Форма входа
Читем онлайн В Иродовой Бездне. Книга 3 - Юрий Грачёв
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Холодно, лежит снег. Заключенным предлагают вытряхивать все вещи. Из-за холода догола не раздевают. Тщательно ощупывают. Казалось, зачем здесь делать обыск, ведь их доставили из тюрьмы в тюрьму. Но военные надзиратели честно выполняли свой долг, так положено.
И тут у Левы случилась большая неприятность. Надзиратель нашел у него маленькое Евангелие от Матфея.
— Что это? — грозно спросил он. — Святая книга?
— Да, это Евангелие. Книга, которая для меня очень дорога, как для верующего.
— Это не положено иметь в тюрьме, — сурово сказал надзиратель и отобрал у Левы Евангелие.
— Я очень прошу вас отдать мне эту маленькую книгу. В ней столько хорошего, она мне очень дорога, — просил Лева.
— В ней хорошее? — закричал надзиратель. — Это мракобесие, это зло, обман.
И вдруг он с остервенением стал рвать Евангелие на клочки, бросил на пол и стал топтать коваными солдатскими сапогами.
Лева молчал. Он был страшно поражен такой ужасной, более чем звериной ненавистью к Евангелию. «За что, почему они так ненавидят Слово Божье? — думал он. — Читал ли он когда-нибудь эту книгу?»
Одно было для него ясно: что людей воспитывают в страшной ненависти к Богу, ко Христу, воспитывают в ненависти ко всем тем, кто верит и живет по Евангелию.
«Что делается, что делается! — думал Лева. — Какое жуткое время! Ведь были страшные времена, людей заковывали в кандалы, брили полголовы и гнали на каторгу. Но все же им разрешали иметь Евангелие. Были тогда такие люди, которые добивались, чтобы распространять среди заключенных Евангелие. А теперь что делается? Эту отраду, это утешение для лишенной всего человеческой души, попавшей в страдания тюрьмы, не допускают, рвут, уничтожают…»
— Табачок, табачок не рассыпьте, надзиратели, — говорил заключенный, у которого делали обыск.
— Я обязан проверить все, не прячешь ли ты в махорку ножик, — говорил надзиратель, отдавая заключенному кисет с махоркой.
«Махорку, табак разрешают, — думал Лева, — и все будет в камере пропитано этим смрадом курения, а Евангелие — «не положено». Это, с их точки зрения, самое страшное зло».
Когда Лева нагнулся собрать свои вещи, он поднял несколько обрывков-листочков Евангелия и спрятал в карман. Долгие годы хранил он у себя эти порванные листочки, как дорогую поруганную святыню.
Злобы или какой-либо неприязни к людям, которые ненавидят Евангелие и поныне жаждут распинать Христа, Лева не имел. Он знал, что они доподлинно не ведают, что творят. Что и за них была великая молитва страдальца-Христа: «Прости им, Отче!»
В большую камеру ввели Леву не одного. С ним попал туда же его друг — брат Ваня Попов. Братья обрадовались встрече, обнялись, поцеловались. В камере не было слишком тесно, и им нашлось место на нарах. Друзья разбеседовались.
— Как же это ты, Ваня, ослаб? — спрашивал Лева.
— Без конца мучили допросами, — отвечал Ваня. — Один следователь допрашивает, его сменяет другой. Все заставляют показать, что ты — антисоветский человек. Однажды вот так держали на допросе часов пять. Я слаб, не выдержал и согласился показать на тебя на очной ставке.
Друзья молились, просили Господа, чтобы Он помог быть верными Ему до конца.
Лева не чувствовал никакого огорчения против Вани. Он понял, что его «довели», и к тому же, как думал он, здесь дело не обошлось без внушения и гипноза. Конечно, Лева был твердо уверен в том, что если бы Ваня бодрствовал и крепко молился во время этих испытаний, он не впал бы в это искушение.
Какая была радость, огромная радость, когда Леву вызвали на свидание! Пришла его мать. Пришла, как приходят многие и многие матери, чтобы оказать любовь своим страждущим детям. Когда он шел на свидание, ему невольно вспомнились слова известной арестантской песни:
«В воскресенье мать-старушка
к воротам тюрьмы пришла,
своему родному сыну
передачу принесла…»
Эти краткие минуты свидания с матерью через решетки были для Левы солнечной радостью. Мать была исхудавшая, но бодрая, и она все бодрила сына. Говорить было трудно. Рядом стояли другие заключенные, они кричали своим родственникам, но все-таки это было хорошо, и очень хорошо. Но только из этого свидания получилось нечто нехорошее для всей администрации тюрьмы, и НКВД в Самаре встревожилось. И все это только потому, что Лева искал правды.
Спустя несколько дней после свидания, Леву вызвали в следственный кабинет тюрьмы. Там сидели начальник тюрьмы, начальник охраны и какие-то уполномоченные НКВД, приехавшие из Самары. Всех их интересовал один вопрос, и не только интересовал, а очень беспокоил, и с ним они обратились к Леве.
— Скажите, через кого, как вы смогли подкупить и отправить из тюрьмы телеграмму в Москву, комиссару НКВД, — задал вопрос прибывший уполномоченный. Лева молчал.
— Вы отправляли телеграмму? — спросил начальник тюрьмы.
— Да, отправлял, — ответил Лева.
— Как вы это сделали? — спросил уполномоченный.
— Я не скажу вам, как я это сделал, а скажу, для чего я это сделал. Я дал в Москву телеграмму, чтобы высшее начальство выслало комиссию и разобрало мое дело, так как меня заключили совершенно без вины, и следствие пришло к ложным выводам.
— Нас это не интересует, почему вы послали телеграмму, виновны вы или невиновны. Нас интересует только, как вы смогли послать телеграмму. Ведь выходит, что весь наш тюремный режим, изоляция никуда не годятся. Есть надзиратели, которые передали вашу телеграмму, а там могут передать и еще что-нибудь, и преступники могут сделать побег.
Лева подумал и сказал:
— Не тревожьтесь, режим и охрана у вас в порядке, никто из них не передавал телеграмму.
— Тогда как же вы могли ее передать?! — воскликнул начальник тюрьмы.
— Очень просто, — улыбнулся Лева. — Когда моя мама была на свидании, я продиктовал ей текст телеграммы и просил послать ее в Москву.
Начальники тюрьмы и охраны облегченно вздохнули. Ведь если бы это было через надзирателей, то вместе с ними были бы наказаны и они.
Никакой комиссии по расследованию, само собой разумеется, Лева так и не дождался.
Дошла ли эта тревожная телеграмма по назначению или же была перехвачена, осталось неизвестным.
Леве же становилось все более и более ясным, что в этом мире правды ему не найти.
Глава 10. В ожидании приговора
«…Очи наши — к Господу, Богу нашему, доколе Он помилует нас. Помилуй нас, Господи, помилуй нас; ибо довольно мы насыщены презрением. Довольно насыщена душа наша поношением от надменных и уничижением от гордых».
Пс. 122, 2-4
В тюрьме в то время народу было много. Хотя была зима (19.35 г.), но в тюрьме мороз не чувствовался. В камерах происходило самообогревание. Среди заключенных преобладали не обычные уголовники, а больше люди, привлеченные по 58-й статье за антисоветские «преступления». Ввиду того, что состав преступления у многих был слишком необоснован, для осуждения не применяли пункты статьи 58-й, а обвинение строили по литерам: «КРА» и «КРГ». «КРА» означало — контрреволюционная агитация, «КРГ» — контрреволюционная группировка.
Дела всех обвиняемых по этим буквам со всего Советского Союза направляли в Москву, на решение Особого совещания НКВД, и люди, находясь в тюрьмах, месяцами ожидали приговора.
Эти буквенные статьи были предъявлены евангельским христианам-баптистам: пресвитеру К.Ф. Кливеру, его жене Т.Э.Кливер, проповеднику, несшему в часовне обязанности пресвитера, Н.А. Левинданто, П. И. Кузнецову, Е.И. Фомину, его сыну П.Е. Фомину, В. Попову и Льву Смирнскому.
Все они находились в разных камерах, но когда надзиратель объявлял: «Выходи на прогулку!», многие камеры открывались одновременно, и на прогулке братья встречались. Так вместе на прогулку попали Н.А. Левинданто, Ваня Попов, Лева Смирнский, Петя Фомин. Это были радостные встречи. Во время хождения по кругу в небольшом тюремном дворике разговаривать не разрешалось, но арестованные все время нарушали это, беседуя, идя попарно, и надзиратели уже не обращали внимания на разговоры.
Николай Александрович, немало переживший в своей жизни разных злоключений, отличался бодрым характером и даже пытался шутить:
— Лева, Лева, — говорил он, — что у тебя за воротник на пальто? Я смотрю и не разберу, женский или мужской…
— Это специально для тюрьмы, — отвечал Лева. — Мама каракуль спорола, а эта суконная обшивка была уже готова.
— Ну, с таким воротником тебя никакая сестра не полюбит.
— Я этим не интересуюсь, — отвечал Лева.
— Да ты за кем-нибудь ухаживал?
Лева ответил отрицательно и улыбнулся.
Их разговор был прерван. Один из так называемых урков (воров) выбежал из своего ряда и бросился к Пете Фомину, шедшему впереди. Он с размаху ударил его кулаком по голове и сшиб фуражку, схватил ее и помчался дальше. Петя Фомин, а за ним и Ваня Попов для чего-то бросились догонять уркагана.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В Иродовой Бездне. Книга 3 - Юрий Грачёв бесплатно.
Похожие на В Иродовой Бездне. Книга 3 - Юрий Грачёв книги
- Так говорил Каганович - Феликс Чуев - Политика
- Сталин перед судом пигмеев - Юркй Емельянов - Политика
- Новая Россия. Какое будущее нам предстоит построить - Михаил Делягин - Политика
- Генетическая бомба. Тайные сценарии наукоёмкого биотерроризма - Юрий Бобылов - Политика
- Политология революции - Борис Кагарлицкий - Политика
- Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин - Политика / Экономика
- Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов - Политика
- Христианская демократия в современной Франции - Дмитрий Викторович Шмелев - Политика
- Кремль 2.0. Последний шанс России - Максим Калашников - Политика
- Речь перед Рейхстагом 30 января 1939 года - Адольф Гитлер - Политика
