была самая большая коллекция, семь кукол шесть пупсов.
— Посмотрите в лицо кукле и вы все сами поймете-
Мне добавить не чего.
Я окончательно освоился в этом мире, мое сознание впитало память Петра, пропало чувство раздвоенности, тело уже полностью мое, как хорошо настроенный инструмент. Стало единым сознание, многие старые и вновь приобретенные навыки прочно уложились и закрепились. Можно считать, что период адаптации прошел успешно, не без мелких шероховатостей конечно, но в целом не плохо. Постоянное напряжение, контроль за поведением, словами сильно утомляли. Началась учеба в выпускном классе, я как переросток в младших классах всеми силами пытался не выпячиваться, со всеми был в дружеских отношениях. Если просили помогал чем мог, но все равно стоял на особицу. Мои одноклассники не обращали на это внимание и жили своей веселой жизнью, списывая все на особенности моего характера. Родригес уже уступал мне две схватки из трех и довольный мной, молча усмехался
— все Педро, я не знать чему учить тебя еще, теперь нужно постоянный практик, нельзя делать остановка, надо всегда это знать, остановка и ты будешь отстать быстро. —
— Я помню об этом учитель —
— Ты сегодня опять обманывать меня, новые прием, давай показывать мне, как ты его делать —
Я всегда старался как можно скорей завершить схватку по принципу один удар, один труп, в крайнем случае второй удар, добивание, это конечно в идеале. Мое владение рукопашным и ножевым боем в прошлой жизни, как-то гармонично дополнило фехтование боевой шпагой. Других своих учеников Родригес тренировал облегченной шпагой или рапирой, так сказать дуэльная техника. Меня же он обучал только боевой шпагой и дагой, готовил не только к индивидуальной схватке, но и в условиях масштабных сражений с большим количеством противников. Для этого он привлекал еще двух своих учеников, которые занимались по более углубленной программе. Так,что я был подготовлен весьма серьезно, за стрельбу из ручного огнестрела я не переживал, опять же прошлый опыт у меня богатый, нужно только приспособиться к нынешнему оружию и практически потренироваться. К тому же я собирался значительно его улучшить. Почивать на достигнутом ой как рано и я не был столь наивен, как могло показаться со стороны, Учитывая мой нынешний возраст, слова Родригеса были приятны, но я понимал, что в реальной схватке он разделает меня как бог черепаху, не без труда конечно, но побьет. Нет предела совершенствованию. Век учись и все равно дураком убьют.
В конце сентября, в воскресенье, наконец решился, собрал все мои макеты и поехал к сестре. Приняли меня как всегда хорошо я не стал тянуть и с порога заявил, что к Михаилу, приехал по серьезному делу
— Что так серьезно, что даже чаю не попьешь — усмехнулся Михаил. Я вышел и вернулся со свертком и большой корзиной.
— Так, новую приспособу принес, ну.ну, показывай —
Я молча расстелил ткань и выложил аккуратно макет ружья, очень похожий на обрез, потом стал доставать различные части, выполненные более крупно и в разрезе. Все заняло почти весь обеденный стол. Михаил уже более заинтересованным взглядом стал разглядывать мои поделки. Я осторожно взял обрез в руки и торжественно произнес
— Ружье ик-1 — и посмотрел с торжеством на Мишу
— Давай, рассказывай —
— Ик 1, задумка Иванова, исполнение Краснова, одноствольное, однозарядное и далее по порядку—
Я рассказывал и показывал больше часа, даже Аня стояла и слушала меня. По мере моего рассказа и показа, лицо Миши становилось, все бледнее, а когда я закончил он сидел за столом молча перебирал мои макеты еще минут десять. Когда молчание затянулось, я еще немного выждав, спросил.
— Ну как Захарыч, тебе понравилась моя приспособа —
Миша посмотрел на меня каким-то незнакомым взглядом и тихо пробормотал
— Этого не может быть, нет, нет, так не бывает — громкость нарастала, он вскочил со стула и стал быстро ходить туда, сюда, поглядывая на меня и на макеты на столе.
— Это просто не возможно—восклицал ходящий Миша
Видя состояние своего мужа забеспокоилась Аня
— Мишенька, успокойся, что ты так разволновался —
— Как, как это возможно, он — ткнул в меня пальцем
— Придумал это — ткнул в стол
— Миша ты успокойся и сядь — заволновался я, не ожидая такой бурной реакции
— Ну что такого случилось, я могу все объяснить и пояснить — мой рот растянулся в улыбке, глупое хи, хи поймал. Михаил с грохотом сел на стул
— Объясни, будь так добр, сделай одолжение — с какой-то злобой произнес он и уставился на меня.
— Хорошо, только давай успокоимся для начала.—Аня стояла и с испугом смотрела на нас.
— Начинаю объяснять, только ты не перебивай и отвечай только когда я спрошу. Помнишь лето когда я гостил вас, стрелял из ружей. Вы с Прохором все подсмеивались надо мной, когда я перезаряжал оружие — Миша молча кивнул
— Дома я решил как-то устранить это неудобство, сразу скажу, что бился над этим полгода. —
— Аня, он бился полгода, люди годами бьются над этой проблемой, а он говорит полгода — надрывом и трагизмом восклицал Михаил.
— Послушай Миша –спокойно сказал я.
— Знаешь в чем разница между мной и тобой? —
— Ну и в чем? —
— А в том, что ты считаешь себя умным, а меня дураком — Миша промолчал
— Ты много знаешь, много умеешь и считаешь себя знатоком, это все так. Но твоя большая проблема в том, что ты смотришь на это все зашореным взглядом. Какой-то фон гаузен или кто другой, не важно, когда-то изрек, что это неправильно, так умные люди не делают, только дураки. Ты же у нас умный и естественно не будешь делать по дурацки, а мне наплевать на всех этих фонов и растереть. я делал не так, как умные делают, а так как мне удобно и понятно. Я пытался придумать, как заряжать быстро с верхней части ствола, всю голову сломал. А потом плюнул и стал придумывать как заряжать с тыльной части, мне все равно в какую дырку совать. Вылепил ствол и сделал круглый пенал, как ружье стреляет я знаю. Пенал снаряжаю порохом, пыжом и вставляю пулю. Как воспламенить порох, а просто, сверлим отверстие под размер капсюля и вставляем его в отверстие. Делаем ствольную коробку, что бы ствол с патроном плотно прилегали, не давали пороховым газам выйти обратно. Курок
