Форма входа
Читем онлайн Летопись мужества - Илья Эренбург
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Когда они не успевали сжечь все, они жгли по выбору. Вот что сожгли в Малоярославце эти культуртрегеры: две школы, детские ясли, больницу и городскую библиотеку.
Что они оставили после себя, кроме развалин и могил? В Боровске в церкви они устроили конюшню. В Малоярославце в шести домах я видел стены, покрытые непристойными рисунками, сделанными масляной краской, — старались. В деревне Замыцкое на могиле плачет старая женщина: здесь похоронили шестнадцатилетнюю Клавдию Ворожейкину, которая сопротивлялась немецким насильникам. На стенах Калуги еще висит приказ германского командования: за леность при работе — телесные наказания безотносительно от возраста и пола, за переход шоссе или железной дороги — смерть. Этот приказ подписан комендантом города майором фон Портациусом.
Некоторые деревни уцелели, потому что натиск Красной Армии был стремительным: немцы убежали, не успев сжечь деревню. Село Лунино спаслось благодаря хитрости крестьян, которые, столпившись, начали кричать: «Наши! Наши!» — немцы убежали.
Это — дорога смерти. Но это и дорога воскресения. Каждый день Красная Армия освобождает новые деревни, спасает от смерти тысячи людей. Еще недавно немцы шли по этой дороге на восток. Они дошли до речки Нара. Восемнадцатого декабря на этом участке фронта началось наше наступление. Около ста километров мы прошли вдвое скорее, чем шли в ноябре-декабре немцы. Потери наши много легче немецких. Наступление в такие лютые морозы среди глубокого снега требует мужества и сил, но Красная Армия дышит воздухом наступления.
Все население вокруг живет одним — наступлением. За линией фронта надеются, ждут. Позади радуются. Любопытна судьба вот этих минометов. В городе П. был завод швейных машин. В сентябре его эвакуировали на восток. Остались рабочие-пенсионеры, устаревшие станки да немного сырья. Городок в декабре подвергался ежедневным воздушным бомбардировкам. К нему почти вплотную подошли немцы. А старики рабочие тем временем надумали изготовлять минометы. Они научили женщин, и производство пошло вовсю. Теперь город вздохнул свободно: немцы далеко, их бьют из этих самых минометов.
Уцелевшая изба. Дверь раскрыта настежь. А мороз покрепчал. Я спрашиваю: «Бабушка, что ты дверь не закроешь?» Старуха отвечает: «Ихний дух выветриваю. Прокоптили, провоняли дом, ироды». Повсюду моют стены кипятком, скребут, чистят.
Красивая крестьянка, строгое лицо — такие лица на старых иконах. Она мне рассказывает: «У меня молодые стояли. Когда их на фронт отправили, боялись. Один плакал, просил меня: «Матка, помолись за меня» — и показывает на образа. И впрямь помолилась: «Чтоб тебя, окаянного, убили…»
Гитлеровцы совершили чудо. Они выжгли из русского народа жалость, снисхождение. Они родили смертную ненависть. Даже старики говорят: «Всех их перебить…» А некоторые из них три месяца назад рассуждали иначе… Один старик встретил наших бойцов с куренком, кланяется и говорит: «Дураков принимаете? Дурак-то я. Шли немцы, а я думал: мне что? Я человек маленький, одной ногой стою в могиле, меня они не тронут. Вот они и пришли. Внучку мою угнали. Не знаю теперь, где она. Корову зарезали. С меня валенки сняли. Видишь, в чем хожу? Курицу я одну от них упрятал. Услышал, что наши подходят, затопил печь. Старуха моя для вас нажарила. Спасибо, что пришли…» Стоит и плачет.
Плакали десятки женщин, с которыми я сегодня разговаривал. Это — слезы радости, оттепель после страшной зимы. Три месяца они молчали, боялись перекинуться словом. Они глядели на немцев сухими жесткими глазами. И вот прорвалось… И кажется в этот студеный день, что на дворе весна — весна посередине зимы.
По скрипучему снегу люди возвращаются к себе. Они торопятся скорее поглядеть: уцелел ли их дом? Еще недавно они шли на восток, суровые и скорбные. Теперь, улыбаясь, жмурясь от яркого, залитого солнцем снега, она идут на запад.
24 января 1942 года
Широкая дорога Москва — Минск. День и ночь ее расчищают от снега. Еще недавно дорога обрывалась возле самой Москвы: немцы стояли в дачных поселках. С начала декабря до десятого января фронт на Можайском направлении оставался неподвижным. Наши части начали наступать десятого. Девять дней спустя они заняли Можайск. Одиннадцать дней спустя они уже были в тридцати километрах западнее Можайска. Я еду по широкой дороге — она теперь ведет далеко…
Повсюду сожженные немцами деревни. Отступая, гитлеровцы оставляют особые команды, составленные предпочтительнее из СС, которые взрывают и сжигают населенные пункты. От деревень остаются трубы и скворечники. В Можайском районе я насчитал 47 сожженных немцами деревень. Крестьяне остались без крова. В деревне Семеновское я видел семью крестьян. Они пришли на пепелище: искали, не пощадил ли огонь утвари. Замерзли и грелись возле дымящихся головешек, а эти головешки — все, что осталось от их дома. Отступая и сжигая дома, гитлеровцы отбирают все у жителей: овчины, одеяла, валенки. В деревне Шаликово среди сожженных домов — обгоревший труп немца-поджигателя. Крестьяне с ненавистью говорят о фашистах, зовут их «паразитами». Вот ведут пленного. Выбегает женщина, кричит: «Ты коров наших ел? Ел. Кур ел? Ел. Почему ты дом сжег?» И пленный лопочет: «Nichts», — а потом просит переводчика защитить его от женщин.
Некоторые деревни уцелели: немцы отступили настолько поспешно, что не успели сжечь дома. И это подгоняет наших бойцов. Они говорят: «Нужно торопиться»… Они видят погорельцев и, ожесточенные горем соотечественников, идут вперед.
В Можайске гитлеровцы не успели выполнить свой план уничтожения города. Все большие здания были заминированы, но взорвали только малую часть: Николаевский собор, Вознесенскую церковь, кинотеатр, гидростанцию. В Можайске немцы взорвали сто своих раненых.
Жители Можайска плачут от радости, спешат рассказать о трех месяцах фашистского ига: «Вот здесь виселица — повесили нашего…» Учителю математики, Николаеву, 62 года. Он шел по улице и вынул носовой платок. Его расстреляли за «сигнализацию русским летчикам». Вот мать двенадцатилетней девочки Шуры. Шуру изнасиловали и убили…
Можайск для москвичей был символом. Как в 1915 году парижане говорили: «Les bodies sont â Noyan» («Боши в Нуаяне»), — москвичи повторяли: «Они в Можайске». Для немцев Можайск был последней маленькой остановкой перед Москвой. Взятие Можайска стало большим событием. Город взяли обходным движением: с юга, от Вереи, и с севера. У нас мало жертв. Зато улицы Можайска, его подвалы и чердаки изобилуют немецкими трупами.
Взяв Можайск, наши части быстро погнали немцев на запад. Немцы подготовили оборонительный рубеж в историческом районе Бородина, памятном по грандиозной битве 1812 года. Однако наши части обошли Бородино с севера. Фашисты успели только совершить свое проклятое дело уничтожения. Село Бородино и все деревни вокруг сожжены. За десять километров пахнет гарью. Когда я подъехал к музею Бородина, здание еще горело, подожженное гитлеровцами. Три месяца в музее гитлеровцы гадили: здесь находились их скотобойни. Уходя, они подожгли музей. Огненные языки лижут фронтон, на котором еще можно прочесть; «Нашим славным предкам»… Немцы хотели, чтобы мы забыли о нашем прошлом. Но Бородино увидело славных потомков, не посрамивших своих предков, и торжественно было погребение трех советских бойцов рядом с памятником герою 1812 года — Кутузову.
Мы едем дальше по широкой дороге. Сворачиваем на санках. Вот идут целиной бойцы. Снег глубокий, часто по пояс. Мороз сегодня лютый — тридцать пять. Зимнее розовое солнце. Бойцы идут не останавливаясь. Они проходят по пятнадцати километров в день. Они торопятся — еще далеко до Смоленска. Но они идут по дороге наступления, и они не остановятся.
2 февраля 1942 года
Французы назвали битву в сентябре 1914 года «чудом на Марне». Историк, наверно, не раз задумается над «чудом под Москвой». Передо мной немецкие документы. На них всех пометки «секретно». Как снежинки, они кружились в поле… В секретной разведсводке от 26 ноября немецкий генштаб сообщал, что «у противника вокруг Москвы резервов больше нет». В приказе немецкое командование указывало, что отдельным частям запрещается самовольно входить в черту Москвы, — церемония вступления немецкой армии в нашу столицу была тщательно разработана. Наконец, в «Вопроснике» немецкий штаб 28 ноября интересовался тем, «куда перебралось командование Красной Армии после падения Москвы» и «как часто бывают снегопады в районе Казани и Саратова».
Между тем наше командование в конце ноября знало, что немецкая армия обескровлена. Спокойно и уверенно генерал Жуков готовился к наступлению. Немцам дали подойти к столице. Им дали полюбоваться в полевой бинокль сладким маревом. Дорого заплатили они за эти минуты. Наше отступление в ноябре сопровождалось жестокими боями. Немцы продвигались в день на один-два километра, оплачивая каждый шаг кровью. Это сопротивление и было «чудом». Оно подточило немецкую армию. В начале декабря немцы подвезли два артиллерийских полка и, расставив дальнобойные орудия, решили открыть огонь по Москве. Как известно, 6 декабря Красная Армия перешла в наступление. Немцы дрогнули, побежали. Мы захватили пушки, глядевшие на восток, — они не успевали обмолвиться ни одним выстрелом.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Летопись мужества - Илья Эренбург бесплатно.
Похожие на Летопись мужества - Илья Эренбург книги
- Валентин Распутин. Боль души - Виктор Кожемяко - Прочая документальная литература
- Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов - Юрий Фельштинский - Прочая документальная литература
- Летопись театра кукол в России XV–XVIII веков - Борис Голдовский - Прочая документальная литература
- Маннергейм и блокада. Запретная правда о финском маршале - Александр Клинге - Прочая документальная литература
- Сталинград - Сергей Лагодский - Прочая документальная литература
- Чудо-оружие. Как американцы искали ядерные секреты Третьего рейха - Сэмюэль Абрахам Гоудсмит - Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Человек, из Подольска! - Георгий Витальевич Панкратов - Военное / Прочая документальная литература / Публицистика
- Сталинский ответ на санкции Запада. Экономический блицкриг против России. Хроника событий, последствия, способы противодействия - Валентин Катасонов - Прочая документальная литература
- Сталинские премии. Две стороны одной медали - Владимир Свиньин - Прочая документальная литература
- Так говорил Геббельс - Йозеф Геббельс - Прочая документальная литература
