Форма входа
Читем онлайн В Солнечном городе - Валерий Тимофеев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
…- Ты не балуй парня, — просил Аннушку. — До старости за юбкой не упрячешь. Когда-то и самому жить придется. Кого он добрым словом вспомянет? Нас? Что все за него делали, от забот, от жизни оберегали, своим умом его ум подменяли?
— Мал еще, — жалела она.
— Ну да, мал. И борода вырастет, для тебя все одно малым останется, — пытался разозлиться Илья, но не получалось у него с Аннушкой строго разговора. Не умел он ни голоса повысить, ни силу свою пока-зать; так, вроде и о серьезном, а как о прошлогоднем снеге беседуют — языками помололи, время убили и разошлись. Илья понимал — настоять надо, сына под свою команду взять, пока не перерос через лень. А как возьмешь? Санька целыми днями при матери; отца мельком видит и не боится ни на мизинец, дед с бабкой не вмешиваются — отступились, — Аннушка и защитит и приласкает. Оторопь берет Илью. — Что же мы делаем? В иной семье уродец родится — на него молятся, любой прихоти потакают, вину свою перед ним и перед людьми заглаживают, а и его ч е л о в е к о м ростят, чтоб не хуже других. У нас руки-ноги на месте, у Саньки все при всем, но, приглядись: уже сейчас на уродца похож — и соврет не дорого возь-мет, и от работы волчонком бегает. А как иначе? То нельзя, это рано, а тут — отдохни, сынок, я сама. От чего ему отдыхать, если он ничего и не делал? Младенца в воду кинь — поплывет! Во, какая сила жиз-ненная в нем спрятана! А израстет, и забудет; учи по новой, потей.
— Устал ты, отец, вот и блазнится несусветное, — улыбалась Аннушка и сбивала его. — Ишь, сколь навы-думывал! Да мы сегодня кучу делов переделали. Ну? Не веришь? Спроси сам. Нет, ты не качай головой, а спроси. Саша, — звала она, — поди-ка сюда, сынок! Докладай отцу, чем занимался, как в доме помогал?
Илье неприятно было смотреть в бегающие глаза сына. Аннушка наседала:
— Спроси, спроси.
Нехотя спросил первое, что пришло на ум.
— Постель заправлял?
Санька растерянно оглянулся на мать. Ее присутствие смущало. Не мог при мамке врать.
Аннушка спешила на помощь.
— Вместе мы заправляли, вместе у скотины вычистили, — нараспев собирала она, — и в магазине были, и воды полную кадку нанесли.
— То-то я гляжу, у него язык от конфет прилип. Слова сказать не может, — раздраженно заметил Илья. Разговор уже тяготил его.
Мать рассмеялась.
— Ты, отец, прямо сыщик у нас. ничего от тебя не утаишь. — И делала уступку. — Ладно, с завтрего дня все сам делать зачнет. Я прослежу.
Илья заставил себя поверить, кивнул утвердительно, сдаваясь.
— Делай как знаешь. Наше дитя, нам за него ответ держать и перед богом, и перед людьми.
…Отец и сын сидели рядом на скамейки у палисадника. Был тихий осенний вечер, прозрачный и теп-лый, какие нередки в бабье лето. Ветер не шелестел в пожелтевших листьях старого клена; угасающее солнце касалось их золотого наряда, рассекало длинными тенями жесткую траву. Сын смотрел перед собой выцветшими глазами, но глаза эти не замечали ничего — на лице не было следа чувств и мыслей.
Илья наблюдал за сыном и холод обнимал его — пропасть, огромная пропасть между ними. У кого хватит сил и терпения мост проложить, соединить их?
— Нам слесаря нужны, — как бы невзначай, не Саньке, — земле, воздуху прошептал он. — Ты мог бы пой-ти.
Сын не вздрогнул ни единым мускулом, не повернул головы — так же смотрел вперед и никуда.
— Пустое это, отец. И ты знаешь, и я знаю — пустое. Меня нет. Давно уже нет…
Илья услышал голос сына и ужаснулся — чужой, утробный. Говорит Санька, чуть приоткрыв рот, а губы мертвы, недвижны. Лишь на шее ползает острый кадык, гипнотизирует Илью, помогает понять слова, — слова, не мысли.
…- Я умер. Для всех, для самого себя умер. Здесь, — он коснулся пальцами левого нагрудного кармана гимнастерки — любимой своей одежки, — ничего нет. Я даже думаю — и не было никогда. Ты в этом не вино-ват. Никто не виноват… Все виновато… Что, думаешь — я дошел? Да, дошел. Но не свихнулся… Пока не свихнулся. — Санька ожил; в глазах его засветился тусклый огонек. Он торопился выговорится, глотал буквы и слова; руки нервно теребили ткань брюк и гимнастерки, взлетали, зависая в воздухе, и падали. — Я знаю, знаю лучше тебя, лучше всех вас, таких правильных, что ждет меня. Но я не хочу, может ли это уместиться в ваших головах? не хочу ничего. Это вам хочется сделать меня таким же правильным, как вы. А чем ваша жизнь лучше моей? Вы в тумане, вас окружают бледные очертания полезности, правоты, сча-стья; вчерашний день — в тумане, завтрашний — в тумане. Прекрасно! Я свой туман сам творю. Ваш — дру-гими создан. Жалеть меня? Не проще ли принять, как принимаете все вокруг, смириться, как смирились со всем вокруг?..
Если бы я хоть однажды встретил человека, который знает, как развеять туман, я бы пошел за ним, отчаянно пошел, как на амбразуру. Нет такого человека. Нет на моем пути. Каждое утро смотрю на вос-ток, жду солнца. Оно еще не поднялось; черное небо светлеет, светлеет, обещает — сейчас день придет, потерпи, не закрывай глаза, не закрывай…
Илья не мог пошевелиться. Слова сына придавили его к скамье, запутали мысли — попробуй, разбе-рись, с какого боку к ним подступиться.
Огонек потух.
— Нет такого человека. Укажи его, — я оживу. — Санька встал, прямой и худой, сделал неверный шаг, ог-лянулся. Илье показалось — теплится огонек! — вгляделся — нет, показалось.
— Где амбразура? Где? Эх, знать бы…
Было. Так было. И выплывало в памяти не только словом, и жестом, и холодком по спине. Кто обвинит его в безучастности? Кто посмеет сказать: — "Ничего ты, Илья, не делал. Покой тебе дороже?" — Неправ-да! Пытался! Не моя вина, что не смог.
Что это я? Оправданий ищу? Зачем? Перед кем оправдываться, если сам себя осудил? Не смог? Вот и вина. Самая-самая. Тяжелей нету. Осужденному наказание дано. Кончится оно — и освободился человек, искупил. Илье никогда не освободиться, не искупить.
10
Нахальный "волговский" сигнал ворвался в кабину.
Илья крутанул баранку, освобождая полосу. Колеса правого борта запрыгали по обочине. "Волга" обо-гнала его и, перекрыв дорогу, остановилась.
Два ноля в номере, — зафиксировал он. — Что им надо? — Илья уперся руками в баранку, откинулся. — Сами подойдут. Не они мне, я им спонадобился.
В машине ждали; ждали нетерпеливо, поигрывая педалью глаза.
Кто за рулем — Сам или Торопыга? Заднее стекло зашторено — не видать. Усмехнулся и прикрыв глаза, оставив маленькие просветы. — Кто кого пересидит?
Дверца "волги" открылась. Торопыга нарочито медленно покопался у багажника, протер тряпкой фона-ри, заходя сбоку и выглядывая — не вышел ли Илья? Не дождался, пошел сам. Немыслимое унижение ис-пытывал он. Его, Сергея Торопыгу, личного шофера и почти первого зама, заставили покинуть уютное кресло и тащиться к этому "барану", который ездить путем не умеет… Он перебирал в уме ходы — как от-платит за это упрямство: четвертует, колесует, или согнет в бараний рог? Ха! "Барана" в бараний рог! Лучше и не придумаешь.
Удачная мысль развеселила его. Он сравнялся с ЗИЛком и ударил кулаком по крылу. Железо ответило гулом.
Илья открыл глаза.
Торопыга пошевелил пальцами, поманил.
— Выйди!
Илья опустил стекло.
— Выйди! — приказал Сергей.
— Чего надо?
— Дай-ка пять флаконов.
— Как это "дай"?
— Хорош ломаться. — Полез в карман за деньгами.
— Я вам не магазин, — в Илье росло раздражение. Ишь, хозяин какой, даже не просит, требует.
Торопыга был трепач, каких свет не видывал. Болтал без умолку, и не важно, слушает его человек, не слушает — как радио. Кто-нибудь чужой проведет с ним полчаса и воскликнет: — Какой умный мужик! Еще через полчаса скажет брезгливо: — Дурак, всем дуракам дурак. А еще через полчаса отметет и первое, и второе, и насовсем поверит — трепло и весельчак; и перестанет вслушиваться в слова, искать в них мысли. За это неоценимое качество: за умение отвлечь и развеселить, за собачью преданность хозяину и выбился Торопыга в люди. Работал на легковушке, а денег загребал побольше Ильи. Задарма коттедж отхватил, в год по два санатория узнавал — раз с шефом, раз сам. — Я любую дамочку в пять минут уломаю, — хвастал мужикам и слащаво причмокивал. — Подходец имею.
Дурак дураком, а колхозники боялись его больше, чем Самого.
Самому-то не все покажут; этот высмотрит и доложит — оправдывайся потом. Торопыга быстро смекнул выгоду своего положения, заважничал и на всех смотрел презрительно.
— Ну-ну, не дури, — пригрозил и набычился. — Не то…
— Убирай свою телегу! Протараню! — закричал Илья. Включил скорость, до полика утопил педаль газа. Машина взревела; мелко затряслись стрелки на приборном щитке. — Ну!..
Серега вскочил на подножку, потянулся к ключу зажигания. Илья рубанул ребром ладони по руке.
— Ты… дурила… не видишь, кого везу? — выкатил испуганные глаза Торопыга.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В Солнечном городе - Валерий Тимофеев бесплатно.
Похожие на В Солнечном городе - Валерий Тимофеев книги
- Рыжий пес(Алтайские народные сказки) - сказки Народные - Сказка
- Внук старого Грома - Владимир Бондаренко - Сказка
- Мастер Триоль - Григорий Абрамян - Сказка
- Про Ленивую и Радивую - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Сказка / Прочее
- Сказание об Арий Айке - Народное творчество (Фольклор) - Сказка
- Обратная сторона радуги - Юлия Сибилева - Сказка
- Мешок снов - Юрий Самсонов - Сказка
- Али-Баба и сорок разбойников - без автора - Сказка
- Мать извела меня, папа сожрал меня. Сказки на новый лад - Коллектив авторов - Сказка
- Замок злых мыслей - Донцова Дарья - Сказка
