Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эдвард, я надеюсь, вы сможете мне что-то посоветовать. Если вы напишете в газете о той истории, ее прочитает кто-то, кому известно продолжение.
– Вы же говорите, что Дженнифер, даже если она жива, во что, как мне показалось, вы не очень верите, не читает газет, и ее единственное утешение в жизни…
– Да-да, – не очень вежливо перебил я журналиста, – но она могла попасть в чью-то семью, ее мог найти и приютить человек, который…
На этот раз мистер Митчелл не очень вежливо перебил меня.
– Вы сами в это не верите, – резко сказал он. – Я скажу вам, что привело вас именно ко мне, и какой эффект, по вашему мнению, может произвести статья в «Сан».
Я промолчал. Вряд ли мистер Митчелл догадался о моих намерениях, но я не прочь был выслушать его версию и даже согласиться с ней, лишь бы он написал в газете о Дженнифер и Нормане.
– Этот… гм… призрак, – продолжал журналист, – утверждал, что явился из будущего, я верно вас понял? Он сказал – и вы точно запомнили его слова… – Митчелл придвинул к себе лист бумаги и прочитал: «Мой мир – это ваш мир в две тысячи семьдесят четвертом году. Нашим физикам из лаборатории квантовых бесконтактных наблюдений удалось создать аппарат, который в просторечии называют машиной времени с легкой руки сэра Герберта Уэллса, который жил почти в…» Да, и вот: «Я всегда интересовался этим временем – второй половиной девятнадцатого столетия, много читал, в том числе сканы газет, выходивших в ваше время». Тут непонятное слово, неважно. Вы действительно поверили, что Норман в своем двадцать первом веке прочитает в «Сан» мою статью о себе и… что тогда?
Он понял. Мистер Митчелл оказался куда более проницательным человеком, чем я предполагал.
– Тогда, – признался я, поскольку ходить вокруг да около больше не имело смысла, – он прочитает о том, как мы искали Дженнифер, как она нам дорога… И возможно, найдет способ вернуть сестру. Здесь ее нет. Значит, Дженнифер отправилась с ним – в будущее.
Мистер Митчелл покачал головой.
– Вы все запомнили, но, похоже, не стали над некоторыми словами задумываться. Вот, к примеру: «Прошлое существует в миллиардах вариантов возможных событий, возможных причин, приводящих к единственному настоящему, и потому, когда я отправился в прошлое, то оказался сразу во всех возможных моих прошлых, и существую в них в форме темного вещества, которое заполняет Вселенную и связывает прошлые миры с будущими. Потому вам и представляется, будто я призрак. Вещество, из которого я состою, – это темное вещество»…
– Порождение темных сил, да, – пробормотал я.
Мистер Митчелл бросил на меня взгляд своего единственного глаза, покачал головой и продолжил чтение: «Темное вещество, очень слабо взаимодействующее с обычным. И потому я могу свободно общаться лишь с человеком, чье сознание тоже слабо связано с окружающим миром»… И так далее. Боюсь, что эти слова не сможет понять никто. Но подумайте вот о чем, Джон. Если Норман присутствовал в нашем мире лишь в виде призрачного существа, то он не мог забрать в будущее вашу сестру, потому что там он-то вернется в свое привычное тело, а она, бедняжка, окажется призраком. Ведь возможных будущих так же много, как и возможных прошлых! Значит…
Я остановил его жестом. Я понял, что он хотел сказать.
– Это неважно, – возразил я. – Дженни всегда жила в призрачном мире. «Слабо взаимодействует с реальностью»… Точно. Это сказано о ней. Потому они и сошлись – Дженни и Норман. И если она у Нормана… Думаю, они и там понимают друг друга, Эдвард! Она любит его! Я это видел.
– Зачем, на самом деле, – мягко произнес мистер Митчелл, – вы хотите, чтобы я написал статью? Ведь не затем же, чтобы кто-то в Глен Ридже, или Нью-Йорке, или где бы то ни было в Северо-Американских Штатах сообщил в газету, что видел девушку, похожую на Дженнифер?
О, да. Он понял и это.
– Вы хотите, – убежденно проговорил журналист, – чтобы Норман через двести лет прочитал в старой газете о явлении призрака, узнал себя и направил бы именно к нам свой аппарат, чтобы сделать счастливой вашу сестру. Я прав?
Мне не хотелось говорить ни «да», ни «нет». Да, я хотел, чтобы Дженни была счастлива. Нет, я не хотел, чтобы она исчезла из моей жизни.
– Я напишу, – решил мистер Митчелл. – Но, дорогой Джон, газета выходит не для будущего читателя, а для сегодняшнего. Статья должна быть интересна простому человеку, заплатившему за газету кровные два цента. И я не могу писать о том, чего не понимаю. «Темное вещество», «квантовые эффекты»… Ну, право… Это будет рассказ о призраке, пришедшем в наш мир не с того света, а из будущего. Читатель обожает истории о привидениях, и мистер Богарт, наш главный редактор, такой материал опубликует, можете не сомневаться.
– Спасибо, мистер Митчелл…
– Эдвард.
– Спасибо, Эдвард, на большее я и не рассчитывал.
– Я покажу вам рассказ, Джон, прежде, чем передам рукопись редактору.
– Спасибо, – повторил я.
– Загляните ко мне, скажем, в будущую пятницу. В это же время. Да и вообще… приходите. Поговорим… о будущем.
Попрощались мы очень тепло.
* * *Дней через десять посыльный принес большой конверт с вложенными в него листами, исписанными четким почерком с небольшим левым наклоном. Я был в это время в Блумфилде, и посыльный передал пакет матушке, а она, видевшая в каждом послании возможность узнать хоть что-то о судьбе пропавшей дочери, вскрыла конверт и прежде чем я вернулся домой успела прочитать статью. Там не упоминалось имя Дженнифер, но материнское сердце не могло не откликнуться. Что-то было в нашем роду по материнской линии такое, чем не обладали другие. Отец, как мне стало казаться уже после его смерти, тяготился своей «обыденностью», понимал, что жена и дети обладают способностями – странными и в жизни мешающими, – но эти способности ставили его близких в чем-то выше него, главы семьи. Наверно, этим объяснялся его характер, его нетерпимость, желание унизить домашних и прежде всего ту, с кем он прожил лучшие годы жизни.
Матушка, как и мы с Дженни, жила своей жизнью и обладала талантом понимания сути, что я осознал лишь тогда, когда вернулся домой и обнаружил ее в гостиной. На столе лежали разбросанные листы и разорванный конверт.
– Я знала, – сказала мама, подняв на меня взгляд, полный слез и невысказанной печали. – Я всегда знала, что Дженни ушла с ним.
– С кем? – пробормотал я, чувствуя, как холодок пробегает по спине.
– С призраком.
Матушка не могла знать о юноше, явившемся из будущего и оказавшемся призраком только потому, что законы мироздания разделили мир на множество частей, в каждой из которых наше бессмертное «я» представляется видимостью самого себя. Знать она не могла, но матушка всегда чувствовала, что происходило с Дженни или со мной. Она легко пережила смерть мужа, но не смогла бы жить, чувствуя, что ее любимой дочери нет на свете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Полдень, XXI век (декабрь 2010) - Коллектив авторов - Научная Фантастика
- Полдень, XXI век (декабрь 2011) - Коллектив авторов - Научная Фантастика
- Полдень, XXI век (ноябрь 2012) - Коллектив авторов - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Полдень, XXI век (ноябрь 2010) - Коллектив авторов - Научная Фантастика
- Полдень, XIX век - Валерий Брюсов - Научная Фантастика
- Черный Ферзь - Михаил Савеличев - Научная Фантастика
- Комитет Правды - О. Палёк - Научная Фантастика
- Собор (сборник) - Яцек Дукай - Научная Фантастика
- Наблюдатель - Роберт Ланца - Научная Фантастика / Разная фантастика