Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я увидел пятерых человек, которые стояли на коленях со связанными за спиной руками. С них сорвали плащи, оружие и рубашки, оставив в одних штанах, и пленники дрожали на холодном ветру.
Крест только что сделали из двух деревянных брусьев, грубо сколотив их и воткнув основание в наспех выкопанную дыру. Он слегка покосился, а у его основания валялись тяжелые гвозди и большой молот.
— Ты видишь смерть на кресте на их статуях и резьбе, — объяснил мне Зигфрид, — на амулетах, которые они носят, но я никогда не видел ее воочию. А ты?
— Нет, — признался я.
— И я не могу понять, почему это убивает человека, — в голосе Зигфрида слышалось искреннее недоумение. — Это всего лишь три гвоздя! В битве я получал куда худшие раны.
— Я тоже.
— Поэтому я решил выяснить, в чем тут дело, — жизнерадостно объяснил он и мотнул большой головой в сторону пленника у основания креста. — Двое из этих ублюдков — христианские священники. Мы пригвоздим одного из них и посмотрим, умрет ли он. У меня есть десять слитков серебра, которые говорят, что это его не убьет.
Я едва мог разглядеть двух священников; увидел только, что у одного из них большой живот. Приговоренный низко склонил голову — не в молитве, а потому, что был сильно избит. Его голые спина и грудь были в синяках и крови; кровь виднелась в спутанных коричневых волосах.
— Кто они такие? — спросил я Зигфрида.
— Кто вы? — прорычал он пленникам.
Ни один из них не ответил, и тогда Зигфрид жестоко пнул ближайшего по ребрам.
— Кто вы? — снова спросил он.
Пленник поднял голову. Он был пожилым, лет сорока, не меньше, и его лицо в глубоких морщинах выражало покорность человека, который знает, что ему предстоит умереть.
— Я — ярл Ситрик, — сказал он, — советник короля Этельстана.
— Гутрума! — завопил Зигфрид.
Это был именно вопль. Вопль чистой ярости, прозвучавший, как гром с ясного неба. Только что Зигфрид вел себя любезно и вдруг превратился в демона. Когда он провизжал это имя снова, изо рта у него летела слюна.
— Гутрум! Его зовут Гутрум, ты, ублюдок!
Он пнул Ситрика в грудь, и я решил, что такой пинок может сломать ребра.
— Как его зовут? — вопросил Зигфрид.
— Гутрум, — ответил Ситрик.
— Гутрум! — крикнул Зигфрид и снова пнул старика.
Заключив мир с Альфредом, Гутрум стал христианином и принял христианское имя Этельстан. Я все еще думал о нем, как о Гутруме, как и Зигфрид, который теперь, похоже, пытался до смерти забить Ситрика, пиная его ногами. Старик пытался уклоняться от ударов, но Зигфрид повалил его на землю, и тут уж Ситрик ничего не мог поделать.
Казалось, Эрика не трогал яростный гнев брата, но спустя некоторое время он все же шагнул вперед и взял Зигфрида за руку. Богатырь позволил оттащить себя прочь.
— Ублюдок! — бросил Зигфрид стонущему человеку. — Называть Гутрума христианским именем! — объяснил он мне.
Зигфрид все еще дрожал после своего внезапного приступа ярости. Его глаза были сощурены, лицо искажено, но, похоже, он овладел собой.
— Гутрум послал их, — объяснил он, уронив мне на плечи тяжелую руку, — чтобы велеть мне покинуть Лунден. Но это не его дело! Лунден не принадлежит Восточной Англии, он принадлежит Мерсии! Королю Утреду Мерсийскому!
В первый раз кто-то произнес этот титул столь официально, и мне понравилось, как тот звучит. Король Утред.
Зигфрид снова повернулся к Ситрику, на губах которого теперь была кровь.
— Что велел передать Гутрум?
— Что город принадлежит Мерсии и ты должен уйти, — ухитрился вымолвить Ситрик.
— Тогда Мерсия может вышвырнуть меня отсюда, — издевательски ухмыльнулся Зигфрид.
— Если только король Утред не разрешит нам здесь остаться? — с улыбкой предположил Эрик.
Я ничего не ответил. Титул звучал хорошо, но — странное дело! — словно бросал вызов нитям, выходящим из рук трех прях.
— Альфред не разрешит тебе остаться, — осмелился сказать один из пленников.
— А кого хоть на плевок заботит Альфред? — прорычал Зигфрид. — Пусть ублюдок пошлет свою армию, чтобы она здесь погибла!
— Таков твой ответ, господин? — смиренно спросил пленник.
— Моим ответом будут ваши отрезанные головы, — сказал Зигфрид.
Я посмотрел на Эрика. Он был младшим братом, но явно думал за двоих. Эрик пожал плечами.
— Если мы будем вести переговоры, то дадим своим врагам время собрать силы, — объяснил он. — Лучше бросить им открытый вызов.
— Вы затеете войну сразу с Гутрумом и Альфредом? — спросил я.
Гутрум не будет сражаться, — очень уверенно сказал Эрик. — Он угрожает, но сражаться не будет. Он ста-реет, господин Утред, и предпочтет наслаждаться остатком жизни. А если мы пошлем ему отрезанные головы?
Думаю, он поймет послание — его собственная голова окажется в опасности, вздумай он нас потревожить.
— А что насчет Альфреда? — спросил я.
— Он осторожный человек, — ответил Эрик. — Так ведь?
— Да.
— Он предложит нам денег, чтобы мы оставили город?
— Наверное.
— И, возможно, мы возьмем эти деньги, — сказал Зигфрид, — но все равно останемся здесь.
— Альфред не нападет на нас до лета, — объяснил Эрик, не обратив внимания на слова брата, — а к тому времени, мы надеемся, господин Утред, что ты приведешь ярла Рагнара на юг, в Восточную Англию. Альфред не сможет сбросить со счетов такую угрозу. Он двинется против наших объединенных армий, а не против гарнизона в Лундене. И наша задача — убить Альфреда и возвести на трон его племянника.
— Этельвольда? — с сомнением спросил я. — Он же пьяница.
— Пьяница или нет, — сказал Эрик, — сакс на троне сделает наше завоевание Уэссекса более приемлемым для саксов.
— И он останется на троне лишь до тех пор, пока будет вам нужен? — усомнился я.
— Лишь до тех пор, пока будет нам нужен, — согласился Эрик.
Священник с большим животом, стоявший на коленях в конце линии пленников, слушал наш разговор. Он уставился на меня, потом на Зигфрида, который заметил его взгляд.
— Куда ты пялишься, дерьмо? — вопросил Зигфрид.
Священник не ответил. Он снова посмотрел на меня, потом уронил голову на грудь.
— Мы начнем с него, — сказал Зигфрид. — Прибьем ублюдка к кресту и посмотрим, умрет ли он.
— Почему бы не позволить ему сразиться? — предложил я.
Зигфрид уставился на меня, гадая, не ослышался ли он.
— Позволить ему сразиться? — переспросил норвежец.
— Остальные пленники тощие, — сказал я, — поэтому их куда легче будет прибить к кресту. А этому толстому надо дать меч и заставить его драться.
Зигфрид издевательски усмехнулся.
— Думаешь, священник может сражаться?
Я пожал плечами, как будто меня не заботило, может он сражаться или нет.
— Мне просто нравится смотреть, как эти толстопузые проигрывают бой, — объяснил я, — и как им вспарывают брюхо. Забавно смотреть, как вываливаются их внутренности.
Говоря все это, я пристально смотрел на священника, и тот снова поднял глаза, чтобы перехватить мой взгляд.
— Я хочу увидеть фут вывалившейся требухи, — жадно заявил я, — а потом наблюдать, как твои собаки пожирают ее, пока священник все еще жив.
— Или заставить его самого сожрать свою требуху! — задумчиво проговорил Зигфрид. Внезапно он ухмыльнулся. — Ты мне нравишься, господин Утред!
— Его будет слишком легко убить, — сказал Эрик.
— Тогда дайте ему что-нибудь, чем он сможет биться, — сказал я.
— Да за что может биться эта толстая свинья-священник? — пренебрежительно спросил Зигфрид.
Я ничего не ответил, но ответ нашелся у Эрика.
— За свою свободу? — предложил он. — Если он победит, всех пленников освободят, а если проиграет, мы распнем всех. Это должно заставить его драться.
Он все равно проиграет, — заметил я.
— Да, но хотя бы попытается, — сказал Эрик.
Зигфрид засмеялся, его развлекла нелепость такого предложения. Полуголый священник, толстопузый, перепуганный, оглядел всех нас по очереди, но не увидел ничего, кроме веселья и свирепости.
— Ты когда-нибудь держал меч, священник? — властно обратился Зигфрид к толстяку.
Тот не ответил.
Я рассмеялся, издеваясь над его молчанием.
— Он будет просто метаться, как свинья, — сказал я.
— Хочешь с ним сразиться? — спросил Зигфрид.
— Он был послан не ко мне, господин, — уважительно проговорил я. — Кроме того, я слышал, что никто не сравнится с тобой в умении обращаться с клинком. Держу пари, ты полоснешь его прямо по пупку.
Зигфриду понравилось пари. Он повернулся священнику.
— Святой человек! Хочешь сразиться за свою свободу?
Священник дрожал от страха. Он посмотрел на своих товарищей, но это было бесполезно. Он ухитрился кивнуть.
- Перебежчик - Бернард Корнуэлл - Историческая проза
- Мастер - Бернард Маламуд - Историческая проза
- Воронежские корабли - Владимир Кораблинов - Историческая проза
- Мост на Дрине - Иво Андрич - Историческая проза
- Перекоп ушел на Юг - Василий Кучерявенко - Историческая проза
- Анания и Сапфира - Владимир Кедреянов - Историческая проза
- Врата Рима. Гибель царей - Конн Иггульден - Историческая проза / Исторические приключения
- Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Восемь племен - Владимир Тан-Богораз - Историческая проза