Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Здесь.
– Жан-Жан-парижанин?
– Здесь!
– Франсис-арлезианец?.. Пиччинино?..
– Здесь!
– Маркиз? Колоэнс?..
– Мы здесь…
– Значит, это арлезианец, – сказал Колен Патюрель, осторожно спускаясь к ним.
Они собрались, обсудили причины несчастья. Арлезианец должен был находиться чуть выше Анжелики. Она рассказала, что слышала, как он, оступившись, скатился по камням, а потом после хриплого крика и мгновения тишины – глухой стук тела, разбившегося о дно пропасти.
– Надо дождаться дня, – решил нормандец.
И они ждали, трясясь от холода, устав от неудобного положения в выемках скал. Рассвет наступил быстро, очень ясный и солнечный. Выступили рыжие горы на фоне лимонно-желтого неба, в котором парил орел с огромными крыльями. Против восходящего солнца зловещая птица казалась прекрасной, словно герб Священной империи, выбитый на бронзе. Осторожно, кругами хищник спускался ко дну ущелья.
Колен Патюрель следил за его величественным полетом.
– Значит, это там, – сквозь зубы пробормотал он.
С первыми лучами он так внимательно оглядел всех, будто еще надеялся увидеть черные глаза и волнистую бороду Франсиса. Но веселый провансалец исчез…
Они наконец разглядели его на дне пропасти – белое пятно среди черных острых скал.
– А если он только ранен?..
– Кермев, передай мне веревку!
Веревка была крепко привязана к скале, и Колен Патюрель обвязался другим концом. Он действовал с ловкостью моряка, чьи пальцы привыкли вязать узлы, вечно имея дело с канатами и снастями. Перед спуском он еще раз всмотрелся в грозный полет орла.
– Дайте-ка мне мою дубину!
Он засунул ее за пояс. Ее вес мог затруднить спуск, но он весьма сноровисто управлялся с этим. Склонившись над пропастью, его спутники, затаив дыхание, следили за каждым движением своего предводителя. Вот он достиг выступа, где лежало тело, склонился над ним и перевернул на спину. Затем они увидели, как он провел ладонью по лицу Франсиса и перекрестился.
– Франсис!.. Ох, Франсис! – горестно прошептал Жан-Жан-парижанин.
Они знали, что исчезнет с ним. Немеркнущие воспоминания трудов и пыток, надежд и смеха в проклятом аду неволи. И песни, что арлезианец распевал под звездным небом Африки, когда свежий ночной бриз раскачивал тени пальм над ними. Анжелика почувствовала глубину их общего горя. Ей захотелось пожать им руки, столько страдания проявилось на почерневших изможденных лицах.
– Колен, внимание! Орел!.. – внезапно заорал маркиз де Кермев.
Птица поднялась вверх, как бы отказываясь от добычи, а затем резко прочертила небо со скоростью молнии. Они услышали треск ее оперения, и громадные крылья заслонили от них Колена Патюреля. В первые мгновения они не могли разобраться, что происходит. А происходило сражение между человеком и птицей. Но вот беглецы вновь увидели короля пленников. Стоя на узком каменном уступе, он со страшной скоростью вращал в воздухе дубину. Его положение было шатким, но держался он с таким хладнокровием, как если бы позади было место для отступления. Он стоял на краю пропасти, а не прижавшись к скале, что стеснило бы движения. Малейший шаг или плохо рассчитанный бросок повергли бы его в бездну. Он отбивался яростно; орел, видимо, не ожидал такого сопротивления. Несколько раз он улетал. Его ушибленное крыло обвисло. И все же он возвращался, злобно выставив вперед когти. Наконец Колену Патюрелю удалось схватить его рукой за шею. Тогда, положив дубину, он выхватил нож и, перерезав хищнику горло, сбросил его в пропасть, куда царь воздушных пространств долго падал, кружась и теряя перья.
– Господи! Дева Мария! – пробормотал старый Колоэнс.
Все были бледны. По лицам катился пот.
– Ну как, парни, вы собираетесь вытащить меня? Чего вы ждете там, наверху?
– Да, да, Ваше величество. Сейчас!
Колен Патюрель поднял тело арлезианца, перекинув его через плечо. С этим добавочным весом подъем был долог и изнурителен. Когда его наконец втащили наверх, нормандец упал на колени, согнувшись и с трудом переводя дыхание; из его груди, изодранной когтями ужасной птицы, текла кровь, пропитывая клочья бурнуса.
– Конечно, можно было оставить его внизу, – выговорил он, задыхаясь. – Но я не посмел. Позволить, чтобы арлезианца клевали грифы? Он такого не заслужил…
– Ты прав, Колен. Мы похороним его по-христиански.
Пока они разгребали камни и старались своими ножами выкопать могилу, Анжелика подошла к Колену Патюрелю, сидящему на скале.
– Разрешите мне помочь вам, как вы помогли мне вчера вечером, Колен.
– Отказа не будет, подружка. Эта крылатая тварь серьезно отделала меня. Возьмите бутылку со спиртом в моем вещевом мешке и приступайте.
Он не моргнул глазом, пока она смачивала спиртом глубокие борозды на его груди, пропаханные стальными когтями. Прикасаясь к нему, Анжелика чувствовала, как растет ее уважение к этому человеку. Тот, кто сотворен подобным образом, делает честь своему Создателю.
Но Колен Патюрель уже не думал о битве с орлом. Он думал о Франсисе-арлезианце, и сердце у него болело куда сильнее, чем изодранная грудь.
Глава 4
Три дня бродили они среди пустынных раскаленных скал. Жажда становилась нестерпимой. От ночных переходов пришлось отказаться во избежание новых несчастий. Хотя люди редко забредали в эти места, на второй день им повстречались двое мавров, пасших овец в травянистом овраге среди скал. Пастухи подозрительно рассматривали кучку людей в лохмотьях, среди которых были женщина и еврей.
В ответ на их расспросы Колен Патюрель отвечал, что они держат путь в Мельджани. Мавры разразились хохотом. Кто же ходит в Мельджани через гору, – кричали они, – когда более короткая дорога проложена в долине неграми, посланными Мулеем Исмаилом?.. Не чужаки ли они, введенные в заблуждение? Или разбойники?.. Или, кто знает, беглые христиане?.. Оба пастуха высказали последнее предположение, смеясь и шутя, но потом вдруг посерьезнели. Вполголоса посовещавшись, они стали внимательно рассматривать незнакомцев, стоящих на противоположном склоне оврага.
– Передай-ка мне твой лук, Жак д'Аррастега, – сказал Колен Патюрель, – а ты, Пиччинино, встань передо мной, чтобы они не видели, что я делаю.
Мавры вдруг завизжали и бросились прочь со всех ног. Но стрелы нормандца настигли их, вознившись в спину и пройдя насквозь. Они скатились по склону, а коричневая масса блеющих баранов побежала по каменистому оврагу, ломая ноги.
– Теперь они не смогут поднять тревогу. А то на выходе из ущелья нас бы встретила целая толпа поселян.
Все же беглецы оставались настороже, пока не выбрались из ущелья. Дорога, о которой говорили пастухи, была видна, но о том, чтобы воспользоваться ею, не могло быть и речи: драная одежда, усталый и подозрительный вид выдадут их с головой первому встречному. Оставалось и дальше тащиться по острым камням под синим небом и огнедышащим солнцем, жар которого доводил до головокружения. Под его лучами камни сверкали белым безжизненным блеском, словно мертвые кости. Ноги беглецов были окровавлены, языки распухли от жажды.
- Анжелика и заговор теней - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Анжелика и дьяволица - Анн Голон - Исторические любовные романы
- Мариадон и Македа - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы
- Неукротимая герцогиня - Жюли Галан - Исторические любовные романы
- Изящная месть - Элоиза Джеймс - Исторические любовные романы
- Обрести любимого - Бертрис Смолл - Исторические любовные романы
- Закатная повесть - Stark - Исторические любовные романы / Периодические издания
- Каприз судьбы - Бренда Хайатт - Исторические любовные романы
- Идеальный выбор - Саманта Джеймс - Исторические любовные романы