Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что это было?
— Тревога, — бесцветным голосом ответил Энтони.
— Французы?
— Возможно. — Он вынул из-под камзола свой ключ и протянул его Сильвестру. — Иди в мою каюту и оставайся там, пока не станет известно больше. В ту, что с окном. И не сходи с места.
— А ты?
— А мне нужно наверх. — Он мягко оттолкнул Сильвестра в сторону и протиснулся мимо него.
— Но я должен тебе кое-что сказать. Это важно, я и так ждал слишком долго!
Свист продолжался, и у подножия лестницы столпились мужчины. Однако Энтони остановился и на миг коснулся его щеки.
— Не нужно мне ничего говорить, Сильвестр.
— Почему?
— Потому что я знаю.
Сильвестр провел ночь в каюте, заполненной инструментами Энтони, каждая деталь в ней несла в себе частичку его характера. Вместо кровати прямо над рабочим столом висел гамак, в котором лежало столько рисунков, что было непонятно, как там может поместиться еще и человек. Под подушкой лежали четки, которые оставил ему проклятый священник, и потрепанный томик «Божественной комедии», который был у них один на двоих с Фенеллой. Вот и все его личные вещи.
Знакомый запах дерева, смолы и льняного масла действовал успокаивающе, но о сне нечего было и думать. Несколько часов стоял невообразимый шум: резкие свистки, отдаваемые приказы, грохот и стук, с которым катились по доскам колеса тяжелых пушек, топот поспешных шагов. Наконец вдали прогрохотала канонада, за ней последовали два произведенных с борта выстрела, от которых содрогнулся корабль.
От страха у Сильвестра язык прилип к гортани, при этом он даже не знал, чего боится больше. Мысленно послал нежное проклятие своему оставшемуся там, снаружи, другу — возможно, Энтони был единственным человеком на судне, не прятавшим в своей каюте алкоголь.
Воцарилась тишина, и Сильвестр задремал сидя, пока его не разбудил звон корабельного колокола и снова донесся топот множества ног. Сразу после этого в дверь постучали и вошел светловолосый помощник квартирмейстера. Его лицо, казавшееся вчера таким веселым, было очень мрачным.
— Вообще-то, я не посыльный, — заявил он, ставя на стол поднос с кувшином пива и миской каши. — Но ваш знаменитый друг настоял на том, что вам необходим завтрак. Оставайтесь здесь, сойти вы не сможете, к нам теперь не пропустят никого из поставщиков, ни единой лодки.
Эту последнюю фразу он произнес таким тоном, словно Сильвестр был в этом виноват.
— Мне искренне жаль, что я доставил вам неудобство, — ответил он. — Но где мой друг? Мне нужно поговорить с ним.
— Вас больше ничего не волнует? — фыркнул тот. — Мы на войне, мужик! Нам уже не сойти с этого корабля мертвецов, но для вас и для вашей сестры в мире важен лишь один вопрос: где этот проклятый хромой ублюдок!
— Моей сестры? — удивился Сильвестр. — Что вы знаете о моей сестре?
— Все, — ответил мужчина, акцент которого был сегодня гораздо заметнее, чем вчера вечером. — И в то же время ничего. Я люблю ее.
— Джеральдину?
Светловолосый кивнул.
— Уже нет смысла пытаться что-либо скрывать. Мы подохнем здесь вместе и поэтому можем прекрасно довериться друг другу, помериться членами. У меня вот его нет. Мой член, равно как и лучшие годы жизни, я бросил на поживу вашей сестре. А теперь я умру за нее. Теперь я скончаюсь и, как хотела миледи Джеральдина, позволю потонуть ей с ее проклятым хромым. Что у него, кстати, в штанах? Рея его «Мэри Роуз»?
Сильвестр расхохотался.
— Боюсь, что-то в этом роде. Но мы не потонем. Пока люди под контролем, мы вернемся на берег, целые и невредимые.
— Вы ошибаетесь, дружочек, — глухо ответил собеседник. — Причем очень сильно. Нити, за которые я потянул, мне уже не развязать, если только я не признаюсь перед всей командой, что я саботажник и что меня нужно приколоть к грот-мачте. После первого выстрела орудийные порты больше не закроются, да и с такелажем не все в порядке. Вряд ли можно надеяться, что люди будут оставаться под контролем, но, чтобы уж наверняка, я помог им парой бочонков самогона.
Сильвестр вскочил.
— Что вы хотите этим сказать?
Внезапно корпус корабля содрогнулся, и Сильвестр рухнул на пол, ударившись головой об угол столярного верстака. В следующий миг корабль начал мягко раскачиваться из стороны в сторону.
Подняли якорь. Они набирали скорость. Битва началась, но перед глазами у Сильвестра стояла спасительная темнота.
Он проснулся в море от боли и грохота. Если ночью он еще различал отдельные разговоры, то теперь шум, стук, удары и топот смешались в один непрерывный звук, из которого временами прорывались отдельные человеческие возгласы и собачий визг. Вдобавок стучало в висках и казалось, что голова вот-вот расколется. Все еще оглушенный, он попытался определить источник боли и нащупал шишку и несколько слипшихся, покрытых засохшей корочкой прядей. Словно сквозь пелену тумана вернулись образы и слова, заставив его прийти в себя.
Он был на борту «Мэри Роуз».
Вчера вечером на горизонте показались французы, а с самого утра шла битва.
Светловолосый помощник квартирмейстера оказался любовником Джеральдины, который должен был тайком протащить ее на борт, чтобы она могла утонуть вместе с кораблем. Не сумев удержать Энтони в жизни, она хотела умереть вместе с ним, а они с Фенеллой думали, что это их друг отправился умирать.
Неужели он так плохо знал Энтони?
Энтони мог рухнуть в пучину отчаяния, но у него было слишком много сил, чтобы сдаться.
«Но он все равно должен будет умереть», — стучало в ноющей голове у Сильвестра, когда на него накатила следующая волна осознания. Любовник Джеральдины хотел быть уверен, что корабль утонет. Он раздал части команды самогон, а о том, что еще он сделал, Сильвестр предпочитал не думать. Нужно подняться на палубу, нужно предупредить людей! Что бы ни произошло, он должен сказать Энтони правду и позаботиться о том, чтобы он целым и невредимым вернулся на берег.
«Правду».
«Потому что я знаю», — ответил Энтони. Но разве это возможно? Впрочем, как бы там ни было, нужно срочно найти его!
Первая попытка подняться вызвала такую сильную боль в голове, что Сильвестр упал навзничь и едва не лишился чувств. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя, прежде чем предпринять еще одну попытку. Он с трудом перевернулся на живот и попытался подняться. И в тот же миг заметил, что пол под ним накренился, а в следующий со стола на него полетели кувшин с пивом, полная миска каши и куча инструментов Энтони. Он едва успел закрыть ушибленную голову руками.
- Жестокое время Тюдоров - Лилия Подгайская - Исторические приключения
- Фридрих Барбаросса - Юлия Андреева - Исторические приключения
- Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май - Вестерн / Исторические приключения
- Двадцатое июля - Станислав Рем - Исторические приключения
- Люди золота - Дмитрий Могилевцев - Исторические приключения
- Воительница - Роберт Говард - Исторические приключения
- Иерусалимский покер - Эдвард Уитмор - Исторические приключения
- Путешественник - Гэри Дженнингс - Исторические приключения
- Дочь Эрлик Хана - Роберт Говард - Исторические приключения
- Тезей - Мэри Рено - Исторические приключения