платил тому если не любовью, то настоящим сыновьим уважением. Но главное – Федору менее, чем кому-либо другому из наследников, была выгодна смерть Гривова. Он и так был его правой рукой: отец не ограничивал его ни в делах, ни в средствах. Однако он тоже лгал про свое алиби – в этом Колбовский был уверен. Кроме того, Феликса Яновича неприятно поразило то, с какой готовностью Федор рассказал про возможный мотив сестры. Было и еще что-то, что смущало Колбовского в этих семейных отношениях, но он никак не мог дать себе отчет – что именно.
Однако поймать эту мысль за хвост, несмотря на все пройденные версты, в тот день так и не удалось. Возможно, не хватило нескольких сажень, которые предстояло преодолеть до родного Голутвинского переулка, уже с пустой сумкой. Однако попасть к себе домой в тот вечер почтмейстеру так и не довелось.
На Почтовой улице Феликс Янович столкнулась с запыхавшейся Глашей, которая при виде его радостно всплеснула руками.
– А я вас ищу-ищу! С ног сбилась!
– Что-то случилось? – насторожился Колбовский.
– Барыня вас видеть желает-с, – с загадочным видом сказала Глаша. – Оченно просила быть!
Феликс Янович вздохнул.
– Хорошо, я завтра постараюсь зайти.
– Нет-с! – встрепенулась Глаша. – Варвара Власовна просила прямо сейчас! Умоляла!
И, понизив голос, добавила.
– Она с утра прямо извелась! Три раза Угоднику молилась!
Феликс Янович подумал о чашке горячего густого какао, которой собирался вознаградить себя за трудный день – вдали от глаз Аполлинарии Григорьевны. Он представил свою крошечную гостиную, которая осенними вечерами при свете керосиновой ламы казалась особенно уютной. Там на столе рядом с плюшевым креслом лежал новый роман господина Тургенева, с закладкой примерно после первой трети. Уже вторую неделю закладка не продвигалась. Все это промелькнуло в голове начальника почты за считаные секунды. Феликс Янович категорически не умел отказывать, и, судя по лукавой улыбке Глаши, она это прекрасно знала.
⁂
Варвара Власовна, как могла, постаралась исправить те неудобства, которые повлекло ее приглашение для начальника почты. Феликса Яновича ожидал накрытый к ужину стол – холодная осетрина, горячий пирог с потрохами и три вида разного варенья к чаю. Варвара Власовна отпустила Глашу и сама наливала гостю чай. Гостиная полнилась запахами мяты и сдобы, от которых у Феликса Яновича немедленно закружилась голова. Бордовые портьеры уже были задернуты, горела только небольшая лампа в шелковом абажуре над столом, от чего комната казалась меньше размером и уютнее.
Варвара Власовна явно нервничала, причем заметно больше, чем во время официального визита урядника. Однако же с упрямством образцовой хозяйки она отказалась говорить о причинах волнения до того, как Феликс Янович отужинает. И лишь когда он покончил со второй порцией пирога, вдова опустилась на краешек стула напротив гостя и, уперев локти в стол, положила подбородок на сцепленные пальцы. Ее поза и скорбный взгляд были явным приглашением к вопросу. Почтмейстер не стал ее разочаровывать.
– Как я понял, у вас что-то случилось? – осторожно начал он. – Что-то крайне неприятное… или даже неприличное? То, что вам не хотелось бы разглашать.
– Да, – вдова поджала губы и кивнула. – Вы – единственный человек в этом городе, в чьей порядочности я не сомневаюсь. А дело такое… деликатное!
– Это связано со смертью вашего мужа? – насторожился Колбовский. – Если да, то хочу предупредить вас, что не намерен идти в обход официального следствия…
– В том-то и дело, что не знаю! – Гривова с досадой махнула рукой. – Не знаю, связано или нет! Может, это просто мои фантазии. Вы же знаете нас, женщин! Мы порой не можем доверять собственным глазам и ушам. Мы слишком впечатлительны от природы.
Феликс Янович едва не сказал, что как раз Варвара Власовна никак не кажется ему впечатлительной особой, склонной к нездоровым фантазиям. Но, сочтя, что его слова могут быть поняты как критика ее женской натуры, он предпочел вместо этого кивнуть и положить в чай еще немного сливового джема. Вдова тем временем продолжала.
– После смерти мужа я стала очень плохо спать – просыпаюсь от малейшего шороха. И вот, представьте себе, прошлой ночью я проснулась от того, что по дому кто-то ходит. Поначалу подумала, что это Федор вернулся. Он сейчас частенько в ночи приходит. Но потому слышу – ходят-то за стеной, в комнате Ульяны! Что бы вы подумали на моем месте?
– Забрался вор, – выдал ожидаемый ответ Феликс Янович.
– Вот и я так подумала, – кивнула Варвара Власовна. – Потому встала, взяла лампу и пошла проверить.
Феликс Янович не удержалась от удивленного возгласа. И действительно, мало кто из его знакомых дам при мысли о грабителе сделает ровно то же самое. Подобное безрассудство можно было объяснить либо незаурядной смелостью, либо редкой глупостью. Но вдова купца Гривова явно не была глупа.
– Я решила, что если кто-то забрался к Ульяне, то верно он полный дурак, – пояснила Варвара Власовна. – Всякому коломенскому вору известно, что если искать добро – то не у дочки Гривова. Кроме дешевых икон и книжек там других сокровищ никогда не водилось. Видать, думаю, кто-то совсем оплошал – мальчишка какой-нибудь или простачок пришлый. Но кочергу-то захватила, конечно. Подхожу к двери, слушаю – и точно кто-то ходит. И не просто ходит, а ищет – в шкафах как мышь роется. Я тогда перекрестилась и дверь толкнула. А дверь-то изнутри заперта! И человек там тут же замер. Я говорю – открой дверь, это хозяйка. А воришка сидит тихо – словно нет его там. Я тогда пригрозила, что сейчас пасынка разбужу, и мы дверь вынесем. Слышу – зашебуршал! Потом окно звякнуло. Я тут же вниз побежала, да не успела. Скрылся голубчик!
Варвара Власовна замолчала.
– Что же вы в полицейский участок не заявили? – удивился Феликс Янович. – Дело-то простое, разбойное.
– Это был не просто воришка, – Варвара Власовна покачала головой. – Искал он что-то особенное.
– Почему так?
– Я на следующее утро сама комнату Ульяны осмотрела. Там у нее на полочке рядом с иконами цепочка лежала – золотая с крестом. Матушка ей дарила на день ангела. Так эта цепочка там так и осталась.
– Может, вор не заметил? – предположил Феликс Янович.
– Сами-то в это верите? – Варвара Власовна скривила губы. – Он там с четверть часа копался. И единственную ценную вещь не взял? Глупости!
– Согласен, – кивнул Феликс Янович. – Можете предположить, что он искал?
– Нет, – Варвара Власовна раздраженно повела плечами. – Весь день думаю – ничего в голову не идет. Но, знаете…
Она подняла решительный взгляд на начальника почты.
– Этот вор вернется.
– Почему вы так решили?
– Он не нашел то, что искал, – ответила Варвара Власовна. – Я его спугнула. Он же не сразу в окно полез. Попытался затаиться и выждать. А зачем бы? Если бы он нашел то, что нужно, сразу бы и дал дёру!
Феликс Янович был вынужден признать, что в умении логически мыслить Варваре Власовне не откажешь.
Но того, что последовало дальше,
