Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хлопанье кнута и громкие окрики вынудили Анжелику с Флипо отойти к парапету, окружавшему большой подъездной двор. Они увидели, как мимо проезжают фургоны и несколько фиакров, за которыми следуют две кареты. Из экипажей высыпала толпа певчих в напудренных париках, черных сюртуках с кружевными жабо, черных чулках и ботинках с пряжками.
Всем было понятно, что прибыла королевская капелла. Затем появились музыканты с инструментами и хористы — группа подростков, закутанных до самых глаз, которыми руководил низкорослый красный от волнения господин, раздраженным тоном наставлявший своих подопечных:
— Не открывайте рта, пока мы не окажемся в безопасном тепле. Я вас отлуплю тростью, если вы хоть раз хлебнете ртом воздуха! Нет ничего опаснее для вашего голоса, чем проклятые здешние туманы.
Анжелика узнала господина Люлли, которого называли Королевским комедиантом. Она не раз слушала в Париже, как он дирижировал балетами, музыку к которым, по его утверждению, сочинял сам. Из-за того, что склочный нрав никак не соответствовал этим лирическим произведениям, ходили слухи, что он присваивает себе чужие сочинения.
— Поищи Жавотту, — велела Анжелика Флипо, — а когда найдешь, отправь ее ко мне. Или лучше вернись и проводи меня до отведенных мне покоев. Я сама боюсь здесь потеряться.
— Разве господин маркиз вам их не показал?
— Не имею представления, где находится сам господин маркиз, — сухо ответила Анжелика.
— Этот гад… — начал Флипо, у которого имелось особое мнение насчет супруга хозяйки и того, как он с ней обращался.
Хозяйка заставила парня замолчать, наградив его тумаком, но прежде чем отпустить, по привычке ощупала карманы его ливреи. Она очень любила Флипо и охотно назначила бы своим пажом, если бы он мог избавиться от жаргонных словечек, от вечно сопливого носа и отвратительной привычки «тырить по карманам» и тащить все, что плохо лежит. Но как известно, избавиться от привычек, приобретенных в детстве, очень тяжело. Анжелика нашла в карманах сорванца табакерку, кольцо, кружевной платок и две пары стеклянных бус, о которых, должно быть, сейчас горько плакали служанки с кухни.
— На этот раз я тебя прощаю, — сказала Анжелика строго, — но не вздумай мне попасться с золотом или часами.
— Часы? Тьфу! — с отвращением воскликнул Флипо. — Не люблю я этих тварей. Смотрят на тебя и болтают без умолку, как живые.
* * *Анжелика вернулась в зал, но царившее вокруг оживление уже не могло отвлечь ее от забот. С минуты на минуту предстояла встреча с Филиппом. Она никак не могла решить, как лучше держать себя. Показать злость? Безразличие? Готовность пойти на примирение? Она знала лишь одно: стоит ей столкнуться с ледяным взглядом маркиза, как она сразу обломает все свои ноготки о гладкую стальную поверхность его несгибаемого характера. До сих пор она не нащупала ни единого слабого места своего мужа.
Стоя на пороге огромных ярко освещенных залов, она поискала глазами Филиппа, но не увидела его.
Зато заметила мадам де Монтозье, сидевшую за столом в обществе других светских дам. Среди них была мадам де Рур, которую Анжелика неплохо знала, и поэтому подошла к столу, чтобы сесть и немножко поболтать. Мадам де Монтозье с укоризной взглянула на Анжелику, сказав, что за этим столом собираются лишь дамы, удостоенные чести ездить в карете королевы и есть вместе с ней. Анжелика извинилась и уже не осмелилась присесть за какой-нибудь другой столик, чтобы не совершить новой оплошности. Она решила отправиться на поиски своей комнаты.
Первый и второй этажи дворца не предназначались для размещения придворных. Помимо королевских апартаментов, здесь находились огромные залы, чья отделка еще не была завершена. Зато под крышей, едва ли не на чердаке, располагалось множество комнат, разделенных наспех сколоченными перегородками. Эти помещения строились для челяди, но сегодня вечером ими довольствовались вельможи, радуясь тому, что им удалось обрести крышу над головой. Верхний этаж напоминал гудящий улей. Люди сновали от комнатенки к комнатенке, пробираясь сквозь беспорядочно сваленные сундуки с одеждой, которые все приносили и приносили слуги. Дамы, недовольные своими туалетами, ворчащие служанки, нагруженные огромными платьями, сбитые с толку гости бродили по коридорам, пытаясь прошмыгнуть в узкие «лазы».
Квартирмейстеры в голубой униформе заканчивали писать мелками на дверях имена гостей. За ними следовали группы взволнованных придворных, от которых слышался то шепот разочарования, то довольные возгласы.
Анжелику окликнул сообразительный Флипо:
— Эй! Сюда, Маркиза!
И презрительно добавил:
— Не слишком-то у вас разгуляешься. Тоже мне, апартаменты в королевском дворце!
Все его понятия о роскоши перевернулись с ног на голову.
К Анжелике подошла румяная от волнения Жавотта.
— Здесь все необходимое, мадам. Кажется, я ничего не упустила.
— Похоже, пришлось потрудиться, — ответила хозяйка.
Анжелика вскоре обнаружила причину смущения своей горничной: Ла Виолетт, первый камердинер ее мужа.
У крепкого жизнерадостного детины скромным было лишь имя — Ла Виолетт[17]. Жизнерадостный, как солдат, развязный, как парижанин, хотя родом из Пуату, и рыжий, как англичанин, — вероятно, среди его предков были островитяне, владевшие Аквитанией в XIV и XV веках, — при сложении портового грузчика, он отлично чувствовал себя в ливрее слуги. Проворный, быстрый, услужливый; пожалуй, порой излишне болтливый, зато всегда в курсе происходящего.
Впрочем, его словоохотливость мгновенно испарилась, стоило ему заметить Анжелику. Он смотрел на маркизу, разинув от удивления рот. Неужели именно ее всего несколько часов назад он завернул, как колбасу, и отвез добрым сестрам из монастыря Святого Августина в Бельвю?
— Да, это я, висельник! — прорычала злая Анжелика. — Сию же секунду убирайся с глаз долой, негодяй! Ты чуть не задушил жену своего хозяина!
— Го-го-го… го-госпожа маркиза, — заикался Ла Виолетт, у которого вдруг прорезался сильнейший крестьянский акцент, — я тут не виноват. Господин маркиз, он… он…
— Вон! Я тебе сказала!
И она выплеснула на слугу запас самых изощренных оскорблений, которые помнила еще с детства, проведенного в Пуату. Это оказалось чересчур для Ла Виолетта, который окончательно сник и почти дрожал, втянув голову в плечи. Он проскользнул мимо Анжелики и направился к двери, но на пороге столкнулся с маркизом.
— Что здесь происходит?
Анжелика умела держать удар.
— Добрый вечер, Филипп, — сказала она.
Маркиз смотрел на свою жену невидящим взглядом. Вдруг Анжелика заметила, что его лицо исказилось и в широко распахнутых глазах пробежала целая гамма чувств: от глубочайшего изумления до величайшего огорчения, затем появился страх, на смену которому пришло отчаяние.
Анжелика, не удержавшись, обернулась, потому что по его виду можно было подумать, что за ней появился сам дьявол. Но увидела лишь шаткую створку двери, на которой один из квартирмейстеров в голубом вывел мелом имя маркиза.
— Вот чем я вам обязан! — неожиданно взорвался Филипп и несколько раз стукнул кулаком по двери. — Из-за вас мне нанесено оскорбление… Неуважение, забвение короля… НЕМИЛОСТЬ!
— О чем вы говорите? — спросила Анжелика, испугавшись, что ее муж сошел с ума.
— Разве вы не видите, что написано на этой двери?
— Вижу… ваше имя.
— Да, мое имя! В самом деле, — горько усмехнулся дю Плес-си, — мое имя. И все!
— Вы бы хотели, чтобы там было написано чье-то иное имя?
— Я хотел бы видеть то, что видел на протяжении долгих лет во всех резиденциях, где я останавливался, следуя за королем! То, что из-за вашей глупости, вашей наглости, вашего… слабоумия я сегодня не вижу. ДЛЯ… ДЛЯ!
— Для? Что вы хотите сказать?
— ДЛЯ господина маркиза дю Плесси-Бельера, — процедил Филипп сквозь зубы. От бешенства и горя он сделался мертвенно-бледен. — «ДЛЯ…» — это равносильно специальному приглашению Его Величества. Именно таким способом король выражает свою дружбу, свое расположение, как если бы он лично встречал вас на пороге этой комнаты.
Жест, которым маркиз обвел узенькую, заваленную вещами мансарду, вернул Анжелике ее чувство юмора:
— Мне кажется, что вы придаете слишком много внимания этому вашему «ДЛЯ», — заявила она, еле сдерживая смех. — Скорее всего, обыкновенная забывчивость одного из квартирмейстеров. Давайте рассуждать здраво, Филипп. Его Величество по-прежнему испытывает к вам глубокое уважение. Разве не вам оказана честь держать «подсвечник» во время вечерней королевской аудиенции, когда наш государь будет отходить ко сну?
— Отнюдь нет, — возразил дю Плесси, — и это лишнее доказательство недовольства короля. Этой чести меня лишили всего несколько минут тому назад!
- Анжелика и заговор теней - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Анжелика и дьяволица - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Неукротимая Анжелика - Серж Голон - Исторические любовные романы
- Злая жена (Андрей Боголюбский) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Возлюбленный горец - Сара Беннет - Исторические любовные романы
- История о двух сестрах - Джулия Куин - Исторические любовные романы
- Тайная свадьба - Джо Беверли - Исторические любовные романы
- Белый рыцарь - Жаклин Рединг - Исторические любовные романы
- Пепел на ветру - Екатерина Мурашова - Исторические любовные романы
- Наследница царицы Савской - Эдхилл Индия - Исторические любовные романы