Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь давай поговорим, Дуся. Ты знаешь ее телефон или адрес?
– Только телефон.
– Ну, давай-ка, – бодро сказал я, отыскивая на столе чего-нибудь пишущее. Мою правую ладонь саднило: надо было бы смазать растительным маслом…
– Прекрасно, – сказал я через несколько секунд. – Я позвоню тебе, как только смогу. Мы обо всем поговорим, ладно? Целую.
Я повесил трубку и возбужденно огляделся вокруг. Вещи смотрели на меня широко раскрытыми глазами. Мы еще поборемся с тобой, злой волшебник! Это была действительно большая победа. Некая Ника, вторгшаяся в ее жизнь и изменившая ее. Они познакомились в метро, что может быть нелепее? Выходит, оттого, что броуновское движение случайно сблизило две частицы… И после этого ты будешь говорить мне, милая моя, о божьем промысле, о провидении, да, в тот самый миг, когда ты, умиленная, в своем церковном платке, возвращаясь с заутрени, где так нежно пахнет воском, так осторожно перебирают в воздухе золотистые лучи, спускаясь со сводчатого потолка… Простите, я наступила вам на ногу, ах, ничего страшного, тут такая толчея, меня зовут Ника, победа, я всего лишь буду вашей нежной подружкой на оставшуюся жизнь, а ведь ее осталось немного, да: я завлеку тебя на какую-то там дачу, там мы немного поупражняемся в стрельбе по куску ржавого железа, затем мы займемся группен-сексом с одним солидным, уважаемым человеком, он будет так крепко тебя ласкать, что случайно задушит, а я, твоя лучшая подруга, в качестве акта мести, угроблю его каминной кочергой, затем оболью бензином рояль, как самый любимый твой предмет в этом доме греха, и спущу, как говорится, красного петушка, меня зовут Ника, я – твоя Победа.
Я набрал указанный мне номер. Длинные гудки. Вряд ли романы Ф.М.Достоевского, чисто автоматически подумал я, с их непрестанной беготней, комнатами, дверями, выходами новых героев, могли бы развернуться в современном мире, где существует телефон…
Несколько минут я курил на балконе и смотрел на звезды. Ковш Большой Медведицы, уже ставший вопросительным знаком, намеревался вычерпать Луну – похоже на подстрочник какой-то хокки, или на эхо недавнего моего имажинизма…
И вдруг я ощутил накат сердцебиения. Мысль о том, что я упустил что-то важное, там, на даче… Дом, колодец, мишень, флигель… Было нечто, подсознательно меня поразившее, но пропущенное сегодня утром.
Я глянул на часы. Шесть вечера. Я оделся и поехал, захватив фонарик.
* * *Сад был переполнен луной, включавшей мучительный механизм воспоминаний. Они существовали в реальности отдельно, слог за слогом, подобно вставной новелле – «Восемь лет назад на Рождество выпали такие морозы, что несколько человек погибло и т.д.» Вот так же луна заливала это уютное снежное пространство, и в том же месте я преодолевал забор, правда, я был тогда не один.
Развалины выглядели угрожающе, тут что-то определенно изменилось с утра. Я испытал безотчетный страх: то ли меняется сама реальность, то ли нечто в ее пределах. Последнее было куда опаснее. Останки дома, колодец, флигель – все было таким же, что и утром. Но что-то произошло со снегом… Я присел на корточки и пригляделся – в скользящем селеническом свете я все увидел и понял. Первым моим побуждением было немедленно уйти, но любопытство пересилило страх. В конце концов, я был силен, я умел биться, и у меня даже имелось кое-какое оружие, если можно посчитать оружием увесистый металлический фонарь.
Кто-то побывал здесь сегодня, после меня, и основательно осмотрел участок. Нога была огромной: мои собственные отпечатки, и уж тем более, жалкие, утлые лодочки Жанны, казались детскими по сравнению с этой массивной, широкой подошвой снежного человека. Я посветил. Объемные шипы елочкой, дорогая модельная обувь, размер, по крайней мере, пятьдесят второй.
На углу колодезного сруба я увидел какую-то странную, бесформенную сосульку. Она так бросалась в глаза, что я не смог бы утром не заметить ее, в том случае, если бы утром она там была.
Я отломил кусочек этого чуть зеленоватого льда, положил на ладонь, понюхал, лизнул зачем-то, несколько секунд рассматривал под фонариком и вдруг с отвращением отбросил в сторону, потому что, наконец, понял, что это.
Вскоре я полностью восстановил картину посещения.
Человек был один. Он преодолел забор на юго-востоке, и это говорило о том, что он не знал другого, более удобного перелаза. Он обошел развалины, потолкался у колодца, смачно высморкался, выпустив зеленоватую соплю на угол сруба. Он полностью повторил мой утренний маршрут, двигаясь по моим следам. Затем он обошел участок по периметру, делая бессмысленные петли, как бы что-то ища, и, заметив западный перелаз, воспользовался им, чтобы покинуть сад. Я вспомнил глубокие следы автомобиля за квартал от дачи, которым сперва не придал значения.
Итак, не я один интересуюсь этой историей. А может быть, кого-то интересую я сам?
В свете этого открытия как-то померкла цель моего приезда. Еще дорогой я понял, что меня волнует мишень, точнее – рисунок, выбитый пулями. Вспомнив, как утром я усмехнулся над слабой кучностью упражнения, сейчас я обругал себя последними словами – за то, что сразу не увидел очевидного. Да… Это сделал меткий, фантастически меткий стрелок.
Кусок железа был укреплен невысоко и я, снова включив фонарик, поставил его так, чтобы отверстия засветились.
Я отошел на несколько шагов. Сердце мое защемила страшная, невыносимая тоска. Семь выстрелов легли так, что образовали ничто иное, как фигуру созвездия Ориона…
* * *Итак, она совершила предательство. Три пули легли в ряд, словно пояс небесного охотника, остальные – четырехугольник по краям: Бетельгейзе, Беллатрикс, Ригель – молодые косматые гиганты, где-то в невообразимом пространстве несущие ответственность за наши судьбы… И она совершила предательство.
Орион был незакончен: не хватало звезды, не имеющей собственного имени и обозначающейся греческой «лямбдой». Это было понятно, стрельба велась из семизарядного американского кольта, и звезда была принесена в жертву как безымянная.
Созвездие, которое мы однажды зимним вечером назвали нашим, восемь мерцающих жемчужин, созвездие, через которое там, почти в самом сердце Азии, большую часть года я смотрел, как сквозь зеркало, в надежде увидеть твои глаза. Или ты думаешь, будто что-то другое позволило мне выжить?
Марина не умела стрелять. Следовательно, кто-то другой, меткий, посвященный в нашу тайну, глумясь, выбил на куске ржавого железа звезды.
И спустя несколько часов ты умерла, перестала существовать, здесь же, на этом пепелище… Нет, не по-русски сказано, безграмотно: это я – на пепелище, а ты была внутри… Или?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Амамутя. Путь огненного бога - Сергей Саканский - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов. Коллекция кошмаров - Екатерина Неволина - Ужасы и Мистика
- Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник) - Елена Усачева - Ужасы и Мистика
- Каникулы в джунглях (Книга-игра) - Роберт Стайн - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Краткий вводный курс для желающих просветлеть - Андрей Притиск (Нагваль Модест) - Ужасы и Мистика / Науки: разное / Фэнтези
- Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник) - Елена Арсеньева - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов 2015 (сборник) - Елена Усачева - Ужасы и Мистика
- Охота на ведьм - Алекс Джиллиан - Ужасы и Мистика
- Песня Свон. Книга вторая. - Роберт МакКаммон - Ужасы и Мистика