Рейтинговые книги
Читем онлайн Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 30

В случае Евсевия все было совсем иначе. Еще семинаристом, в выпускных классах Московской духовной семинарии, он принял монашество. Однако на приходе не служил, а состоял в братии Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Оттуда его перевели в Данилов монастырь, потом и вовсе перебросили за пределы Московской области, но, так или иначе, всю свою жизнь он и жил, и служил исключительно в монастырях, последним из которых был Павловский Покровский, куда Евсевия поставили уже наместником.

Разумеется, в сане архимандрита ему приходилось общаться с местными властями, выезжать на приемы к ним, а иногда и принимать их у себя. Однако случалось это не слишком часто. И всегда он возвращался в свою обитель, в привычную и ставшую для него родной монашескую среду.

Теперь же все изменилось. С различными представителями «властей предержащих», местными учеными, общественниками и прочей подобной публикой нужно было встречаться чуть не ежедневно. Все они очень хорошо помнили интеллектуального и открытого Евграфа и теперь спешили познакомиться с его преемником, от которого ожидали такой же открытости и радушия. Но для Евсевия, который, в отличие от своего предшественника, был выходцем отнюдь не из номенклатурно-интеллигентских кругов, такое общение стало настоящей пыткой. Которой он и старался, елико возможно, избежать, либо отказывая во встречах (если речь шла о местных университетских преподавателях и всяческих общественных активистах), либо посылая вместо себя благочинного (когда дело доходило до взаимодействия с властями). Естественно, обижались и те, и другие. В глазах большинства местных интеллигентов, избалованных вниманием Евграфа, поведение епископа Евсевия выглядело высокомерным. Что же до Областной администрации, то там небезосновательно усматривали в попытках вести дела через благочинного грубейшее нарушение протокола.

Евсевий понимал, что подобный стиль чреват серьезными рисками. Во-первых, пренебрежение местными властями может весьма скоро аукнуться охлаждением отношений с руководством области. Да, в Москве, на всероссийском уровне, было принято решение о некотором государственно-церковном сближении (по крайней мере, об этом можно было судить по первым шагам нового президента). Но сближение – сближением, а в Мангазейске хозяином остается местный губернатор, и если ему очень захочется, то он может основательно попортить кровь здешнему епископу, невзирая даже на официальные московские директивы. Во-вторых, перекладывая значительную часть своих обязанностей на благочинного, он, как архиерей, попадал в зависимость от этого самого благочинного. Скоро не только в администрации, но и в епархии начнут путать, где заканчивается епископ Евсевий и начинается иерей Василий. А следом за епархией, чего доброго, начнут путать и в Патриархии…

– Ты сам-то как думаешь? – после некоторого раздумья, спросил благочинного Евсевий.

– Простите, Владыко, но дело важное. Если благословите, то, конечно, поеду. Но будет, кроме всего остального, обсуждаться вопрос и о кафедральном соборе… – отец Василий мягко оборвал фразу и вопросительно посмотрел на Преосвященного.

– А-а, вот так бы сразу и сказал! – ответил тот и даже улыбнулся. – Кафедральный собор – это дело важное, тут съездить надо обязательно!

– Благословите! – вновь повторил, вежливо улыбнувшись, отец Василий.

Архиерей встал из-за стола и после того, как благочинный спешно поклонился ему, коснувшись кончиками пальцев пола, преподал благословение.

– Бог благословит. Машину завтра организуешь? – спросил Евсевий. Привычка вникать во все дела выработалась у него давно и была уже неискоренима.

– Да, разумеется!

После этого, выйдя от архиерея, отец Василий, шелестя краями широченных рукавов своей рясы, направился к своему столу, который стоял возле дверей в кабинет Преосвященного. Здесь, в небольшом «предбаннике», находилось рабочее место секретаря епархии (каковым числился сам благочинный), а также редактора епархиальной газеты «Православный Мангазейск» Александра Шинкаренко. Шинкаренко был человек совсем не замкнутый, но по отношению к людям незнакомым демонстративно немногословный. Эта немногословность, вкупе с армейским прошлым (до 1992 года он служил в ГРУ), стала одним из очень значимых факторов, обусловивших их с отцом Василием взаимную симпатию. И хотя оба они были не слишком уживчивы, но вот вдвоем в одном тесном помещении существовали если не совсем прекрасно, то без больших потрясений.

Отец Василий снял трубку телефона и неторопливо начал тыкать старые пластиковые кнопки с наполовину стершимися цифрами. Вскоре на том конце кто-то ответил.

– Это Свято-Пантелеимоновский храм? Это благочинный иерей Василий Васильев… Бог благословит! Позовите отца Ярослава, – Васильев заметил, что Шинкаренко смотрит на него выразительным и понимающим взглядом, и столь же выразительно кивнул ему в ответ.

Через пару минут на том конце провода послышался голос Андрейко.

– Как дела, отец Ярослав?.. Как обычно?.. Ну, слава Богу. Сможешь ко мне в храм сегодня подъехать? – после этих слов благочинного взгляд Шинкаренко стал еще более выразительным.

– Да, надо, откладывать не стоит. После девяти вечера…

Благочинный положил трубку.

– Значит, вот все-таки так? – спросил его сосед по кабинету. Предложение прибыть на беседу не в Епархиальное управление, а именно в храм, в котором служил настоятелем благочинный (и при котором он жил), было признаком серьезности момента. И Васильев, и Шинкаренко прекрасно знали, чем именно может быть вызвана такая серьезность.

– Да, так! – ответил отец Василий.

– Ну ясно, – сказал Шинкаренко голосом, лишенным сколько-нибудь выраженной интонации. Однако за безцветной тональностью благочинный расслышал вполне отчетливый упрек. И посчитал нужным пояснить:

– Слишком большое смущение от всех этих их дел… Надо ставить точку. Запустил Владыка Евграф всю эту ситуацию! – негромко, но резко произнес отец Василий.

Шинкаренко довольно демонстративно ухмыльнулся. Прошло меньше трех месяцев после того, как Владыка Евграф отбыл в Вену, и вот уже благочинный дает весьма суровую характеристику его действиям. Хотя пока Евграф был здесь, в Мангазейске, он не только не высказывал столь жестких оценок, но и пытался одергивать отца Игнатия, который любил иногда посплетничать о своем епископе.

– Не знаю, – пожал плечами Шинкаренко. – В таком деле аккуратность нужна. Может, потому Владыка Евграф и медлил.

– Запустил! – нахмурившись, безапелляционным тоном заявил Васильев. – А новый наш Преосвященный – он не таков! Тридцать лет в монастырях – сам понимаешь, какая это духовная школа… Он это терпеть не будет. Надо принимать решение.

Шинкаренко с треском захлопнул старую кожаную папку с документами, данные из которых он забивал в какую-то таблицу, открытую у него на мониторе.

– Надо так надо, – негромко ответил он. – Но отца Ярослава жалко. Хороший он человек.

– Знаешь, Сергеич, как Жеглов говорил: «Наказания без вины не бывает»! – отрезал отец Василий. Сделав еще два шага, он оказался в следующем помещении – в прихожей или приемной, где за столом сидела прекрасно известная всей епархии Наталья Юрьевна Склярова, некрасивая женщина лет сорока пяти, выполнявшая функции секретарши. Она была искренне предана отцу Василию, несколько менее искренне – Шинкаренко и люто ненавидела бухгалтершу, сидевшую в соседнем с ней кабинете. Именно она отвечала на почти все входящие телефонные звонки, а также проводила первичную фильтрацию пришедших на прием.

– Наталья Юрьевна, сможете мне документы по нашему храму завезти сегодня часам к десяти? – спросил ее отец Василий. Под нашим храмом он подразумевал Свято-Иннокентьевскую церковь, где был настоятелем. До революции там находилось Духовное училище, а два года назад эти помещения вернули епархии. На первом этаже расположилась иконная лавка, склад и трапезная, на втором, в бывших классах училища, занималась воскресная школа; на том же этаже был и собственно храм. А на первом этаже, кроме прочего, была комната, в которой жил отец Василий и которую он сам предпочитал именовать кельей.

Наталья Юрьевна выдохнула не без некоторого демонстративного недовольства:

– Смогу…

– Очень хорошо! – ответил отец Василий и направился к выходу из Епархиального управления.

* * *

«Жалко ему, видите ли! – мысленно рассуждал он, шагая по двору Свято-Воскресенского храма к своему микроавтобусу (или, если угодно, микроавтобусу Свято-Иннокентьевской церкви). – А мне не жалко? И мне жалко, человек, что правда – то правда, недурной… Но смущение от его действий вышло большое. Понятно, что не мне его грехи судить, но тут – смущение пошло. Авторитет Церкви страдает! Честь Имени Христова!» – с этими мыслями он уселся за руль, пристегнулся (он всегда пристегивался: «мы повинуемся властям и законы не нарушаем!») и легонько нажал на газ. Микроавтобус плавно соскользнул на проезжую часть, и неспешно – опять же, в полном соответствии с установленным скоростным режимом – покатился к центру Мангазейска.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 30
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин бесплатно.
Похожие на Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин книги

Оставить комментарий