюда позвать.
Когда Лемзаков и Казаринов ушли, Нилов обнял Беспойска.
— Спасибо тебе, — сказал он и всхлипнул. — Ты мне жизнь спас. Буду писать в Охотск губернатору, чтобы свободу тебе вернули. Поручусь за тебя. А пока вот что: ты просил, чтобы колонию тебе я разрешил на Лопатке устроить. Можешь. Сей там хлеб во славу императрицы. Пошлю я с вами десяток солдат и семян на посев дам, есть у меня в запасе. Понял?
Беспойск низко поклонился:
— Так точно, понял.
— Рад?
— Так точно. Разрешите, господин капитан, колонию Ниловкой назвать в честь вашей мудрости и доброты?
— Ладно! Можешь. Передай своим, что по случаю Нового года и спасения чудесного от смерти разрешаю. В Петербург всё опишу. И теперь иди…
Мы с Беспойском шли тихо по снежному полю. Он немного прихрамывал и опирался на меня. Видимо, бессонная ночь и волнения его утомили. Лицо его было нахмурено, и он тяжело молчал. Я заговорил первый:
— Кто же записку Казаринову мог написать?
— Ума не приложу. Нашёл, кому писать. Но грамотный, значит. Изменник в нашей среде… Чего ты дрожишь?
— Нет… Ничего…
На самом деле я дрожал всем телом. Так вот какую штуку устроил мне Ванька! Конечно, это он подложил записку под казариновскую дверь. Разве из офицеров кто-нибудь пошёл бы на это? Офицер бы пришёл к Нилову и всё рассказал. Играть втёмную не было никакого смысла для офицера. Только Ванька из мести мог проделать такую бессмыслицу. Ванька! Неужели Ванька! Но ведь он дал клятву, что даже на исповеди промолчит…
Когда мы подошли к нашему посёлку, Беспойск сказал:
— Ты никому не говори о том, что у коменданта было. Слышишь?
— Слышу.
— Скажем, что заговор придётся прикончить. На Лопатку поедем хлеб сеять. Понял?
— Понял.
— Прежде всего надо изменника выловить. Без этого ничего делать нельзя, пять тысяч ведьм…
Мы застали ссыльных в той же избе, у Хрущёва. Кузнецову стало лучше, его отпоили оленьим молоком. А Чурина уже вытащили в сени и накрыли рогожей.
- Пеликан. Месть замка Ратлин - Гельб Джек - Исторические приключения
- Корсар - Корчевский Юрий Григорьевич - Исторические приключения
- 'Орлы Наполеона' - Александр Григорьевич Домовец - Исторические приключения
- Всемирная история. Византийская империя - Сергей Борисович Сорочан - Исторические приключения / История
- Тайный агент Её Величества - Алла Бегунова - Исторические приключения
- Роман о Виолетте - Александр Дюма - Исторические приключения
- Три мушкетера - Александр Дюма - Исторические приключения
- Беглецы - Сергей Карпущенко - Исторические приключения
- Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий - Исторические приключения
- Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) - Алексей Шебаршин - Исторические приключения