Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в заключение нашего разговора Галина Павловна сказала мужу:
— Я рада, что ты женат. И рада, что именно на ней!
Я была счастлива это слышать.
Ростропович был человеком невероятно теплым.
— Как я рад тебя видеть! Я скучал! — это, наверное, слышал от него каждый, встречаясь в очередной раз.
Человек-праздник.
Но каким же он был требовательным, даже деспотичным, когда речь шла деле всей его жизни — музыке.
В марте 2003 года в Нью-Йорке проходила серия концертов «Слава и Друзья». Константин Лифшиц играл тогда четыре концерта подряд. 20, 21, 22 марта — с Нью-Йоркским филармоническим оркестром под управлением Ростроповича. 23 марта — камерный концерт. В первом отделение Ростропович и Лифшиц исполняли Прокофьева. Во втором — Ростропович, Венгеров, Лифшиц играли Шостаковича.
Перед одним из концертов Оля Ростропович со скоростью олимпийской чемпионки побежала к лифту.
Что случилось?
Оказалось, что ровно за семь минут до выхода на сцену обнаружилось отсутствие одного носка маэстро.
Что тут началось, даже страшно передать!
К счастью, квартира, где жила Оля, находилась совсем близко от Линкольн-центра, она бежала, наверняка поставив мировой рекорд. Почему-то не ехал лифт. Оля пешком летела на двадцать какой-то этаж, потом бегом вниз. И вот — с новой парой носков, за две минуты до начала концерта оказалась она в артистической. Можно перевести дух и смеяться над происшествием.
Но Ростропович возмущен:
— Почему так долго?
Ольга Ростропович — человек особенный. Манеры, внешний вид, ПРОСТОТА (как проявление настоящих светских манер), прямая спина (выправка), дисциплина. Наследство, полученное при рождении от своих великих родителей. И — воспитание, от них же. Глубокий голос и манера говорить — от матери.
Ольга рассказывала нам, как папа, не желая видеть макияж на лицах дочерей, заставлял их — совершенно взрослых и самостоятельных — стирать декоративную косметику.
После камерного концерта, когда они сыграли трио Шостаковича, я сказала:
— Как жаль, что не записывали сегодня — это было невероятное переживание.
Ростропович был доволен исполнением.
— Не жаль, — ответил он, — это была Музыка. Настоящая. Те, кто это слышал сегодня, запомнят.
Он сидел в кресле у себя в артистической, приняв все поздравления, потихоньку отходя от напряжения.
— Папа, у тебя вся рубашка мокрая, — воскликнула Оля, — Надо переодеться, ты простудишься.
— Подожди, — отмахнулся Слава.
Костя побежал в свою артистическую и принес пальто — укрыть Ростроповича.
Так тот и сидел в кресле, укрытый Костиным пальто и рассказывал, рассказывал…
«В 1961 году у меня был период, трудное время, когда я совсем не мог спать. Никак. И ничего мне не помогало. И вот однажды кто-то порекомендовал пригласить одного знаменитого гипнотизера, что ли. Новак фамилия. Сказали, что помогает всем, гарантия 100 процентов. Ему надо было дать 10 рублей. Большие по тем временам деньги.
Мы, конечно, его позвали. Он пришел, такой невзрачный мужичок, и попросил меня показать что-то в квартире. Пошли в голубую комнату. (Там находилась коллекция фарфора.)
Ну, он спрашивал: „А это что у тебя? Фарфор? Какого завода? А век какой?“ И я все ему рассказывал. Так ходили и говорили. Провел настоящую экскурсию. Впору не гипнотизеру деньги платить, а чтобы он мне заплатил за лекцию по истории фарфора. Тем не менее свою десятку гость схватил так, что чуть руку не оторвал. А потом он сказал, мол, ну все, спите сегодня хорошо и спокойно.
Я думаю: „Вот ерунда какая“.
Но пошел, лег и впервые за долго время спокойно и хорошо поспал. А ведь он ничего не делал! Как же так?
Потом мы подружились с этим Новаком, пили вместе, я его спросил, как это у него получается. И он ответил: „Вот слово „вино“. Мы знаем, что оно значит. А прочитай наоборот: „онив“. И что это — мы не знаем. И вложить в это можно все, что угодно. Вот мы ходим и говорим о картинах, о фарфоре, обо всем, что угодно, я произношу вопросы, но на самом деле я говорю человеку: „Спи. Успокойся. Успокойся““. И этот человек мне действительно очень помог. Я стал спать….
…Но так и с музыкой, — продолжал Ростропович, — В каждый звук мы можем вложить свое, то, что хотим донести до слушателей. Заставить их улыбнуться или заплакать.»
Как он умел рассказывать! Собрать бы все его рассказы воедино, получилась бы книжка — не оторваться!
Конец мая 2005-го. Берлин. Жара. Мы мчимся на велосипедах в гости к Дитриху Фишеру-Дискау. Нас пригласили на его восьмидесятилетие. У меня в Берлине замечательный вид транспорта: трехколесный велосипед с большой корзиной за моим сиденьем. Я повсюду на нем езжу. Никогда не думала, что смогу ездить на велике — папа учил, ничего не выходило. А муж придумал: тебе нужен Драй Рад — трехколесник! И вот я мчусь! Ура!
— Здравствуй, красавица! — обнимает меня Фишер-Дискау.
Ну, какая я красавица? Растрепанный вождь краснокожих. А вот он — да! Очень красив. Высокий, статный, лицо одухотворенное. И жена его, Юлия Варади, знаменитая певица, сопрано, ему под стать.
У них прекрасный уютный дом с великолепным садом, огромной библиотекой и аудиотекой. Фишер-Дискау, певец и дирижер, написал кроме того четырнадцать книг — исследований и эссе, посвященных музыке.
Дитрих очень любит слушать Костю, приглашает его в гости, когда они с женой в Берлине. Костя играет, а я смотрю на Дитриха. Лицо его озаряется светом изнутри, излучает счастье. Люди музыки — они понимают друг друга без слов. А я любуюсь…
И невозможно представить, что этих встреч не будет больше. 18 мая 2012 года Дитриха Фишера-Дискау не стало.
Остался дивный его голос, фильмы, книги…
Но не услышать больше вздоха Дитриха перед концертом, которым ему предстоит дирижировать:
— Ах, бедные мы, бедные! Ну что ж, пойдем!
И не увидеть счастливых глаз человека, внимающего Музыке…
Прощай…
2009 год. Фестиваль в Вербье. Перед концертом, на котором исполняются произведения Родиона Щедрина, замечательный скрипач Дима Ситковецкий объявляет публике:
— Здесь присутствует великая балерина Майя Плисецкая.
Овации.
Майя Михайловна встает, взмахивает своими «говорящими» руками и грациозно кланяется. Она прекрасна! Вот это чудо! И невозможно поверить — никогда и ни за что, в то, сколько ей сейчас лет.
Или — следует верить, восхищаться и брать пример! Какое у нее лицо, глаза, движения…
Я ходила почти на все ее спектакли в Москве! Я помню, как однажды во время «Лебединого озера» сидела (совершенно случайно) с ее мамой. И маму все поздравляли после спектакля, и дарили ей тоже цветы, спрашивали, когда она пойдет в артистическую к дочке, а та отвечала:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года - Петр Фролов - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Прощание с иллюзиями: Моя Америка. Лимб. Отец народов - Владимир Познер - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары
- Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история - Вадим Эмильевич Верник - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Мой XX век: счастье быть самим собой - Виктор Петелин - Биографии и Мемуары
- О Сталине с любовью - Любовь Орлова - Биографии и Мемуары
- История самой некрасивой женщины в мире, которая стала самой счастливой - Лиззи Веласкес - Биографии и Мемуары
- Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье - Биографии и Мемуары
- Зона - Алексей Мясников - Биографии и Мемуары