Форма входа
Читем онлайн Вы любите Вагнера? - Жан Санита
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
“Вот что иногда может сделать случай! Эти болваны и не подозревают, что стоило дважды позвонить — и результаты не замедлили сказаться. Даже хорошо, что они смотрят на меня как на господа бога: таинственность и отчужденность — надежное оружие для руководства гестапо”.
Он улыбнулся и закончил, чеканя слова:
— Сегодня утром я просил генерала Кесселя разрешения напечатать объявления с приметами этого типа и обещанием заплатить пять миллионов франков тому, кто выдаст или поможет схватить преступника. Объявления уже расклеивают.
Вернер не видел оберштурмбаннфюрера. Только глаза, прожигавшие его насквозь. Безумные, умоляющие глаза. Где-то в сознании Вернера прозвучали один за другим два выстрела. И после каждого выстрела эти глаза странно вздрагивали. Безумные глаза. Внезапно один из них разлетелся, лопнул, словно мыльный пузырь, и одновременно с этим прекратились выстрели, на него смотрел только один глаз. Глаз собаки, которую бьют и которая никак не поймет причины жестокости. Глаз француза Франсуа Бурдийа, погибшего безумно, трагически, нелепо. Это они убили его, а не он, Вернер. Эта мысль сверлила его мозг. Нет, он не виноват…
Снова к нему откуда-то издалека донесся властный голос Шульца. Сейчас в нем звучали особенно жестокие, металлические нотки.
XIII
— Ваша Мари-Те чудесно готовит, доктор.
Жюль Грак удовлетворенно вытерся салфеткой и положил ее на стол рядом с тарелкой, у которой блестело дно, так он ее подчистил.
— Голод — вот лучший повар, Гай, — и, повернувшись к отцу, пояснила: — Мой друг Грак обладает недюжинным аппетитом. Вряд ли тебе надо пояснять, что в факультетской столовой порции обратно пропорциональны этому аппетиту.
— На них надо смотреть в микроскоп, — добавил Жюль Грак. — Но это, по-видимому, вполне удовлетворяет академию. Недаром же нас все время уверяют, что надо вставать из-за стола с чувством голода. За два года такой жизни я бы давно стал святым духом.
Доктор Буч прекрасно понял смысл жалобы, усмехнулся.
— Чтобы примирить вас с академией и доказать, что с небом всегда можно договориться, я хочу предложить вам рюмку нектара и отличную сигару. Так, остатки от лучших времен.
Жюль Грак удивленно присвистнул:
— Вы меня балуете, доктор!
Мари-Те встала из-за стола, открыла дверцу буфета, поставила на стол бутылку и принесла шкатулку с сигарами.
— “Наполеон” тридцатого года и довоенные сигары “Роберт Бернс”, — объявила она. — Они менее взрывные, чем те, которые Черчилль поставляет нам сейчас.
Они молча курили, а Мари-Те готовила кофе — настоящий, как уточнила она. Потом все перешли в гостиную. Почему Жюлю припомнилась английская пьеса, виденная им в Париже? Возможно, потому, что там хозяин и его дочь тоже пригласили на обед молодого студента Нет, не то… А может, потому, что обстановка и мебель напоминают те, на театральных подмостках? Тоже вряд ли… В пьесе столовая с чиппендейловскими стульями, старинными гравюрами и непременными академическими портретами, пресными, как дистиллированная вода, была типично английской, как и гостиная с картинами Рейнольдса, Гейнсборо и мебель викторианской эпохи. А здесь все как и подобает быть в настоящей французской буржуазной семье. В столовой — массивный обеденный стол с кручеными ножками, стулья, обитые кожей, — наверное, еще времени Людовика XIII; на стенах пейзажи Коро или другого мастера воздуха и светотени. В гостиной — мебель в стиле Людовика XV, за исключением часов в стиле Людовика XVII. В рабочем кабинете, двойные двери которого вели в спальню, — обюсоновский ковер, письменный стол времен первой империи… Тогда почему же?
Доктор Буч выбил пепел из трубки в большую хрустальную пепельницу и, повернувшись к Мари-Те и Жюлю Граку, сидевшим рядом, спросил:
— А вы знаете, сколько людей арестовано сразу же после покушения на бульваре Шарко?
Ему явно не терпелось поговорить о том, что крайне волновало его и что он принимал так близко к сердцу. Не получив ответа, он продолжал:
— Пятнадцать. Да, пятнадцать человек. Случайно схваченные на улице и в своих квартирах. Это случилось за два квартала от нас. Забрали даже аптекаря, который заступился за клиента, когда немцы и полицейские потащили его к выходу.
Мари-Те наклонилась над чашкой с кофе и что-то сосредоточенно рассматривала в ней. Жюль Грак высказался напрямик:
— Это свинство, скажу я вам!
Доктор Буч значительно взглянул на него и, не спеша набивая трубку, с горечью проговорил:
— Пятнадцать французов за одного немца — не слишком ли большая цена за акт, который абсолютно не повлияет на ход войны? Пятнадцать невинных!
Жюль Грак молчал, а доктор развивал перед ним свою мысль:
— Я, разумеется, не одобряю действий немецкой полиции, но зачем прибегать к таким актам насилия?
Мари-Те рывком поставила чашку на столик, где стояли бутылка с коньяком и горячий кофейник, и гневно спросила:
— А ты не думал, отец, что именно немцы, которые узурпировали пол-Европы, первыми применили насилие? — Она повысила голос. — Разве не фашизм чинит насилие над всем, над телами и над душами’ Или, может, ты считаешь, что на господ нацистов можно повлиять улыбками и уговорить их заменить повязки со свастикой на повязки с красным крестом?
Девушка смотрела на Жюля Грака и глазами просила у него поддержки. Он взглянул на нее, улыбнулся н обратился к доктору:
— Вам известны подробности этого покушения?
— Да. Тело офицера нашли дети полицейского. В гараже недостроенного дома… Это метров восемьсот отсюда…
Его прервал телефонный звонок. Доктор извинился и пошел в свой кабинет. Мари-Те бросила на Жюля Грака уничтожающий взгляд и резко спросила:
— Почему ты не поддержал меня? Хотела бы я знать, чем ты занимаешься в движении Сопротивления!
Жюль Грак предостерегающе поднял руку и ласково сказал:
— Не надо так волноваться, друг мой. И никаких разговоров о Сопротивлении нигде и ни с кем.
— Но…
— Никаких “но”. Поверь мне, если ты серьезно намерена работать с нами, надо научиться сдерживать свои чувства.
Теперь он понял, почему ему все время вспоминается английская пьеса “Гость мисс Хестингдиж”. Студент в пьесе оказался ворюгой и злодеем и воспользовался доверчивостью хозяина, чтобы ограбить банк, в котором тот служил А он, Жюль Грак, воспользовался гостеприимством доктора, чтобы разместить в его саду подпольную типографию.
Доктор Буч вскоре вернулся в гостиную и объяснил:
— Вызов к больному. У парня, судя по всему, воспаление легких. Вернусь через час. Вы, господин Грак, разумеется, ночуете у нас?
— Не откажусь, доктор. Еще раз воспользуюсь вашим гостеприимством.
Доктор неуверенно махнул рукой.
— Я пойду пешком. Здесь недалеко. — Заметив вопросительный взгляд Мари-Те, пояснил: — Надо экономить бензин. До конца месяца больше не выдадут.
Прислонившись к батарее парового отопления, с рюмкой коньяку в руке, Жюль Грак посматривал на Мари-Те, которая сидела на диване, поджав под себя ноги. Глаза ее искрились.
“Что за девушка, боже! Такая привлекательная!”
Неожиданно Мари-Те спросила:
— Ты мне расскажешь о Сопротивлении? Ну, хотя бы то, что можно. — И с еле заметной иронией добавила: — Или со мной тоже никаких разговоров на эту тему?
Не спуская глаз с ее ножек, Жюль Грак отпил глоток коньяку, поставил стопку на стол и уселся на место доктора.
— Нет, отчего же. Могу удовлетворить твое любопытство. В пределах допустимого, сама понимаешь.
Она уселась поудобней, короткая юбка оставляла открытыми красивые коленки.
Голос Жюля звучал немного хрипло:
— Мы посвятили себя Сопротивлению. Это очень сложная штука. Прежде всего есть две категории участников Сопротивления. Легальные и нелегальные. Легальные — это такие люди, которые, как я и ты, не сменили ни довоенных занятий, ни адреса, ни фамилии. Нелегальные — это те, которые осуждены законом и полицией, их разыскивают, они должны были отречься от всего — от семей, работы. Чаще всего им приходится покидать район или округ, а иногда и департамент, где они раньше жили. У них документы на чужое имя — паспорт, служебное удостоверение, продуктовые карточки… Это профессиональные участники движения Сопротивления.
— А на какие же деньги они существуют?
— На взносы, которые каждый месяц вносят легальные участники Сопротивления, плюс деньги, реквизированные у немцев, полицейских, дарнановцев и коллаборационистов.
— А оружие?
— Мы поставляем и оружие, но его пока еще мало. Чтобы раздобыть его, приходится нападать на немцев, резервистов полицейских и тайных агентов, как это давно уже делают в южной зоне. Взрывчатку мы добываем из мин и снарядов, типографскую краску и все необходимое “берем взаймы” в организациях и у петеновцев. Ходят слухи, что англичане сбрасывают с самолетов военное снаряжение, но они, кажется, не слишком торопятся это делать.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вы любите Вагнера? - Жан Санита бесплатно.
Похожие на Вы любите Вагнера? - Жан Санита книги
- Генерал Мальцев.История Военно-Воздушных Сил Русского Освободительного Движения в годы Второй Мировой Войны (1942–1945) - Борис Плющов - О войне
- Последнее сражение. Немецкая авиация в последние месяцы войны. 1944-1945 - Петер Хенн - О войне
- Макей и его хлопцы - Александр Кузнецов - О войне
- Солдаты милосердия - Любовь Буткевич - О войне
- Дневник расстрелянного - Герман Занадворов - О войне
- Прямой наводкой по ангелу - Канта Ибрагимов - О войне
- Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе - Александр Чаковский - О войне
- Досыть - Сергей Николаевич Зеньков - Драматургия / О войне / Русская классическая проза
- «Батарея, огонь!» - Василий Крысов - О войне
- В списках спасенных нет - Александр Пак - О войне
